Но музыка вдруг стала какой-то тревожной. Напряжённой. Скребущей слух. Я дёрнула плечом, отмахиваясь от дисгармонии. Но справа это неприятное звучание нарастало, мешало наслаждаться «концертом». Нахмурившись, я медленно, стараясь вновь не нарушить с таким трудом принятое вертикальное положение (помню, что тут невесомость), повернулась в нужную сторону. Нити энергии тут пульсировали, тревожно меняли окрас и не «пели», а скрежетали.
Не знаю зачем, я в этом своём сне подплыла к ним, протянула руку, чтобы погладить… Почему-то показалось, что это их успокоит.
И как только кончики моих пальцев коснулись энергии, я с высоты ухнула вниз. С воплем приземлилась на свою кровать, слегка подпрыгнула на матрасе и очумело выпучила глаза.
Это был не сон! Мать вашу энергетическую! Я не спала, оказывается, а болталась под потолком среди вот этого всего! А это «всё» заполняло мою спальню, словно огромная паутина.
И именно в этот момент, когда я осознала себя и то, что бодрствую, почувствовала, что нужно бежать к выходу из отеля.
– Да что ж за жизнь-то такая?! – возмущённо возопила я, скатываясь с постели и пытаясь на бегу попасть ногами в широкие штанины шаровар. Футболку натягивала, уже прыгая босиком по лестнице.
В холле находилась, на мою удачу, лишь нагайна, которая проследила за моим феерическим появлением с явным скепсисом. Но она всё же женщина, хоть и змеюка, так что то, что она видела мою грудь, пока я спешно одевалась, не страшно. Её психика это переживёт, она сама вместо бюстгальтера носит монисто.
На шум выглянул из коридора Ориэль. Проводил меня озадаченным взглядом, а я уже гремела запорами, открывая «Отель потерянных душ».
– Ну?! Добр-ро пожаловать, гость дор-р-рогой! Заждались уж пр-р-рямо! – рявкнула я, выскакивая босая на крыльцо. Ещё и руки в боки уперла. Ибо нервов уже не осталось.
Цейлин, успевший подбежать к выходу, сдавленно прыснул. Нагайна была не столь сдержанна, она вполне явно фыркнула смешком.
А вокруг расстилалась тишь да гладь, да город разрушенный, да пыль на дороге.
– Это чё? – оторопело выдохнула я, рассматривая декорацию к фильму про Дикий Запад, ковбоев и индейцев.
Качались на петлях пендельтю́ры[6] в салу́не[7] напротив. То, что это именно салун, не вызывало сомнения, в фильмах их всегда именно так изображают. Рядом ко́новязь[8], пустые бутылки у крыльца, дырки от пуль в деревянной стене.
Ветер гулял по пустой улице. Стояли молчаливыми призраками дома. Солнце окрашивало закатом горизонт.
Я растерянно переступила с ноги на ногу на тёплых досках крыльца, поджала пальцы и оглянулась на госпожу Ирраид-Гарру и Ориэля. Эти двое неожиданно подружились, судя по тому, что я часто вижу их вместе. Вероятно, сказалось то, что нагайна приняла его в род.
Они маячили в дверном проеме, не покидая отель, но и не оставляя меня одну. Пожав плечами, я удивлённо констатировала:
– Ни одной живой души.
Но как только я договорила, раздался грохот лошадиных копыт и…
Вот каюсь, но сорвавшаяся с моих уст фраза была сильно нецензурной и очень матерной. Но это ж никакая стрессоустойчивость не выдержит такого погружения в экшн.
В конце длинной улицы из ниоткуда, буквально из воздуха, возник отряд индейцев на лошадях. Я не шучу. Реальные индейцы с разрисованными лицами, в этих своих кожаных рубахах с бахромой и бисером. На головах краснокожих воинов ро́учи[9] из перьев, копья, луки со стрелами и томага́вки[10] в руках. Притороченные к седлам человеческие скальпы с развевающимися на ветру волосами… Боже ж ты мой!!!
И вот этот ярко раскрашенный и разукрашенный кровожадный отряд с гортанными криками и улюлюканьем гнался за…
Так, а за кем они гонятся-то? Улица пустая, а в самом её конце мы. То бишь отель. И я, босая, растрёпанная и очень бледнолицая, на крылечке. И вот это могучее племя несётся прямо на меня.
– Мама! – попятилась я к двери. – Удираем! Немедленно!
Но нырнуть внутрь я не успела и именно поэтому заметила, как почти под копытами индейских муста́нгов[11] проявился из воздуха большой белый волк. И вот тут-то и стало понятно, что гонятся за ним. А он, соответственно, удирает.
У меня буквально челюсть отвисла. Правда, пятиться я при этом не забывала.
Волк меня тоже увидел, сверкнули отчаянием и азартом зелёные глазищи. Клянусь! Именно сверкнули, как фонарики вспыхнули, но тут же снова стали обычными звериными глазами. А их обладатель поднажал, улепётывая со всех своих мохнатых лап.
Я же поняла, что надо не просто удирать, а сваливать немедленно!
Что и сделала, развернувшись и рванув в дверной проём. Правда, на меня тут же сзади кто-то напрыгнул, сбил с ног, проскакал по моей спине, выбивая воздух из груди. Грохнувшись на пол, я едва себе язык не откусила, так клацнули зубы, когда я приложилась подбородком. Аж искры и слёзы из глаз брызнули. Но ещё успела услышать стук закрываемой двери и поспешное бряканье замков и запоров.
– М-м-м… – промычала я, обращаясь к отелю. Надеюсь, поймет.
– Агата! Ты цела? – подскочил ко мне Ориэль. Помог перевернуться на спину и принялся ощупывать мою нижнюю челюсть. – Ох, какой ушиб. Крови во рту нет? Я сейчас сниму последствия удара. Потерпи минуточку.
Маленькие пальчики захлопотали вокруг моего лица. Спустя минуту я смогла утереть слезы и открыть рот. Села, оглянулась и сдавленно вопросила:
– Какая лошадь по мне проскакала?
Из-за стойки регистрации раздалось возмущённое сопение. Я тут же бросила вопросительный взгляд на целителя, но ответила иронично усмехавшаяся нагайна:
– Не лошадь. Призрак волка.
– Что? – не поняла я, поднимаясь на ноги с помощью цейлина.
– Призрак волка, – повторила госпожа Ирраид-Гарра и кивнула в сторону стойки.
– Призраки не могут быть такими тяжелыми, – вполне резонно возразила я.
Оглянулась в поисках чего-нибудь увесистого. Страшно же. Мне вот только волков в отеле не хватало. Да ещё призрачных, во что я не верю, кстати. Потоптал он меня так, что чуть дух не вышиб.
Не найдя взглядом ничего, кроме тяжёлой фарфоровой вазы, я цапнула её и крадучись начала обходить стойку сбоку, чтобы заглянуть за неё.
Ещё шажочек. И ещё один. Показались совершенно не призрачный белый бок, хвост, стукнувший с вполне ясным звуком об пол, острое крупное ухо… Поняв, что прятаться уже бессмысленно, их обладатель переступил на лапах и высунул морду.
Наглую, белоснежную, зубастую, весёлую морду! Эта мохнатая скотина, из-за которой у меня точно синяки на спине останутся (надо Ориэлю сказать), смотрела на меня и улыбалась во все свои сорок два зуба.
Почему сорок два? А я точно знаю, так как был у меня короткий период увлечения темой оборотней и их звериной ипостаси, спасибо кинематографу. Вот и всплыло в памяти. У здорового взрослого волка на верхней челюсти двадцать зубов, а на нижней – двадцать два. Помню, меня очень удивляла эта асимметрия.
И сейчас все эти сорок два зуба мне демонстрировал в довольном оскале здоровенный белый мохнатый волчара. Потому как размерами эта особь явно превышает земных животных. Навскидку, он высотой в холке с очень крупного дога. А обычные земные зубастики всё же ближе к овчаркам. Да и судя по разумным глазам, это не обычное животное.
– Оборотень? – спросила я, на всякий случай примерившись вазой, чтобы дать по башке, если вдруг по мне снова решат пробежаться.
Наглый вторженец помотал головой и совсем по-собачьи вывалил язык. Я покосилась на его хвост.
Хм. Непонятно. Насколько помню из книги повадки волков и картинки с их мимикой, вот такая ощеренная морда с псевдоулыбкой и свешенным языком – это признак испуга или опасности. Но хвост-то у него опущен, лишь кончик смотрит вверх. А это вроде как признак дружелюбности. Поведение волков ведь отличается от собачьего.
Нет, не сходится. Либо же я за давностью подзабыла детали описания волчьей натуры.
– Прыгнешь – получишь в лоб! – потрясла я своим фарфоровым оружием.
Волк втянул язык, но при этом затрясся, словно смеётся. А потом и вовсе прикрыл морду одной лапой.
– Так, вот не надо мне тут фейспалм[12] изображать! – возмутилась я. – Сам натворил нечто такое, что целое племя индейцев пыталось пустить тебя на шубу. Меня затоптал! А теперь хохочет тут!
Глава 21Призрак кобелиный, хотя и волчий
Зверюга лапу с морды убрал, рот прикрыл и, чуть наклонив голову, принялся меня разглядывать. И вот убейте, но взгляд у него был такой… мужской, оценивающий. Зелёные глаза внимательно изучили мои босые ступни, поднялись выше, прямо вот почувствовала, как он пощупал меня за зад, после его взор прилип к моей груди и там и замер. А учитывая, что футболку я натягивала на голое тело, так как спешила, то соски́ просвечивали. И вот именно на них нагло и довольно пялился этот… Этот…
– Ах ты ж кобелина! – возмутилась я.
Нагайна засмеялась. Она успела подтянуться ближе, а имея длинный змеиный хвост, поднялась на нём столбом и заглядывала через стойку с высоты.
Волк, услышав её, встрепенулся, отлепил масленый взгляд от меня и взглянул на вторую даму. На мохнатой морде нарисовалось удивление, но отнюдь не испуг. Более того, он и её принялся разглядывать с чисто мужской искрой интереса.
– Нет, вы это видите?! – с искренним негодованием обратилась я к постоялице. – Это что такое вообще?!
– Самцы все такие, – невозмутимо повела она плечом. – А этот, судя по тому, что тела лишился, за блуд и пострадал.
– Да где ж он тела-то лишился? – не поняла я.
– Призрак, – непонятно пояснила нагайна, отвернулась и поползла к лестнице. – Я спать. Меня не тревожить.