– Ага, сейчас! – возмутилась Марина.
– Не сейчас – завтра! – Женька поцеловал ее в макушку и пожелал спокойной ночи.
Утром Коваль проснулась с ощущением счастья, захватившего ее полностью. Такое бывало раньше, когда она жила с Егором, и он будил ее в выходной день, сварив кофе и собственноручно принеся в спальню. Сегодняшнее утро отличалось лишь тем, что кофе принес Хохол, легонько поцеловав в нос и протягивая чашку:
– Проснулась, киска?
– Привет, – потягиваясь, ответила она. – Иди сюда.
– Нет, дорогая, не пойдет! – засмеялся он. – Знаю я твои штучки, стоит только зазеваться – и уже гасишься!
– Смотри – ты сам отказался!
Но Хохол остался непреклонен, пришлось смириться. Полдня Марина прослонялась по дому, не зная, чем заняться и путаясь под ногами у затеявшей генеральную уборку Даши.
– Вы отдохнули бы, Марина Викторовна, – осторожно предложила та.
– Мешаю?
– Нет, просто вид у вас больной совсем, нужно больше лежать.
– Ой, как же вы так все подобрались в моем доме, любители меня полечить? Хохол нудит, ты воспитываешь, даже новая охрана – и та вся сплошь из специалистов! Где мой отец, кстати?
– Виктор Иванович с Николаем Дмитриевичем уехал в клуб, статью какую-то пишет.
Понятно, отец в своем репертуаре – решил использовать свое журналистское образование на пользу дела! Она пошла в спальню и прилегла на кровать, чувствуя себя действительно неважно, но полежать почти не удалось – позвонил Колька:
– Мариш, привет! Как ты?
– Нормально. Что у тебя?
– Как ты догадалась, что я по делу? – изумился племянник, а Марина фыркнула:
– Сынок, про здоровье ты мог с утра узнать, если бы хотел, а раз звонишь, значит, что-то нужно.
– Ну, от тебя ничего не скроешь, точно пацаны говорят. Ты на игру приедешь?
– Да. И если что-то не так пойдет, посмотришь, как я выгляжу в гневе! – шутливо пригрозила тетка.
– Это я уже видел, в Москве, помнишь? Слушай, а я того кадра вчера в клубе одном видел.
– Какого кадра? В каком клубе?
– Ну, того, что в Москве к тебе с разговорами подходил, помнишь? В "Трех сотнях".
– А ты с кем там был? – напирала Марина, слегка удивленная прытью племянника, успевшего за такой короткий срок не только с футбольными делами разобраться, но и обзавестись какой-то компанией и разгуливать по ночным клубам.
– Что – допрос? – удивленно спросил Колька. – Я уже не мальчик, я директор клуба…
– Стоп, тормози! – перебила она. – Мы договаривались, что ты будешь прислушиваться к тому, что я говорю, так? Это не праздное любопытство, Коля, пойми, ты – Коваль, а эта фамилия в этом городе очень хорошо известна и мало популярна, поэтому ты не должен бывать в сомнительных компаниях и заведениях.
– Так ведь это твой клуб!
– Мой. Но с кем ты там был?
Пауза длилась почти вечность, а потом племянник огорошил Марину сообщением:
– С Виолой.
– С кем?!
– Ну, с подругой твоей…
– Ах ты, сучка! – взревела Коваль, бросая трубку и выскакивая из спальни на площадку лестницы: – Хохол!!!
– Не кричи, я слышу, – раздалось из кухни.
– Сюда иди!
Она вернулась в спальню и заметалась, прихрамывая, по белому мягкому ковру. В голове не укладывалось! Как посмела Виолка приблизиться к ее племяннику, как посмела появиться с ним на людях, зная, что Марине это не понравится?
– Ну? – поднимаясь по лестнице, спросил Женька. – Что случилось?
– Ты знал, что Ветка встречается с моим Колькой?
– Чего? – удивленно протянул он, глядя на нее с интересом.
– Того! Сейчас только по телефону с ним разговаривала, он мне и сказал, что вчера Веточку в "Трех сотнях" выгуливал! Сука, я ей ноги вырву, лярва…
– Прекрати! Он не мальчик…
– Так проблема в том, что она – давненько не девочка, да еще с приколом! – снова заорала Марина. – Она ж моя ровесница, ведьма чертова, нашла себе развлечение – пацана молодого!
– Я не понял – ты ревнуешь, что ли?
– Кого?!
– Ветку, – спокойно ответил он.
– Да пошел ты! Мне Димка голову оторвет, когда узнает, чем его сыночек ненаглядный занимается!
– Киска, еще раз объясняю – Колька не шкет сопливый, а серьезный, правильный парень, сам решит, с кем ему и как. И если хочешь знать, так Ветка пока – самый безопасный вариант, с ней без неожиданностей, она не залетит, жениться не заставит, денег не потребует – своих полно…
Марина резко остановилась прямо перед ним и уставилась в лицо:
– Ты что – дурак?! Уже одно то, что она спала и с тобой, и со мной, и еще сам знаешь с кем…
– Ну и что? Ты вон тоже с кем только не спала – и от этого не стала менее любимой и желанной. – Женька поднял ее на руки, преодолевая сопротивление. – И сейчас тоже подо мной окажешься… И прекрати гнобить Николая, пусть сам разбирается, не лезь!
Марина фыркала и кусалась, но сопротивление только раззадорило Хохла, и она оказалась-таки с ним в постели и забыла обо всем на свете, кроме того, что есть она и есть он, и вдвоем очень хорошо, просто отлично…
Коваль уснула, не имея сил даже дойти до душа. Так и спала почти до вечера, пока Женька не разбудил ее, вытащив из-под живота свою затекшую руку:
– Киска, просыпайся, любимая, пора ехать… вставай, родная, вставай…
Марина нехотя открыла глаза и еле разлепила распухшие от поцелуев губы:
– Господи… все болит…
– Сама виновата – не надо было брыкаться.
– Женя, эту фразу стоит наколоть тебе поперек лба, чтобы я ее сразу видела!
– Киска, на мне и так живого места нет от наколок, хоть морду не трогай! – засмеялся он, поймав ее руку и кусая кончики пальцев. – Киска, а может, ну его, футбол этот? Давай рванем куда-нибудь в кабак, посидим? Просто вдвоем побудем
…
– Нет, Жень, я обещала, что приеду, – вздохнула она, собираясь встать. – Может, после игры?
– Договорились. Но смотри – ты обещала!
– Значит, посидим.
Погода выдавала фокусы – вчера было сыро и холодно, зато сегодня пекло так, что плавился асфальт, и это в августе! Марина достала кружевной комбинезон на шелковой подложке, чтобы не очень просвечивал, и босоножки на невысокой шпильке и небольшой платформе, и Хохол рот разинул:
– Блин, где ты такую обувь берешь? Это в таких стриптиз танцуют?
– Нет, вот в таких, – она вытащила с полки пыльную коробку, в которой лежали босоножки на пятнадцатисантиметровой шпильке и прозрачной высокой платформе, которые теперь вряд ли когда-то сможет надеть.
– А я их помню, – взяв у нее из рук одну и повертев перед глазами, произнес Хохол. – Ты к Строгачу в них приезжала как-то, я еще удивился – как в таких машину можно вести?
– Зато в них ноги длиннее кажутся.
– Твои и так хороши, – безапелляционно заявил он, убирая коробку на место. – Собирайся, потом позовешь.
Теперь сборы в дорогу стали намного короче, так как прическу делать не приходилось, а парик надевать Марина не стала – жарко, поэтому просто замотала вокруг головы черный шифоновый шарф и сверху пристроила очки. Вид был вполне ее – вся в черном, ярко накрашенная, с зелеными линзами, тонкий комбинезон сидел отлично, а раньше не застегивался, кстати.
– Куртку возьми, – велел Хохол. – Спина голая до самой…
– Ну, договаривай, дорогой! – усмехнулась Коваль, сдвигая очки со лба на переносицу. – Не нравится?
– С ума сошла? Футбол испорчен безнадежно, и не только мне!
На стадионе был аншлаг… Субботний вечер, жара, плюс еще довольно неплохая игра команды – словом, зрителей хватало. Маринина охрана быстро расчистила проход к ложе, Коваль вошла туда и поморщилась – было душновато, но, оказывается, любимый племянник предусмотрел и это, поставив кондиционер, который за несколько минут исправил ситуацию.
– Я смотрю, Коленька для тетки любимой расстарался – минералочка, кондиционер, что там еще у нас?
– Кофе, дорогая, – засмеялся Хохол. – Если захочешь, будет и кофе, и текила.
– Да-а! Не промахнулась я с директором клуба, уважает президента, не то что прежний! Жень, ты мне сигарет купил? – Она села в кресло перед огромным, во всю стену, окном, закинула ногу на ногу.
– Купил. Но ты бы не курила, а?
– Что еще мне не делать, господин блюститель нравов? – прищурилась она, недовольно глядя на Женьку.
– Да держи ты свои сигареты, кури на здоровье! Ничего не понимаешь!
– Зажигалку! – потребовала Марина, беря сигарету.
Сева щелкнул зажигалкой, Коваль затянулась и поплыла, но быстро взяла себя в руки и сфокусировала взгляд на поле, где разминались запасные. Хохол сидел рядом, положив руку на спинку кресла – моя, мол, никому не подходить!
Команда и впрямь заиграла на другом уровне – видимо, слух о том, как Комбар может уговаривать, отбил у игроков охоту спорить и устраивать бунты на корабле, вызвал сильное желание, не знакомясь с Матвеем поближе, просто играть, как того требовал контракт. К перерыву счет был два – ноль, Марина воодушевилась и решила устроить игрокам выходной, распустив их с базы по домам.
Едва объявили перерыв, как дверь ложи задергалась, и Сева открыл, впуская посетителя, при виде которого у Коваль все внутри оборвалось. На пороге стоял Малыш.
– Марина, детка, как ты? – не обращая никакого внимания на охрану и на вскочившего на ноги Хохла, спросил он, направляясь к ней, но Сева с Геной не дали, преградив дорогу. – Отойдите! – в голосе Егора зазвучала угроза, но Маринины парни понятия не имели, кто перед ними, поэтому не двинулись с места, и Малыш разозлился: – Что за финты, Хохол?! – перевел он взгляд на основного телохранителя, понимая, что только его слово способно заставить двух незнакомых бугаев отступить назад.
– Заставь сам, – невозмутимо ответил тот, скрестив руки на груди и глядя на Егора исподлобья. – Ты ж крутой у нас, так сделай чтонибудь.
Это противостояние выглядело смешным и жутким одновременно. До Коваль вдруг дошло, что вот он, тот самый момент, который она так пыталась оттянуть. Момент, когда ей предстоит делать выбор. Момент, который снова раздели