Тело все еще хотело танцевать, запускало по рукам мурашки, требовало продолжения. Долгого, полного, без страха нарушить единение.
Стук в окно заставил меня испуганно дернуться и зайцем отпрыгнуть на соседнее сидение, прижимая к груди свою неизменную курточку того же цвета, которым были прошиты полосы светоотражателей на форме сотрудника ГИБДД.
— Твою мать!
Бегло застегивая штаны и натягивая свитер, Миша кивком головы показал мне на заднее сидение, которое скрывали тонированные стекла, подсказывая спрятаться и одеться.
— Сержант Голубкин. Ваши документики, пожалуйста.
— Доброго вам дня, сержант Голубкин.
Вытащив стопочку бумажек из бардачка, Миша вопросительно посмотрел на меня через зеркало заднего вида.
— Знаете, почему я к вам подошел?
— Догадываюсь, — усмехнулся он.
— Отлично. Гражданочка, вы оделись?
Высунув красное от стыда лицо из укрытия, сдавленно пискнула согласие, видя в глазах Голубкина откровенную зависть и немного смущения.
Вот только не хватало сейчас в отделение укатить за несвоевременную страсть! Блин, Миша! Чтоб еще раз!
— Аптечка на месте?
— Да, конечно. Могу показать.
— Покажите, — достаточно спокойно сказал представить власти и махнул рукой, позволяя Мише выйти из машины.
Судорожно поправляя на себе одежду, заметила ошметки от своих трусов на соседнем сидении, и жалобно всхлипнула.
Во-первых, меня ни разу не останавливали и не привлекали ни к какой ответственности! Идеально чистая биография законопослушного гражданина! Во-вторых, просто стыдно перед мужчиной, который, я думаю, так или иначе успел разглядеть немало моей тощей тушки с не самых приличных ракурсов. И в-третьих… в-третьих, я без трусов!!! В одних джинсах! Без колготок!
Словно в отместку, плотный шов грубо скользнул по все еще разгоряченной плоти, напоминая о причине отсутствия моих трусиков. Это нечестно!
Через тонировку видела, как мужчины стоят со стороны багажника и о чем-то беседуют. Судя по расслабленным движениям и спокойным лицам — конфликта нет, и слава богу. Голосов я не слышала и только наблюдала из своей засады, нервно покусывая губы.
Сержант что-то записывает из Мишиных документов. Миша спокоен как мамонт, и это только настораживает. Хочется выскочить из машины, закричать, что мы не виноваты, что так больше не будем, но, словно чувствуя мой взгляд, мужчина косится в заднее стекло автомобиля. Дернул бровью слишком красноречиво — это явно означало: «Сиди, все нормально».
С каких пор я по его выражению лица мысли читаю?!
— Что? Что он сказал?
Стоило Мише вернуться в авто, распрощавшись с сотрудником ГИБДД, как я вцепилась пальцами ему в плечо, замирая и вправду как напуганная мышь.
— Выписал штраф, мышка, — усмехнулся он, разворачиваясь и кивая на соседнее сидение. — За парковку в неположенном месте.
— В неположенном, — глухо повторила я, оглядывая практически пустую трассу из города в пригород.
— Ну не за секс же с самой шикарной женщиной в таком неподходящем месте, как тачка.
Комплемент заставил щеки вспыхнуть от смущения. Такого он мне еще не говорил, обозначая все «Ты мне нравишься», «Будь моей девушкой», а теперь еще и «Выходи за меня».
— Ты засмущалась?
— Нет, — фыркнула и пристегнулась, прикусываю щеку изнутри и делая вид, что вполне комфортно чувствую себя без белья.
— Мышка? — сильные пальцы развернули мое лицо к нему и губы сами собой разомкнулись, сдаваясь в плен. — Ты красивая. Сексуальная. Пахнешь, как космос. Поняла?
Глава 46
Обратно едем в странной тишине.
Нет, странной не потому, что неловкой, нет. Просто какой-то уютной, тягучей. Мне комфортно на своем месте, ягодицы мягко оглаживает обогрев сидения, в салоне играет негромкий джаз годов 50-х, а Миша мурлыкает себе под нос что-то ненавязчивое, пытаясь попасть в ритм, но раз за разом сбивается.
За окном явно похолодало, снова пошел снег. Пушистые хлопья разбиваются о лобовое стекло, попадая под неустанный контроль дворников, и лесополоса за окном покрывается белоснежными липкими пушинками.
Мы будто давно женатая пара, которая поехала за город, решив спрятаться от городской суеты на пару дней, наедине друг с другом, чтобы помять постель и наесться мяса до отвала.
Мягкие фантазии согревают изнутри, и я не могу сдержать улыбки, фыркнув себе под нос.
— Над чем смеешься, мышка?
— Ты уже начнешь называть меня по имени или нет?
— А надо? — усмехнулся он. — Мне «мышка» нравится.
— Тогда ты — мишка!
— Ну, я не против, — не скрывая улыбки, мужчина оторвал кисть от рычага переключения передач, и по-хозяйски перехватил мою ладонь, укладывая ее на свое колено. — Держи меня, а то волнуюсь.
— Почему?
— Вдруг убежишь, — и вновь улыбка. Расслабленная, честная. После такой в голове рождается неожиданный прилив ласки и хочется потереться об мужское плечо носом, как кошка. — Расскажешь, что у тебя с мамой?
— А что с ней?
Напоминание о том, что женщина, вероятнее всего, ждет нашего возвращения вместе с семьей Алмазовых, несколько напрягло. Мы, конечно, договорились полюбовно, без конфликтов и дав друг другу шанс при условии дистанции, но о какой дистанции речь?
— Я уже понял, что у вас все непросто, но тем не менее, — он покосился и погладил мои пальцы шершавой ладонью. — Поделись. Мы, считай, ячейка общества, я хотел бы узнать тебя получше.
— Думаешь, пришло время? — не скрывая сарказма, спросила я.
В самом деле, знакомы всего ничего, но попробовали почти все поверхности, побывали в самых странных, нелепых, страшных обстоятельствах, а толком ничего друг о друге не знаем. Как-то и поговорить некогда было, все секс да проблемы…
— Уверен. Так что с мамой?
Миша поднимает мою ладонь в воздух и мягко целует костяшки пальцев, глядя на дорогу. Невинный жест, но у меня открывается рот от удивления, и губы вытягиваются в шокированное «Оооо».
Женское сердечко тает, расплавленным мороженым стекая к ногам.
— С мамой… Там странная история. И долгая.
— Мы не торопимся, — подчеркнул он, легонько прикусывая тонкую кожу пальцев. Доиграется. Только оделись и отделались штрафом.
— Она… Она меня бросила. Мне было пятнадцать.
Не вдаваясь в подробности, кратко описала свою жизнь с начала маминого отъезда за «лучшей жизнью» и воспитанием в семье Алмазовых, принявших сироту на поруки. Подчеркивать мамино отсутствие все эти годы не было необходимости, и Михаил качнул головой, стоило мне закончить.
— То есть она появилась только сейчас?
— Да, в этом и дело.
— Ты, как я вижу, не в восторге. Причину знаешь?
— Говорит, что приехала за прощением. У нее рак, — произнести это вслух оказалось сложнее, чем я думала. Словно озвучив, я наконец признала ее слабость, и представление о мире, в котором ее не существует, царапнули горло.
Я же привыкла жить с мыслью о том, что моя родительница где-то в Израиле, греется под солнышком и щурит нос, глядя на мужчину своей мечты, который бы не принял ее с прицепом в виде ребенка на руках. Винить ее, конечно же, было куда легче, чем представить, что жизнь этой женщины висит на краю.
— Так какие условия вашего примирения?
— Дистанция. Она не лезет в мою жизнь, а я в ее. Мы плавно друг другу рассказываем о своих судьбах, не переворачивая с ног на голову.
— Это хорошее решение, мышка.
— Почему ты так думаешь?
— Мой отец умер от рака, — неожиданно сказал он, и я сильно закусила губу. Стыдоба-а-а... Сижу тут распинаюсь, даже не подумав, что его это тоже могло задеть. — И мы не успели… решить некоторые вопросы. Просто не хватило времени, понимаешь?
Согласно качнув головой, погладила его ладонь, которой он продолжал сжимать мои пальцы.
— Так что мирись с мамой, насколько хватит тебя самой. Она уйдет, а ты останешься, мышка, и тебе решать, с каким грузом ты будешь жить.
— Миш?
— Что?
— Твоя очередь рассказывать. Я хочу знать о тебе немного больше, чем то, что у тебя плохой вкус на женщин.
— Это ты себя имеешь в виду? — рассмеялся он.
— Твою бывшую, взорвавшую твою машину у моего магазина!
— Ну разве что. С того момента мои вкусы несколько изменились. В лучшую сторону.
— Расскажи-и-и-и…
— Хорошо, мышка. Слушай сказку от бурого медведя.
Глава 47. Михаил
Михаил
— Значит, ты тоже в секс-индустрии работаешь, — задумавшись, Кира смотрит куда-то вдаль, видимо, обдумывая мои слова. — Обалдеть.
Хмыкаю себе под нос.
Странно видеть удивленную мышку. Не думал, что ее так шокирует новость о том, что я владею производством по изготовлению презервативов больших размеров.
Сам по молодости столкнулся с этой проблемой, так и возникла идея стартапа. Поначалу было очень тяжело, но скопленный ранее капитал, техническое образование и природное упрямство сделали свое дело. Сейчас моя продукция имела репутацию, и поскольку организм устроен так, что член с годами практически не меняет своих размеров, — базу постоянных клиентов. Конкурентами были только зарубежные компании, но в России владельцем рынка был я, предоставляя товары по хорошим ценам и с большим охватом. Ровно до появления Буреева.
Сперва маленький предприниматель не пугал меня, и уж тем более не напрягал. У всех должен быть шанс на раскрутку бизнеса; в конце концов, только потребителю решать, стоит ли овчинка выделки. Несколько лет он крутился где-то поблизости, стараясь не бросаться в глаза, и я даже позабыл о его существовании, пока мне не сообщили о грязных методах Хасана. Он буквально заставил исчезнуть двух мальков поменьше, устроив на одном производстве заказной пожар, а на другое натравив налоговую, у которой была четкая задача найти следы «черной бухгалтерии».