– Да вроде нет, – крайне озадаченно ответил он. – Не терял я ничего.
Я даже повернула к нему голову и посмотрела сквозь тёмные стекла очков.
– А вы мне так и не рассказали, что у вас случилось. Хотя я согласилась выслушать.
– Да знаете… – страшно засмущался паренёк и принялся вертеться, словно раздумывая, что ему ещё себе подложить в тарелку. – Что-то я сглупил. Сейчас сижу с вами, ем вкусно, беседую приятно и интересно, солнышко пригревает, ветерок ласковый шерсть раздувает. И понимаю, что я, кажется, дурак. А ещё я страшно рад, что вы мне помешали. Вот. – И он насупился.
– Бывает… – флегматично протянула я и снова подставила лицо солнцу. – А что родители?
– Сирота.
– О… А друзья?
– Да как-то…
– Понятно. А коллеги по работе?
– Так нету её пока ещё. Я же только-только окончил школу лекарей.
– Так вы будущий врач?
– Почему будущий? Я выучился и уже лекарь. Мы же энергией и биопотоками управляем. Больше ничего не умеем, только лечим. Хотите, я вас исцелю, Агата?
– А что у меня не так? – насторожилась я.
– У вас отложения минеральные в районе шейных позвонков. Такое часто бывает у вашего вида. Я знаю, нам показывали и рассказывали. Но это легко убирается.
Я села. Похрустела плечами и шеей. Нет, ну вот он интересный! А у кого из моих современников нет отложения солей и остеохондроза?
– Хочу!
– Я сейчас! – обрадовался он. – Я быстро!
– Не надо быстро! Надо хорошо и тщательно! – напряглась я от его энтузиазма.
– Простите, – расплылся в смущённой улыбке этот чудесатый барабашка.
Он возложил мне обе руки на позвоночник. Одну на шею, вторую ниже. И принялся шептать на незнакомом мне языке. Пальчики у него были горячие, ладошки гладкие, как у Феликса, шёрстка росла только на их тыльной стороне.
И сразу же пошло щекотное такое тепло. Больно или неприятно совсем не было. Но немного странно.
– Всё, Агата. Я убрал с вашего позвоночника всё лишние отложения. Но у вас есть ещё. В суставах. Вы ведёте сидячий образ жизни, да? Это плохо.
– Эм-м. Ну да. Спасибо…
Я покрутила шеей, подвигала плечами, с удивлением осознавая, что ничего не хрустит и не вызывает дискомфорта.
– Потрясающе! Это я удачно тебя встретила. Давай уже на «ты»? О! А вот и мой коллега летит.
Глава 14И вас вылечим…
Феликс покружил над полянкой, приземлился и побрёл к нам.
– Здравствуй, существо зелёное и меховое. Филиур я. Феликс имя мое. Агата друг мой.
– Ой, – обалдело заморгал Ориэль. – Здравствуй, существо серое и пернато-мохнатое. Ориэль имя моё. Агата друг мой тоже уже.
Я прыснула от смеха. Полюбовалась на них и позвала ночного портье:
– Феликс, мы тебя не дождались, уже пообедали. Давай тоже поешь, тут ещё много всего. И вон в той миске твои любимые харапу́льки.
– Где харапульки?
– Что такое харапульки?
Я эти харапульки, само собой, пробовала. – Интересно же. Но… по секрету – дрянь ред-к-остная. Размером со сливу, кисло-горькие, – вяжущие, как незрелая хурма, при этом жуткого, ядрёно-розового цвета. То ли овощ, то ли фрукт. Короче, я не оценила. Но Феликс их очень любит.
Он и Ориэля угостил. Тот тоже не проникся, – судя по скривившейся мордашке и судорожным поискам места, куда бы выплюнуть эту гадость.
Еда практически закончилась. Три прожорливых организма по достоинству оценили все те блюда, что нам собрал на пикник отель. Про абсурдность этой фразы я даже думать не хочу. Но я же не виновата, что отель не то живой, не то оживлённый, не то одухотворённый.
Я лежала на спине и млела под солнышком. Феликс и Ориэль негромко беседовали. Каждый делился особенностями быта в своём родном мире. Я даже задремала под их размеренный бубнёж.
Проснулась от голоса нашего незадачливого суицидника:
– Агата. Агата-а… А-га-та.
– Да? – вяло протянула я. Открывать глаза не хотелось.
– А как вы нанимаете сотрудников в отель?
– Просто беру и нанимаю. Я знаю, какие именно обязанности должен будет исполнять этот сотрудник. Нужен был тот, кто станет дежурить по ночам. И появился Феликс. Ему, кстати, давно пора спать. У филиуров ночной образ жизни, и, как стемнеет, ему придётся пойти за стойку и отработать смену.
– Ну, Агата, поспал же я, – смущённо прокурлыкал филиур.
– Агата, а кто вам ещё нужен? – продолжил интересоваться Ориэль.
– Не решила пока. По идее, кто-то, кто будет следить за порядком во всём отеле в целом. Провожать гостей к номерам. Относить им что-то, если вдруг это что-то понадобится. Ну и порядок, наверное, наводить. Мусор и пыль утилизирует сам отель, а перестелить постели, например, это кому-то надо делать. Наверное.
– А ещё?
– Сложно сказать. Был бы это обычный отель, там всё понятно в целом: повара, горничные, прачки, официанты, лифтеры, портье, юристы, бухгалтеры… А в волшебном месте? Я не знаю.
– А лекарь? Вам же наверняка нужен лекарь? Вдруг ваши постояльцы заболеют? Или они будут нездоровыми, когда ещё только увидят вас? Феликс сказал, что вас не все видят.
– Ну-у-у… Теоретически…
– Точно говорю! Целители нужны всем и всегда. И вам, Агата. И Феликсу. И…
– А зачем мне? – озадачился филиур.
– Я тебе потом скажу. Так вот, Агата! Я всё обдумал и решил! Хочу к вам! Я вам очень нужен! Честное слово! Возьмите меня, пожалуйста? – Последняя фраза прозвучала неуверенно, просительно и жалобно, в отличие от жизнеутверждающих первых.
– Ориэль, давай-ка я тебе расскажу об условиях работы. – Я с кряхтением села. – Большую часть времени мы болтаемся в каком-то молочном тумане. Вида из окон нет. Выйти наружу некуда. Куда нас занесёт в следующий раз, неизвестно. Кто будут следующие клиенты – даже догадок нет. Какая оплата – без понятия. Я даже свой собственный оклад не знаю. Развлечений – никаких. Но зато вкусно кормят, удобные комнаты у каждого из сотрудников. Ну и элемент неожиданности каждый день.
Зелёненький пушистый парнишка выслушал меня предельно внимательно, а в конце захихикал:
– Меня всё устраивает. Я очень хочу у вас работать. Примете меня?
– Решающее слово за отелем.
– Годится!
– И учти, личные вещи и одежду надо брать с собой сразу. Неизвестно, когда удастся снова пополнить гардероб.
– А вы без меня не уйдёте? Феликс? Агата? Я недолго! Я умею быстро бегать! А вещей у меня немного, я только сумку… И сразу назад!
Я посмотрела на филиура, спрашивая взглядом, что он думает. Тот пару раз моргнул, посмотрел на небо, на Ориэля, снова моргнул и кивнул.
– Хорошо. Часа тебе хватит?
– Полтора! Чтобы с запасом, – вскочил на ноги, возможно, наш будущий штатный врач.
– Но повторяю, окончательное решение за «Отелем потерянных душ». Если он тебя не примет, то я никак не смогу изменить ситуацию.
– Я понял! Но спасибо за шанс, Агата! И за то, что не дали мне совершить страшную глупость. Феликс, со мной бежим?
– Летим.
Один побежал вприпрыжку, второй над ним полетел.
А я улеглась на спину и продолжила загорать.
Суматошный и сумбурный день вышел. Пока ребята отсутствовали, я размышляла о способностях, своих и отеля, а также о том, что вот этот милый зелёный барабашка едва не повесился. Верёвочная петля так и болталась на ветке. Нужно бы снять, а то вызовет ещё у кого-нибудь нездоровые стремления.
…Вернулись парни (как бы это странно ни звучало в адрес столь необычных существ) намного быстрее. Видно, торопились.
За спиной у Ориэля висел большой, плотно набитый рюкзак. А в руках он держал цветок в фарфоровом кашпо изумительной красоты, расписанном птичками, пчёлками и небольшими яркими цветочками. Нёс он его бережно, стараясь не наклонять растение, похожее на подснежник, только намного выше и с множеством стебельков, увенчанных хрупкими белыми бутонами. Запах от них шёл тонкий, нежный и немного зимний.
– Какая прелесть, – подошла я ближе и наклонилась, чтобы рассмотреть эту красоту. – Как называется цветок?
– Люсне́ж, – с ласковой улыбкой осмотрел растение Ориэль и протянул кашпо мне. – Это вам, Агата. Подарок. За то, что спасли мне жизнь своим неожиданным появлением. Уберегли от величайшей глупости. Внесли яркие краски, подарили надежду. И за то, что вы такая… такая…
– Какая? – с любопытством спросила, принимая подарок.
– В вас нет оскорбительной жалости и сюсюканья. Ваше ненавязчивое сочувствие и то, как вы старались меня отвлечь… Я оценил.
– О… – несколько озадачилась я. Сама-то я свои поступки с такой точки зрения не рассматривала. – А почему цветок так странно называется?
– Люснеж – это «снежная любовь». Он расцветает впервые в конце зимы. Тогда же его можно пересаживать в горшки и переносить в дома. Потом он уже растёт и под крышей. И его обычно дарят тем, кого любят. Мамам, сёстрам, невестам, жёнам, любимым. Мы с вами только познакомились, но… Примите, в общем. Вот! – засмущался парнишка.
– Спасибо! Мне очень нравится. Только говорю сразу: я утащу эту красоту в свои личные покои и буду им любоваться нагло, беспринципно и в полном одиночестве! А ещё стану его нюхать.
Когда до Ориэля и Феликса дошёл смысл моей шутки, они рассмеялись. А я вовсе и не шутила. Утащу ведь. И буду любоваться. И нюхать.
Быстро сложив плед и собрав посуду и приборы в корзину, мы направились к отелю. Со стороны он выглядел… Да никак не выглядел. Невнятное здание без каких-либо вывесок, стены светло-бежевые. Крыльца, ярко-выраженного и заманивающего, тоже нет. Дверь сейчас была нараспашку, чтобы и холл проветрился, и само это волшебное здание без нас не убежало в никуда. Ну, это я так рассчитывала. Мол, раз дверь открыта, а мы с Феликсом оба здесь, то никуда от нас отель не исчезнет.
Мы подошли, я жестом велела филиуру идти первым, а сама притормозила на пороге и на всякий случай пригласила юного целителя внутрь:
– Ориэль, входи в «Отель потерянных душ». Сейчас мы проведём небольшое собеседование, ты расскажешь о себе, я отвечу на твои вопросы. И по итогам нашего разговора станет понятно, нанят ты или нет.