Сергей Павлович согласно кивнул:
- Понимаю вас. Однажды я попал точно в такую ситуацию. Собственно, не однажды, а очень и очень недавно. (Сергей Павлович и не думал передразнивать химика, это у него получилось само собой.) Что поделаешь? Когда приходится отрываться от работы для лечения, всегда найдется дело, которое во что бы то ни стало нужно завершить…
- Кончил дело, болей смело, - ни на кого не глядя произнес Юрий. - Это называется пословица, и я ее где-то читал.
Полоний Евгеньевич счел его слова неудачной шуткой и заставил себя вежливо улыбнуться. Правда, его несколько удивило серьезное лицо Юрия, но спустя мгновение он забыл об этом впечатлении и вернулся к волнующей его теме:
- И не только дело. Вот у меня в прошлом году пропал отпуск…
- Но, насколько я знаю, вы провели его в санатории, - возразил Юрий.
- Именно в санатории. А там не отдыхают, а лечатся. К тому же вдали от моря. Нет, увольте, не по Сеньке шапка! Мне бы палатку, акваланг, камеру для подводной фотоохоты и пустынный берег, которого в наше время не бывает. Думал, в этом году наверстаю…
На мгновение глаза его тускнеют, их почти не видно, но тут же в зрачках снова разгораются задорные искорки. Ученый обращается к Сергею Павловичу:
- Впрочем, вы правы: чтобы завершить все дела, каждому из нас потребовалась бы вечность.
Сергей Павлович заглянул в открытый блокнот Юрия. Там только что появился новый прогноз: «Поспешит в Институт физиологии, возьмет данные, передаст их со своими указаниями в лабораторию. Затем поедет к морю, где проведет последние часы». Рядом - острый птичий профиль, нацелившийся клюнуть невидимое зерно.
- Почти похож, - сказал Сергей Павлович. - И все же чего-то не хватает. Быть может, одного штриха, но очень важного…
На экране - со вкусом обставленная комната в квартире профессора Гуца: кондиционеры, замаскированные книжными полками, множество плафонов, цветы, вьющиеся по стенам, украшенным трофеями фотоохоты.
Полулежа в кресле, удобно вытянув кривые короткие ноги, Полоний Евгеньевич говорит жене:
- Очень и очень прошу, зайди к Тамаре Петровне. Пусть пожалуют сегодня вместе с Вадимом.
Едва дверь за женой закрывается, Полоний Евгеньевич преображается. Он легко вскакивает из кресла и, слегка переваливаясь на кавалерийских ногах, бросается на кухню.
Из стенного шкафа он достает банку с вишневым вареньем, поспешно снимает крышку, хватает столовую ложку, подмигивает себе, жадно ест, измазывая рот и щеки.
За этим занятием его и застает случайно вернувшаяся за косынкой жена. Она всплескивает руками:
- Не зря моя бабушка говорила: старый как малый. Ты забыл о своем диабете? Горе ты мое вишневое…
Полоний Евгеньевич смущен, быстро прячет банку за спину, но она падает на пол. Осколки и темные брызги разлетаются в разные стороны. Теперь профессор вымазан вареньем с головы до пят.
- Ну и что? Ну и что? - нарочито по-детски говорит он, топая ногой, чтобы рассмешить жену и умерить ее негодование. - Это же моя давняя и неудовлетворенная страсть. В детстве за похищенную банку варенья меня строго наказывали. Потом - диабет, запреты врачей. Разве поговорка о запретном плоде устарела? Ну прошу тебя, Машенька, прости. Могу же я хоть когда-нибудь поступать как мне вздумается, не боясь ни родителей, ни диабета?
…Два зрителя смотрят фильм до конца, до последней точки, поставленной в той же больнице. Рука Юрия дорисовывает портрет профессора. От глаз-буравчиков разбегаются по вискам лукавые морщинки… Сергей Павлович одобрительно кивает, но затем спрашивает:
- Ну, милейший, признаете свое полное и безоговорочное поражение?
- Почему?
- Разве того, что вы видели, недостаточно? Разве это ничего не доказывает?
Глаза Юрия смотрят холодно, неприязненно.
- Это доказывает только то, что я располагал недостаточной информацией об этих людях.
- Что же вам мешало собрать ее в достаточном количестве? - Сергей Павлович старался, чтобы голос звучал не иронически.
- Малый опыт, - Юрий пожал плечами. - Но кое-чему я научился. И намерен этим воспользоваться в будущем.
Фамилия: Котлов.
Имя: Петр.
Отчество: Игнатьевич.
Звание: майор.
Должность: временно исполняющий обязанности начальника следственного отдела управления милиции города.
Личное дело майора Котлова было достаточно объемистым: выписки из приказов, сведения о наградах, ранениях.
«А каков объем «дела» в его голове? - думал Сергей Павлович, глядя на Юрия. - Он уже разговаривал по меньшей мере с десятком сослуживцев Котлова, с соседями по дому, с родственниками - и все не угомонится. Хочет добраться до истины, будто это возможно… Чудак».
Он снова с удивлением и восхищением подумал о странностях человека, который ему повстречался на дороге между жизнью и смертью. Вначале он пытался понять его, проанализировать его поступки, разложить по полочкам свои воспоминания, но скоро понял, что постигнуть этого человека он не в состоянии. Сергей Павлович видел лишь «следы на воде», лишь водовороты, произведенные поступками Юрия Юрьевича, но не мог - так он признался себе - проникнуть в причины этих поступков. Зато он твердо верил, что есть вещи, в которые не дано проникнуть даже Юрию Юрьевичу. И ошибался: Юрий уже понял сложность задачи и не намерен был отступать. Голос Сергея Павловича звучал скорее устало, чем насмешливо, когда он спросил:
- Надеетесь на этот раз не ошибиться?
- Надеюсь, - сказал Юрий.
- Но даже обнаружение пружин не гарантирует успеха. Нужно изучить все их взаимодействия…
- Да, - машинально проговорил Юрий, продолжая думать о своем.
- …и последствия взаимодействий, их влияние на первичные пружины, на пусковые моменты… Вот, например, вы с таким трудом узнали, что у майора Котлова есть любимая женщина, что она живет в другом городе…
- Без подсказок, - весело сказал Юрий. - Да, есть женщина и еще есть мать, которую майор почти год не видел. И все же он не поедет сейчас ни к той, ни к другой. Не буду вас томить…
Карандаш заскользил по бумаге. Возник профиль мужественного лица с выпуклым подбородком. Косые штрихи легли у глаз, придав лицу гневную устремленность. Сергей Павлович узнал лицо Котлова.
- Знаете, почему он лично взялся вместе с работниками прокуратуры расследовать дело об убийстве старшего лейтенанта милиции Седых? - спросил Юрий, прищурив глаза, явно кому-то подражая. - Седых - его друг. Они вместе учились. Седых всю жизнь не везло…
Разговаривая, Юрий продолжал рисовать. Сергею Павловичу показалось, что он улавливает напряженность лицевых мышц на портрете.
- Майор Котлов не карабкался за чинами и наградами, - продолжал Юрий. - Я вывел формулу его личности. Главная определяющая величина…
- Долг, - подсказал Сергей Павлович.
- Я же просил не подсказывать. Тем более что вы ошибаетесь. Главная величина - сострадание.
Сергей Павлович с сомнением покачал своей маленькой встрепанной головой с неизменно торчащим на макушке хохолком.
- Такой мужественный человек…
- Это совместимые качества. А с прогнозом можете познакомиться.
На листке блокнота появилась фраза: «Займется расследованием убийства Седых».
Предупреждая возражения, Юрий встал:
- Пойдемте к больному.
Петра Игнатьевича Котлова они застали уже в приемном покое. Он забирал из гардероба плащ. Увидев Юрия, Петр Игнатьевич быстро подошел к нему, протянул руку:
- Здравствуйте, доктор. Не могу выразить словами всей благодарности.
- Вы уже знаете? - слегка отстранился Юра, артистически подняв брови. Он явно переигрывал.
- О чем? - худой сутуловатый Котлов был на голову ниже Юрия и смотрел ему в глаза снизу.
- Вас допустят к розыску, несмотря на состояние здоровья.
Котлов развел руками.
- Но как вы догадались о моем желании?
- Я тут ни при чем. Это сделали для вас другие люди. Впрочем - Юрию пришла в голову неожиданная мысль. Он наклонился к майору:
- У меня к вам просьба. Разрешите присутствовать при расследовании. Хотя бы в качестве понятого, дружинника, еще когонибудь… Вам виднее.
- Но это займет у вас много времени. И потом… извините, зачем это вам?
Выражение лица Юрия мгновенно изменилось.
- Разрешите не отвечать на ваш вопрос, - попросил он.
Труп старшего лейтенанта милиции Седых нашли во дворе одного из домов пригородного поселка. Предполагали, что старший лейтенант был убит, когда возвращался после работы домой с остановки автобуса.
Седых лежал навзничь, задрав к небу острый подбородок, на краю огорода, рядом с дорожкой, выложенной щебнем и кусками кирпича. Его мягкие длинные волосы растрепались, широко раскинутые руки сжаты в кулаки. На земле вблизи убитого удалось выявить четыре отпечатка обуви, принадлежавшие одному человеку. Гипсовые слепки с них хранились у следователя.
Осмотр трупа проводили майор Котлов, следователь прокуратуры и судебно-медицинский эксперт. Они установили, что первый оглушающий удар был нанесен по затылку. В карманах кителя и брюк лежали удостоверение, коробка папирос, спячки и бумажник с двадцатью рублями. Когда Котлов разжал кулак убитого, оттуда выпали две новенькие резиновые шайбы от тормозного барабана автомобиля.
Со всеми материалами дела познакомил Юрия майор. Они сидели в его кабинете. В открытую фрамугу окна врывались душные запахи улицы.
Материалов было немного, хотя следователь продолжал вести дело и во время болезни Котлова. То, что уже было известно, почти исключало мотивы грабежа.
Вскоре в кабинете появился верзила-лейтенант с круглым мальчишеским лицом и пригласил их в машину.
Шофер включил двигатель. Навстречу понеслись немноголюдные улицы, витрины магазинов, скверы и фонтаны, блеснула вдали полоска реки, мелькнула серая набережная.
Машина остановилась у аккуратного коттеджа под красной черепичной крышей. Первым из автомобиля выскочил лейтенант. Открыв дверцу и помогая майору выбраться, он простодушнолюбопытным глазом косил на Юрия.