— Где бы ещё достать этот электроорган? — промямлил худенький, кучерявый паренёк среднего роста и тоже примерно 20-летнего возраста.
— Дядя Йося обещал, что нужный инструмент сегодня будет, — буркнул я, пожав его тонкую с длинными музыкальными пальцами ладонь.
— А это Серёжа Лавровский, ударник, — сказал Васильев, представив мне улыбчивого 30-летнего мужчину в щёгольских иностранных очках и в дефицитном кожаном пиджаке. — Межу прочим, родился в Париже.
— Ах, милый Ваня, мы с тобой в Париже, нужны как в бане пассатижи, — пропел я, пожав руку ещё одному основателю ВИА, который был самым модным из парней, но при этом самым миниатюрным.
— Смешно, — смутившись, пробурчал Лавровский.
— Это не смешно, это суровая правда жизни, — улыбнулся я. — Итак, товарищи музыканты, пока наш пронырливый Иосиф Фёдорович тащит гэдээровский электроорган фирмы «Vermona» я вам покажу новый музыкальный материал.
На этих словах я скользнул взглядом по инструментам, с которыми сюда пришли парни, и отметил про себя, что бас и соло гитары были немецкие — марки «Musima», а ударная установка прибыла вообще из Штатов, в подтверждении чего на самом большом барабане имелся логотип фирмы «Ludwig». К сожалению, на этом достоинства имеющейся под рукой аппаратуры исчерпывались, так как усилители и единственный микрофон явно были изготовлены кустарным способом. Благо разных умельцев, способных лудить, паять и стругать, в Ленинграде хватало.
— А вы на чём играете? — неожиданно спросил меня клавишник Лёва Вильдавский, пока я усаживался на раскладной режиссёрский стульчик.
— Главным образом играю на нервах и нервной системе, — ухмыльнулся я, взяв в руки простую акустическую гитару местной фабрики имени Луначарского. — На данный момент мы имеем следующие песенные композиции: «О чём плачут гитары», «Как провожаю пароходы»,«Королева красоты», «Любовь настала», «Девчонка девчоночка», «Смешной весёлый парень» и «Есть только миг».
— Для полноценной программы нужно ещё девять штук, — опять влез с неуместным комментарием клавишник Вильдавский.
— Спокойно, девять штук — это не девять дисков гигантов. Первая пошла, — хохотнул я и, проведя по струнам, заиграл «Песенку велосипедистов»:
О-ооо, о-ооо,
О-ооо, о-ооо,
Трудно было человеку
Десять тысяч лет назад,
Он пешком ходил в аптеку,
На работу, в зоосад…
Кстати, ещё этой ночью, недолго думая, я решил, что если помогаю создавать ВИА «Поющие гитары», то незачем очень сильно перекручивать историю. В том моём прошлом эти парни исполняли кавер на песню "Uno tranquillo' итальянского певца Риккардо Дель Турко. И в этом новом прошлом Васильев и компания будут выступать с «Песенкой велосипедистов», но уже не перепевая итальянский оригинал, а исполняя свой собственный хит. «Стырить на загнивающем Западе сам Бог велел», — подумал я, затянув зажигательный припев:
Солнце на спицах,
Синева над головой,
Ветер нам в лица,
Обгоняем шар земной…
— Да, уж, — задумчиво протянул Анатолий Васильев, когда я закончил новую композицию, которую ещё буду исполнять англичане из британской группы «The Tremeloes» и французский секс-символ Джо Дассен. — Сильная вещь.
— Да чего уж там? — махнул рукой Лёва Вильдавский. — На танцах народ с катушек слетит, когда мы её сбацаем.
— Пождите парни, — осадил своих товарищей барабанщик Сергей Лавровский, — давайте слушать дальше.
— Дальше будет не хуже, — хмыкнул я и, ударив по струнам, заиграл «Толстого Карлсона»:
Есть герой в мире сказочном, он смешной и загадочный.
На крыше дом, ну а в нем живет он, толстый Карлсон.
Малыши просят Карлсона, рассмеши нас, пожалуйста,
К нам в окно залети, спой нам, толстый Карлсон…
В оригинальном прошлом «Yellow River» или «Жёлтую реку» написал англичанин Джефф Кристи. И повествовала его песня не о том, что кто-то очень весело и со вкусом ел рыбу, а о трагической войне во Вьетнаме. Но в новой теперешней истории лёгкая, потешная и танцевальная мелодия будет рассказывать о сказочном Карлсоне, и авторство песни будет принадлежать советскому человеку и кинорежиссёру Яну Нахамчуку.
— Что скажете? — спросил я, когда доиграл последний аккорд.
— Не может быть, чтобы ты это всё сочинил за одну ночь? — пробормотал Васильев.
— А я это не за ночь написал, а за несколько месяцев, — соврал я. — Просто руки не доходили довести свое песенное творчество до ума. Слушаем дальше?
— Какие вопросы? Конечно, да! — громче всех обрадовался клавишник Вильдавский.
— Не может быть, — шепнул барабанщик Лавровский будущему руководителю «Поющих гитар».
«Может, не может, какая теперь разница? Я вам репертуар написал на десятилетия вперёд. Вы этими композициями будете кормить себя и своих родных до глубоких седин», — подумал я и заиграл ещё один хит «Для меня нет тебя прекрасней»:
Для меня нет тебя прекрасней,
Но ловлю я твой взор напрасно,
Как виденье, неуловима,
Каждый день ты проходишь мимо…
С каждым припевом и с каждым новым куплетом песни, которую должны были сочинить Юрий Антонов, Ирина Безладнова и Михаил Беляков, на лицах музыкантов читалась некая смесь восторга, недоумения и недоверия. А более опытный и самый старший из всех Сергей Лавровский, когда я закончил балладу о неразделённой любви, встал со стула и нервно прошёлся по пустому кинопавильону.
— Чьи это песни? — спросил он, остановившись около своей ударной установки.
— Инопланетяне из будущего прилетели, сели на подоконник моего окна и спели, — прорычал я. — Идеи, музыка и тексты песен летают в воздухе. Всё что я сейчас исполнил, могут спустя какое-то время написать и другие люди. Но автором будет тот, кто слова и мелодии из информационного поля Земли выловил раньше вех. Есть ещё вопросы?
— Нет вопросов, — проворчал Анатолий Васильев, наконец-то, показав — кто здесь руководитель ансамбля. — Вещи шикарные. Поехали дальше.
— Следующая, четвёртая вещь, простенькая, но со вкусом и хорошим танцевальным ритмом, — объявил я, заиграв «Рыбку золотую», которую исполнил «Усатый нянь» в каком-то фильме про пионерский лагерь. И если фильм полностью стёрся из памяти, то песня Владимира Шаинского и Михаила Львовского застряла в извилинах головного мозга навсегда.
Насажу я на крючок хитрую наживку.
Очень хочется поймать золотую рыбку.
Я дворец не попрошу, мне дворца совсем не надо,
От одной девчонки жду я хотя бы взгляда…
«Слава Богу, вроде поверили, — подумал я, продолжая петь про золотую рыбку, увидев улыбки на лицах парней. — Надо было сразу с „рыбы“ заходить. Чем проще мелодия и текст песни, тем охотней верят, что ты — её автор. Следующим номером программы запущу „Синюю песню“ — синий-синий иней лёг на провода, с ней тоже всё ясно и просто».
— Уже репетируете⁈ Правильно, время — деньги! — заголосил дядя Йося, внеся в кинопавильон тяжёлый продолговатый чемодан.
— Поэтому когда видишь деньги — не теряй времени, — поддакнул я, закончив повествовать о золотой рыбке и ещё одной несчастной любви. — Может быть, что-то попробуем подыграть? У нас впереди ещё пять первоклассных композиций?
— Да, давайте будем подключаться, — скомандовал Анатолий Васильев.
— Итак, что у нас получается? — спустя примерно час прокряхтел дядя Йося, сжимая в руках список песен будущей канцерной программы. — «О чём плачут гитары», «Как провожаю пароходы», «Королева красоты», «Любовь настала», «Девчонка девчоночка», «Смешной весёлый парень», «Есть только миг», «Песенка велосипедистов», «Толстый Карлсон», «Для меня нет тебя прекрасней», «Рыбка золотая». «Синий-синий иней», то есть «Синяя песня», — пробубнил мой дальний родственничек и, что-то зачеркнув в своём списке, дописал и продолжил, — «Игла». Не стальная игла, а грусть мне пробила сегодня грудь. Годная вещь. Номер 14 — песня «Ну, зачем?». Ну, зачем это ей, ну зачем? Без того в жизни столько проблем. Красивая мелодия. Молодец, Феллини. Я всегда в тебя верил.
— Отпадная вещица, — поддакнул клавишник Лев Вильдавский и пропел:
Ей часто снится по ночам один и тот же сон —
Зима и станции метро, полупустой вагон…
— Да-да, с поездами и с вагонами у нас теперь полный комплект, — усмехнулся дядя Йося. — Песня №15 — «Если б не было тебя». Признаюсь честно, даже я — закоренелый циник, немного всплакнул.
И тут же её запели Лёва Вильдавский и Толя Васильев, при этом один заиграл на гэдээровском электрооргане, а другой на электрогитаре, которая тоже была родом из дружеской ГДР:
Если б не было тебя,
Скажи, зачем тогда мне жить?
В шуме дней как в потоках дождя
Сорванным листом кружить…
А я снова покосился на нашего догадливого ударника. Потому что, переделанные на русский манер «Cosa sei» итальянской группы «Ricchi e Poveri», он ещё как-то проглотил. Но когда я затянул хит группы «Несчастный случай», которая перепела знаменитую французскую композицию из 70-х годов «Et si tu n’existais pas», Сергей Лавровский вновь меня заподозрил в злостном плагиате. Однако на сей раз он промолчал.
«Ничего, — подумал я, — пройдет пару месяцев, и все песни будут восприниматься как самые что ни на есть родные, плоть от плоти рождённые советской эстрадой. А для Джо Дассена поэты и композиторы потом ещё что-нибудь нежное и лиричное сочинят. В конце концов, он может перепеть и мою новую вещь. Я возражать, не намерен».
— Замечательные слова, — всхлипнул дядя Йося. — Однако, товарищи музыканты, у нас не хватает для полного счастья одной последней композиции.
— Можем сыграть какой-нибудь рок-н-ролл, — предложил Васильев.
— А почему молчит, товарищ Феллини? — подколол меня Лавровский.
— Дело в том, что песни есть, — буркнул я. — «Позови меня с собой», «День на двоих», «Песня гонщиков» — скорости не сбрасывай на виражах. Но директор нашей киностудии хочет, чтоб мы что-то высокохудожественное создали на стихи Сергея Есенина — «Гой ты, Русь, моя родная».