Он весело рассмеялся.
– Вы же не любите сладкое.
– Не люблю, – согласилась она, – но эти пирожные какие-то особенные.
Морис не скрывал удовлетворения от того, что пирожные, испечённые его мамой, ей понравились, и поспешил утешить Мирославу:
– Я испеку такие же попозже по маминому рецепту.
– А у тебя он есть? – спросила она недоверчиво.
– А то как же! – заверил её он.
Мирослава захлопала в ладоши и сообщила, что она, пожалуй, согласна немного потрудиться на благо их сообщества. Но только немного. И добавила:
– Боюсь перетрудиться.
Кот фыркнул, а Морис улыбнулся.
Вечером 31 декабря пошёл снег. Он падал с неба большими мягкими хлопьями и вскоре завалил всё вокруг.
– Ура, – сказала Мирослава, – теперь у нас будет настоящий Новый год.
– Только дорожки утром придётся расчистить, – заметил Морис.
– Зачем? Мы из дома выходить никуда не собираемся и к себе никого не ждём. Расчистим второго утром, – решила она.
– Хотя бы первого вечером.
– А вдруг ночью опять снег пойдёт? – спросила Мирослава.
– И что же?
– Тогда второго придётся заново делать ту же работу.
Миндаугас рассмеялся и решил не спорить. Новый год они на самом деле встретили в так называемом семейном кругу – она, он и кот. Никто им не мешал – не наведывался и даже не звонил. Хотя дозвониться до них в эти дни можно было только по сотовому телефону Мориса, номер которого знали далеко не все. Но те, кому надо, знали, в первую очередь имеются в виду, конечно, Наполеонов и тётя Мирославы Виктория Петровна Волгина. Сотовый самой Мирославы и стационарный были отключены.
Второго детективы ожидали в гости Шуру, но он позвонил рано утром и уныло проговорил:
– Я не приеду.
– Заставили работать? – сразу догадалась Мирослава.
– Попросили, – поправил её он и тут же добавил: – Но так, что отказаться было невозможно.
– И когда же ты сможешь приехать?
– Не раньше чем шестого ближе к вечеру.
– Хорошо, Шурочка, мы будем ждать, – ласково проговорила Мирослава.
– Только из вкусного у вас для меня к этому времени ничего не останется, – ответил ей голосом мученика Наполеонов.
– Шурочка, не волнуйся! Шестого же сочельник!
– Ага. И что? – проговорил он насмешливо.
– Гуся, конечно, не будет, – ответила она, – Рождество 7 января…
– Вот! А индейка на Рождество будет??
– Морис что-то говорил о грудке индейки, кажется, собирается запекать.
– А целую индейку ему слабо?
– Мы же не съедим столько! – вырвалось у Мирославы.
– А вот об этом ты можешь не беспокоиться, – покровительственно заверил её Шура.
– Хорошо, я передам Морису твоё предложение, – улыбнулась она и тут же добавила: – Зато твой любимый «Наполеон» будет точно.
– Ну, хоть это.
– Пока, Шурочка!
– Пока, Славочка.
Время от времени друзья детства обменивались и такими нежностями.
Третьего января детективам надоело сидеть дома и они, прихватив лыжи, отправились кататься в лес, который начинался почти сразу позади посёлка.
– Берендеев лес! – восторженно выдохнула Мирослава.
– Почему Берендеев? – недоумённо спросил Морис.
– Потому что сказочный!
– А, – протянул Миндаугас.
Но по его глазам она поняла, что он ничего не понял.
– Ты, наверное, в детстве не смотрел сказку «Снегурочка»?
– Я оперу слушал Римского-Корсакова, – ответил Морис.
– В опере тоже есть царь Берендей, который мудро правил страной берендеев.
– Да, есть! – вспомнил Морис.
– Кстати, историки предполагают, что такой царь на самом деле существовал. К тому же по России разбросано много всяких мест, носящих название – Берендея.
Вернувшись домой, детективы первым делом включили стационарный телефон. И он сразу зазвонил.
Глава 9
– Детективное агентство «Мирослава» слушает, – бесстрастным голосом проговорил взявший трубку Морис.
– Мне очень нужна ваша помощь, – прозвучал взволнованный женский голос.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Аделаида Сергеевна Калитовская.
– Вам кто-то рекомендовал нас?
– Моему мужу дал номер вашего телефона его бывший сослуживец Родион Иванович Завьялов. Он сказал, что вы в прямом смысле спасли его дочь.
Морис тотчас вспомнил убитого горем бывшего военного, с десяти лет в одиночку воспитывавшего дочь, которой тогда грозил реальный тюремный срок по надуманному обвинению. Детективы нашли тогда настоящего преступника. Им оказался тот, кто хотел переложить свою вину на девушку и подстроил всё так виртуозно, что следователь, расследовавший дело об убийстве, попался на его удочку.
– Чем мы можем вам помочь? – спросил Морис.
– Моего сына обвиняют в убийстве.
– Но в этом случае вам нужен скорее адвокат.
– Нет! Адвокат нам не нужен, – не выдержав, всхлипнула женщина, – мой сын никого не убивал! Я уверена в этом.
«Ну, ещё бы мать да не была уверена в невиновности сына», – подумал Морис, а в трубку сказал:
– Вам нужно будет подъехать к нам.
– Да, да, конечно, – заторопилась она.
– Вы сможете приехать часам к шести сегодня, – он продиктовал адрес.
– Смогу, – заверила она поспешно. И спросила: – Можно, мы приедем вдвоём с мужем?
– Естественно.
Про себя он подумал, что так будет намного лучше. По крайней мере, если женщина будет плохо себя чувствовать, а во время беседы с детективом случается всякое, будет кому о ней позаботиться.
Обернувшись к Мирославе, беззаботно ласкающей на диване кота, он проинформировал её:
– К нам клиент приедет в шесть вечера. Вернее, клиентка.
– Я слышала.
– Насколько я понял, её сын попал в беду.
– Убийство?
Морис кивнул.
– А мать уверена, что он не при делах.
Миндаугас снова кивнул.
– Ты что, дал обет молчания? – спросила она насмешливо.
– Нет, просто всё, что мне известно, я вам уже сказал.
– Угу. Нам остаётся только ждать.
– А перед началом ожидания нам нужно поесть, – улыбнулся он, – так как наш корабль может не вернуться на землю до ужина.
– До ужина, скорее всего, не вернётся, – согласилась она, – только если к позднему.
– На ночь есть вредно.
– Ерунда, – отмахнулась Мирослава, – вон Шура постоянно объедается и до сих пор не округлился до формы колобка.
Морис рассмеялся, но поужинать они всё-таки поужинали. Мирослава даже успела прочитать вслух целых три трогательных рождественских рассказа из толстого сборника.
– Ты не знаешь, почему они все такие печальные? – спросила она Мориса.
– Потому что в ту пору, когда они писались, среди писателей не было моды на хеппи-энд, – ответил он со знанием дела.
– Исчерпывающий ответ, – усмехнулась Мирослава.
– А что вы хотели от меня услышать, – пожал он плечами.
И тут они оба услышали звонок.
– А вот и клиентка, – сказал Миндаугас и пошёл открывать.
Мирослава направилась к себе в кабинет. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Морис привёл двоих – женщину и мужчину примерно одинакового возраста. Хотя женщина и старалась выглядеть моложе своего спутника, судя по ухищрениям, которые заметил внимательный взгляд Мирославы. Но сейчас женщине было явно не до ухода за своей внешностью.
– Проходите, садитесь, пожалуйста, – пригласила она вошедших, жестом указывая на удобные стулья.
Когда они, неуверенно оглядываясь на дверь, всё же прошли и сели, она сказала:
– Как вы уже знаете, я Мирослава Волгина, частный детектив. А это мой помощник Морис Миндаугас.
Супруги, а Мирослава не сомневалась в том, что они муж и жена, кивнули.
– Представьтесь, пожалуйста, – предложила она.
– Аделаида Сергеевна Калитовская, – тихо сказала женщина.
– Игнат Варфоломеевич Калитовский, – сухо представился мужчина.
Мирослава, догадавшись, что говорить будет женщина, перевела свой взгляд на неё.
– Нашего сына Виталия, – заговорила Аделаида Сергеевна, – обвиняют в убийстве, которое он не совершал. – Женщина замолчала.
Мирослава поняла, что нужно ей помочь, и проговорила:
– Начните, пожалуйста, с самого начала. Кого убили? Как ваш сын оказался на месте убийства?
– Очень просто, – начала отвечать, вероятно, сразу на второй вопрос Калитовская, – старый друг моего мужа пригласил нас к нему в загородный дом, чтобы вместе встретить Новый год.
– И ваш сын поехал вместе с вами?
– Да, – кивнула женщина.
– Кто ещё, кроме вас с мужем и вашего сына, присутствовал на празднике?
– Вся семья Никифора!
– Никифор – это кто?
– Так Никифор Лаврентьевич Твердохлёбов и есть хозяин дома!
– Вашего сына обвиняют в его убийстве?
– Да, – кивнула Аделаида Сергеевна.
– Перечислите всех членов семьи Твердохлёбова, а также тех, кто не входит в состав семьи, но на встрече Нового года всё-таки присутствовал, – Мирослава придвинула к себе блокнот и взяла ручку.
– Сам Никифор Лаврентьевич Твердохлёбов, – начала перечислять Калитовская, – его жена Снежана Матвеевна Твердохлёбова, его дочь от первого брака Анфиса Никифоровна с мужем Тихоном Ивановичем Поздняковым, сын от второго брака Эдуард, племянник Олег Георгиевич Кушнарёв с невестой Лизой. Простите, но её отчества и фамилии мы не знаем, – супруги Калитовские быстро переглянулись.
– Это всё? – спросила Мирослава.
– Нет, ещё тётка Никифора Лукерья Самсоновна Твердохлёбова. Но тётя Луша уже очень старая, да и на момент убийства она уже спала.
– Откуда вы знаете?
– Она почти сразу после двенадцати ушла к себе и больше не спускалась, пока мы её не разбудили.
– Больше в доме никого не было?
– Были детки Поздняковых, Таня и Дима. Но они ещё маленькие. И к этому времени уже видели девятый сон.
– Из прислуги в доме кто-то имеется?
– Да, но Твердохлёбов всех их отпустил домой где-то во втором часу ночи.
– То есть они не живут в доме хозяина?
– Нет.
– Как же они ночью добирались домой?