Дарина СтрельченкоГоспожа Премудровна
Лена считала себя женщиной иной эпохи — ей бы пристало цвести в пору принцев, серенад и роз, но она родилась в семье разведённого судебного пристава и сама стала помощником судьи. Серенадами такая жизнь не пахла, розы присутствовали только в чужих букетах, а вот принц был — немец по переписке, затронувший нежные струны души и обещавший увезти в далёкую Баварию. Лена преданно ждала, но вот уже пять лет принц посылал лишь смайлы в виде колобков и расколотых пополам сердец…
Годы шли, Лена отцветала и однажды осенью поняла, что красота её — в последней вспышке, что взгляд искрит измученно и устало, что здоровье уже совсем никуда, и последний вагон торопит сигнальными огнями. Но… «Я из другой эпохи, — говорила она. — Я должна была родиться не здесь. Нет смысла стремиться к чему-то в этом чужом, равнодушном мире…»
Под конец ноября Лена уснула с головной болью, тоской и затаённым желанием проспать до самой весны. Но разбудили её ещё до рассвета — растолкали, крича в оба уха, шлёпая по щекам и брызгая ледяной водой.
— Елена! Елена, вставайте! Да просыпайтесь, госпожа Премудровна!
Лена открыла глаза и рассмеялась: всё ещё спит. Не с чего ей просыпаться на шёлковой росистой лужайке посреди леса. А какая-то девка хлопает в ладоши над лицом, будто мух ловит. И причитает, и орёт:
— Вставайте, Елена Премудровна!
Премудровна! Так её и в суде не называли.
Лена зевнула, оттолкнула склонившуюся девку и закрыла глаза. До будильника спать и спать.
— А ну вставайте сейчас же!
На лицо рухнули ледяные струи. Елена вскочила, фыркая и ругаясь. Сон слетел, но вокруг по-прежнему плескался лес, и девка прыгала тут как тут.
— Ты что себе позволяешь?! — Лена таких пигалиц на обед едала.
— Госпожа Премудровна, обоз уходит!
— Какой обоз?
Девчонка, не обращая внимания, суетилась, приглаживая ей волосы, всучивая корзинку, одёргивая платье.
— Это ещё что такое?
— Поесть вам собрала, постоялый двор-то только к вечеру. Спешите, пожалуйста, Елена Премудровна, а то мне голову снимут! — отчаянно попросила девка. — Я вам медка, хлебушка положила… Бегите, бегите, вон там повозки!
Она показала за деревья, и ветер послушно донёс оттуда храп коней, цокот и голоса. Следом потянуло навозом и сеном.
— Да бегите уже! — Девка рассердилась, схватила Лену за руку и потащила к обозу. Лена мигнуть не успела, как уже сидела в телеге, стискивая ручку корзины, а со всех стороны толпились… Стражники?.. Всадники? Обозники? В общем, бородатые мужики в кольчугах; точно не принцы. Ну-ка, проснуться!
Потёрла глаза, прикусила язык, ногти вонзила в ладони — ноль эффекта.
— Это что, простите? — окликнула она ближайшего мужика.
— Скоро тронемся, Елена Премудровна, — пробасил тот. — Не боитесь, к ночи доставим.
— Куда?
— К князю, к князю. Вы не думайте, что на заставе вас где бросим. Прямо в детинец привезём.
К князю, значит. И тут принцами не пахнет.
Оставив попытки проснуться, Лена привычно объяснила себе: я не в тот век попала, я не для того рождена, так что будем уж жить, как живётся.
— Какой заковыристый, однако, сон, — сказала она сама себе.
— И не говорите, — махнула рукой смуглая бабка, нарисовавшаяся на сене по соседству. — Никак никому не разгадать. Уж простите, что вас выдернул. Никуда без вас…
Тон у бабки был извиняющийся, глаза — добрые. Лена решила, что для расспросов самое то.
— Так мы, значит, к князю едем?
— Известно. Сын-то его пока у лекарей, после таких снов. Надо подлечиться, прежде чем к Кощею спешить… Но к выезду будет готов.
— К выезду… — протянула Лена. Несмотря на ранее утро, звенела жара; захотелось утереть пот — тогда-то Лена и обнаружила, что рукава широкие, платье — расшитое, светлое, льняное. Ну не бывает так. Она только выспаться хотела и принца встретить, а тут какой-то лес, обоз и не князь даже — так, княжич…
Открыла рот, чтобы спросить у старухи ещё, но телега тронулась, и стало не до вопросов. Зарябило, затрясло, комарьё замелькало перед глазами… Лена некстати вспомнила про свою морскую болезнь, зашарила в поисках сумки с таблетницей, но нащупала только туесок на поясе. Это барсетка местная?.. В туеске обнаружила мяту; поднесла к лицу, прижала к носу — вроде бы успокоилась. Оглянулась на бабку, но ту уже сморило — надо же, умеют люди в момент засыпать… Не успела подумать об этом, как сама задремала; рука свесилась за деревянный борт, кожу защекотала трава; колыбельно покачивало. «А мне ведь ещё два дела подшить», — лениво вспомнила Лена и уснула.
— Госпожа Премудровна, приехали.
«До сих пор тут, что ли?» — мутным взором окидывая деревянные хоромы, сообразила Лена и приподнялась. С волос посыпалась солома.
— Кофе у вас, случайно, нет? — пробормотала, отряхиваясь.
— Кофе? — заржал обозник. — Нет у нас такого. Только Корепан да Корефан. А вас в тереме ждут.
Ждут так ждут. Лена встала и пошла следом за разбудившим её обозником. Но в череде пышных, украшенных парчой и резным кружевом коридоров обозник растворился, и Лена осталась одна — уткнулась в запертую дверь, куда дальше — кто знает. Наступила на какую-то плитку — а из-под пола зарокотало:
— Докажи, что ты Елена Премудрая! Реши загадку!
Это ещё что за шуточки? Ага… вовсе не шуточки. На двери-то — разобранная мозайка. Вот, значит, у вас какие загадки. Три в ряд. Да я такие игрушки в Одноклассниках на раз щёлкаю.
Элементы сошлись, и дверь отворилась. За ней тянулась то ли пиршественная, то ли дипломатическая зала: бесконечный стол и люди, люди… В тулупах, в высоких шапках. Где-то там, впереди, на троне — князь.
— Ну, здравствуйте, Елена Премудровна, здравствуйте! Коли это вправду вы — вот вам, значит, задание, — не дождавшись даже, пока она подойдёт, заявил князь. — Поедете с моим оболтусом к Кощею. Надо убить.
Ага. Она, значит, со своей близорукостью князя-то ещё не разглядела, а он её кого-то убивать уже посылает.
— Чтобы не было войны, надо, чтоб Тихомир мой женился на прекрасной Арине, заморской принцессе, — буднично разъяснил князь. — Но Арине подавай отпрыска княжеских кровей, а доказать это может только испытание — добраться до Кощея и убить. Но Тишик сам не доедет, сгинет где в болоте или в муравейник сядет… Или опять в сон провалится. Поедешь с ним. Будешь в дороге помогать, а там и с Кощеем подсобишь. А пока садись, потчуйся, гостьей будешь…
Лена, растерявшись, уселась с краю. Ей тут же поднесли чашку, позолоченное блюдце, щипчики, вилку с двумя зубцами… Как этим орудовать? Чтобы не опростоволоситься, Лена взялась за чашку. Вдохнула аромат… Ага! Обманул провожатый — есть-таки в этом чудном мире кофе!
А князь, меж тем, прищурился со своего места:
— Ну-ка, Премудровна, вижу, с удовольствием пьёшь. А что такое-то хоть, знаешь?
Елена пожала плечами.
— Якобс монарх, конечно.
— И точно — Премудрая! — прошелестело по залу, и бояре склонились перед Еленой в три погибели. Сам князь примолк. Наконец кивнул:
— Да. Правду про тебя говорят. Всё знаешь. И верно говоришь — друг мой, Якоб, монарх кишпанский, этот чудный напиток мне прислал…
***
С Тишиком Елена познакомилась следующим утром, а в полдень уже выехали к Кощею — никакой бюрократии и долгих сборов.
— И сны его заодно разгадать попробуй, — крикнул вдогонку князь, махнул платком и скрылся в тереме.
— Хороша хоть эта Арина? — мрачно поинтересовалась Елена у княжича, когда тот вывалился из телеги в канаву. Тишка потёр бок, ковырнул в носу, пожал плечами.
— Не знаю. Только на лубке видел.
— Так не женился бы тогда.
— Война будет, — испуганно помотал головой Тихомир, — если не женюсь. А ты давай, давай, не отлынивай, тебе тятя хорошо обещал заплатить, чтоб помогала.
Елена вздохнула, протянула руку и вытянула княжича из канавы.
— Давай, что ли, сны свои расскажи.
— Да ну… На то они и сны, что наяву их нет — отмахнулся Тишик, забираясь в телегу. — Ой, Елена Премудровна, лапоть обронил… помогите, а?
— Что тебе помочь, болезный?
— Онучи перемотать…
…Когда к вечеру подъехали к Кощеевой громаде, Тишик разгрыз последний леденец и довольно заметил:
— Гляди-ка, точно на дорогу хватило. Верно рассчитал. Поди тоже премудрым прослыву…
— Принцесса-то твоя хоть поумней тебя будет?
— Да кто её знает. Говорят, даже стишки пишет. Не знаю, как уж уживёмся…
Елена представила неизвестную заморскую Арину и сочувственно вздохнула. Вот ведь — явится такой принц в телеге, и пойди с ним вошкайся.
— Елена Премудровна, — позвал главный по обозу. — Не можем войти в ворота. По сигналу не отпирают, а тараном не взять. Помогите-ка, тут, похоже, головоломка…
— Ну-ка, пошли со мной, — хватая Тишку за шкирку, велела Елена. — А то опять кузнечиков ловить станешь…
***
— Опять, — констатировал Кощей, не отворачиваясь от окна. Его фигура на фоне льющегося золотистого заката казалась чёрной, как самый густой кофе. Елена поёжилась. Как убить Кощея, она и представления не имела, да и не собиралась. Но и как развязать этот узел, тоже не знала.
— Экспромт, — случайно сказала вслух.
— Заклинания читаешь? — хмуро бросил Кощей. Негромкий, с хрипотцой голос раскатился в высоком зале.
— Завязываю беседу, — ответила Елена. — Мне тебя убить велено. Ну, не мне, а Тишке, княжичу Тихомиру. Но от такой балбес, что…
— Что иголку от меча не отличит, — кивнул Кощей и наконец обернулся. — Знаю, знаю. Братья у него старшие ещё хуже. Совсем, видать, княже отчаялся, раз этого олуха послал. А ты-то кто?
— Елена Премудровна, — заявила Лена и расхохоталась.