Так за три года он разросся до внушительных размеров, и единственным его конкурентом на этом рынке остался я. Кусаться в открытую ему не хватило бы смелости, а нападать исподтишка — в его вкусе, поэтому я был готов к удару, и оказался совершенно прав. Разведав о зудящей промежности моей бывшей жены, бизнесмен быстро подсуетился, используя ее как шпиона в стане врага. Что в очередной раз доказывало — Хасан мне не соперник. Ума не хватит.
Нет, он что, серьезно думал, что Маринка в курсе моих дел? Участвует в производстве в первых рядах? Или хотя бы знает цифры моих доходов? Я бы не удивился, если бы Рина не ответила на простой вопрос, как называется мой продукт. Так что шпион из моей бывшей супруги такой же, как из Хасана стратег. Даже взлом моей базы был предусмотрен, и под четким контролем вечно пьющего чай Алексея обезврежен, дав Бурееву якобы то, чего он так хотел.
Я всегда готов. И к войне, и к сексу.
— Подожди! Подожди! — замахав руками, Кира внезапно вцепилась в панель перед собой и страшно выпучила глаза. — Ты владелец «Бензи Макс»??? Самых классных презиков для больших мальчиков?!
Согласно кивнул.
Мелочь, а приятно, что Кира название продукта знает. Уверен, и все брошюрки от корки до корки вызубрила, мышка моя профессиональная.
— Я же… Я же на семинар ходила! — Чего и требовалось доказать — она о моем продукте не понаслышке знает. — Даже на производстве была! Прошла конкурс среди представителей секс-шопов и попала в группу на экскурсию! Там было так классно! Все такое хромированное, сверкающее, стерильное до скрипа!
Воодушевлению мышки не было предела, и восхищалась она исключительно самим процессом, совершенно забыв о том, какие деньги вложены в это дело. Ее не волновал финансовый вопрос, мышка была поглощена самой идеей, ее реализацией и возможностями.
Даааа, я точно в ней не ошибся.
Невольно вспомнилась реакция Маринки, когда она услышала о том, что у меня есть свое дело. Значки долларов звякнули в широко распахнутых глазах, и алая помада на губах стала еще ярче. Бабки. Много бабок. Это возбудило ее сильнее любой виагры.
— «Бензи Макс»! Обалдеть! — хлопая в ладоши с детским восторгом, моя сладкая мышка просто не понимала, какую реакцию сейчас у меня вызывает.
Член в штанах дернулся, напоминая, что секса у нас не было уже целый час, и он очень недоволен этим фактом. Сразу стало тесно, и я поерзал на сидении, пытаясь найти нужный ракурс, чтобы мой собственный член не пронзил мне живот.
Скоро приедем, нет возможности сделать еще одну вынужденную остановку.
Бля, ну что же ты со мной делаешь?! Эти горящие глаза, влажные, сочные губы, замершие в ожидании, когда я наброшусь с очередным поцелуем. Мне нереально сильно хотелось сжимать ее в руках, слушая, как пищит от неудобства. Будто бультерьер решил поиграть с котенком, ей-богу. Задушу ненароком.
— Почти приехали, — тихо сказала она, на секунду поникнув и глядя куда-то в пустоту.
— Переживаешь?
— Нет. Немного… Чуть-чуть.
— Не трусь, мышка. Я рядом.
Один полный благодарности взгляд, и я останавливаю машину на парковке возле таунхауса, где ждала вся ее родня, близкая и не очень.
— Спасибо тебе.
— Потом скажешь. Лично. И более… протяжно.
— Ты всегда такой?
— Какой? — прищурил глаза и развернулся к девушке.
— Развратный, — мягким, покорным голосом протянула она и тоже повернулась, забрасывая колени на сидение под собой и вытягиваясь ко мне. — Грязный, пошлый, откровенный.
— Всегда, — прошептал в сладкие губы, продолжающие пахнуть малиной, словно мышка только ее и ест. Пропиталась этим ароматом с ног до головы, и теперь ходит, пышет… Соблазняет…
— Мне нравится, — шепчет мне в губы, и я прям чувствую, как она мной вертит.
Твою мать, мышка. Я завис на тебе конкретно, просто приклеился, прилип намертво. В штанах так тесно, что, кажется, слышу, как от давления скрипит ремень на джинсах. Дышать становится тяжелее, вокруг малина пьяная, в глазах натурально все качается. Хочу ее… Всю… Без остатка, и чтобы наверняка.
— Пойдем, господин мишка, — усмехается рисковая шутница, видимо, надеясь, что мне хватит совести не трахать ее под окном дома, где тусуется ее семейство. — Нас ждут.
— Замуж выйдешь?
— Я подумаю, — мурлычит она, уткнувшись мне носом в щеку и глубоко вдыхая.
Не один тут я еду в сладко-розовую даль.
Глава 48
— Кирюша, уже вернулись? — мама Лариса встречает нас в прихожей, явно выдыхая. — А где Лера?
— Она поехала к моему другу, он страховщик, может оценить ущерб от пожара и оформить выплаты, — ответил за меня Миша и остановился, дожидаясь, пока я сниму сапоги. — Думаю, тоже скоро вернется.
— Спасибо, Михаил. Мы благодарны за помощь.
Женщина улыбнулась и поманила нас вглубь дома, на кухню, лишний раз не оборачиваясь и давая нам возможность идти рядом, не чувствуя неловкости. Она всегда была проницательной, и сейчас я была благодарна ей за это.
— Дети! Вернулись, — папа отложил телефон и встал с кресла, которое, судя по двум кружкам из-под чая на кофейном столике рядом, уже облюбовал. — Голодные?
На душе растеклось нежное тепло от того, что папа так по-доброму отнесся к Мише. Он старался никогда наш с Лерой выбор не критиковать, но его реакцию можно было считать по нахмуренным бровям. С Колей я их так и не познакомила, не сложилось. Хотя, скорее всего, я слишком быстро осознала, что выбор мой далек от идеала, которого хотели для меня родители, и откладывала знакомство все дальше и дальше… Пока не расстались. А там уже и знакомить смысла нет, само собой как-то решилось все.
С Мишей же такой фортель не вышел. Он нагло пробрался в мою жизнь, дождался, пока я буду пьяна настолько, что страх атрофировался, и собрал нас всех под одной крышей, вписывая себя в ряды детей Алмазовых. Какой он все-таки невыносимый! Блин, это так… кайфово…
— Там сейчас продукты привезут, — с присущей себе расслабленностью ответил Миша. — Пожарим сегодня шашлык, пап?
Все замерли в ожидании реакции Георгия Алмазова. На кухне повисла такая непроницаемая тишина, что даже вошедшая бабушка замерла в пороге, не зная причин такого напряга, но затихая с полшага.
Темные с проседью брови мужчины съехались к переносице. Рот стянуло в тонкую нитку, а веки чуть опустились в суровом прищуре. Мама на ощупь нашла мою ладонь и крепко сжала пальцы в знак поддержки, едва при этом дыша.
А я ощутила себя школьницей, которая притараканила домой патлатого гота с тоннелями в ушах и, гордо задрав голову, оперирует подростковым лозунгом «Я его люблю!»
Ноги к полу прилипли и попа сжалась, мягко говоря.
— Маринад я делаю, — сказал папа, наконец разрушив тишину. — Школоту к мясу не подпущу.
— Сегодня я ваш подмастерье, — расплываясь в улыбке, пробасил медведь, словно и не сомневался в исходе этого разговора. — Командуйте парадом, капитан.
— Кхе-кхе, я не капитан. Просто прапорщик, — засмущавшись, папа кивнул, смешно шевеля пушистыми усами. Было видно: такой комплимент ему приятен, что и подтверждало мои мысли — его сердце Миша тоже покорил.
Он очаровывал всех вокруг себя! Просто магнит для внимания! Не мужчина, а лакомый кусок!
Отличный товарищ, желанный сын и просто потрясный мужик с ярко выраженными чертами бога похоти!
На секунду представила, как бы это было — связать с ним жизнь. Надолго. Очень надолго. Да, я уже признала его своим мужчиной, но кого это связывало со стопроцентной гарантией? Правильно, никого. Сегодня встретились, завтра сошлись, послезавтра разбежались.
А как бы это было, будь его слова про женитьбу правдой? Стать той, кто всегда рядом, близкой ему, знать, что это мое с потрохами? Носить фамилию…
— Миш?
— А?
— А какая у тебя фамилия?
Глаза мужчины сверкнули прозорливым огоньком. Блин, догадался.
— Примеряешь?
— Вроде того.
Смысл врать? Я влюбилась, как последняя идиотка. И чем он ближе, чем дольше мы вместе, тем сильнее меня к нему привязывает. Хочется голодным хищным зверем пробовать его, смаковать, впиваясь когтями в широкие плечи.
— Громов. Громов Михаил Потапович.
— Потапович?
Сдержать смех было выше моих сил. Плотно сжимая губы, я сдавленно фыркала, прикрывая губы ладонью.
— Дааа, — протянул он. — Чувство юмора у тебя, как у моего отца. Ему тоже казалось это забавным.
— Ну это же правда, — проглатывая смех и смахивая слезинки с ресниц, говорила я, — правда забавно. Но больше мило.
— Мило, мышка? Ты считаешь, что это мило?
И вновь это выражение лица, от которого у меня внизу живота начинает работать дровяная печь, заставляющая свести ноги сильнее в попытке снять напряжение. Ну не смотри ты та-а-ак… Я и так без трусов!
— Михаил Потапович — ничего милее в жизни не слышала. Честное слово.
— Смешно ей, — фыркнул он и поспешил открыть ворота на территорию таунхауса для курьерской службы, привезшей продукты. — Посмеешься еще у меня!
— Потапович, — продолжая улыбаться, еще несколько раз повторила для себя, запоминая. — Громов.
Громова Кира Николаевна.
Черт, это звучит просто обалденно!
Глава 49. Михаил
Михаил
— Подкинь дровишек! — командовал отец девчонок, сурово хмурясь в костер мангала. — Скорее застынет, чем сжарится. Еще пару полешек. Вот так, ага.
Безупречно выполняя требования старшего рода Алмазовых, я тихо ржал, разглядывая происходящее. Эта семейка была какая-то… своя. Лера с Кирой как девчонки лепили снеговика, время от времени перебрасываясь снежками. Мамы с бабушкой накрывали на стол и занимали себя несуществующими хлопотами, то бегая в дом, то возвращаясь на улицу. Я, Алмазов-старший и Серега стояли у мангала, нанизывая мясо и слушая байки бывалого прапорщика.
И да, мама Киры — родная, если быть точным, с радостью приняла приглашение остаться погостить. Вела себя тихо и молчаливо, ощущая неловкость. Что было совершенно нормальной реакцией на ее существование, но женщина старалась игнорировать свою неуверенность, томно поглядывая на дочь.