Гость из будущего. Том 4 — страница 23 из 51

— Боевое — это хорошо, — вмешался в диалог дядя Йося, взяв одну чашку себе. — Кто у меня сегодня улетает в Москву, готовность десять минут. Автобус отвезёт прямо в аэропорт.

— Мы летим! — поднял руку Олег Видов, ответив за себя и Викторию Лепко.

— Я бы остался, но у меня завтра в театре спектакль, — важно пробурчал Владимир Высоцкий. — «Добрый человек из Сезуана», может, слышали? — спросил он у помощницы директора ДК.

— Каждый культурный человек, хотя бы раз его где-то слышал или где-то видел, — протараторил я. — Совсем забыл, вашу персону, Владимир Семёнович, хотят ангажировать на концерт бардовской песни. Я правильно выразился? — обратился я к Маргарите Владимировне.

— Верно, — кивнула она, с интересом разглядывая будущего кумира миллионов, у которого кроме «Коней привередливых» пока сильных песен не было.

— Ну, я не знаю, — заважничал Высоцкий, — в «Театре на Таганке» плотный график…

— Феллини, давай на сцену, нужно настроить звук, — проворчал Толя Васильев.

— Пять сек, — буркнул я, когда все музыканты «Поющих гитар» с бутербродами в руках потянулись на выход из гримёрки. — Дядя Йося, что у нас планируется на следующее воскресенье?

— В воскресенье 13-го сентября нас хотят видеть в городе Гатчина, — ответил он. — Программа примерно та же: две дневные творческие встречи и вечерний концерт на городской танцплощадке.

— Не знаю, кто как, а я поеду, — первым согласился Сава Крамаров.

— И мы поедем, — ответила за себя и за Олега Видова Виктория Лепко.

— Я тоже за, — кивнул Высоцкий. — Только тут такое дело, со мной хотят приехать: Валера Золотухин, красавица Нина Шацкая, она сыграл в фильме «Коллеги». И ещё одна молодая симпатичная и талантливая актриса — Таня Иваненко.

— Солить мне что ли ваших красивых актрис прикажете? — недовольно забухтел мой дальний родственничек. — Ладно. Пусть едут за ставку в 25 рублей за концерт.

— Сорок, — буркнул я. — Ребята молодые и перспективные. Надо бы им на первых порах помочь.

— Кхе-кхе, — задумчиво прокашлялся дядя Йося, решая, стоит со мной ругаться из-за мелочухи или нет. — Хорошо, пусть едут за сорок.

— Молодец, дядя Йося, — хлопнул я своего родственника по плечу. — Правильно, не надо делать из обычных денежных знаков презренного культа «Золотого тельца». Олег, Вика, Володя, я на сцену, удачной вам дороги, — сказал я, приобняв и пожав руки своим друзьям.

* * *

Примерно около часу ночи ни мне, ни моей любимой Нонне Новосядловой, ни Саве Крамарову, который на время съёмок в киножурнале должен был заехать в гостиницу только с завтрашнего дня и сегодня квотировался на моей раскладушке, не спалось. Опять сказался эмоциональный заряд, полученный во время концерта. К слову сказать, выступление в ДК «Пищевиков» прошло без серьёзных эксцессов. Несколько раз на сцену пробивались девушки с букетами цветов, которые они вполне интеллигентно вручали мне и другим музыкантам ансамбля. А ещё была одна драка за пределами ДК, которая к танцевальному вечеру не имела ни малейшего отношения, так как двое пареньков, не поделив одну милую барышню, расквасили друг другу носы, что вполне могло произойти в другом месте и в другое время.

Нонна из-за бессонницы разложила на тарелке пирожные, приобретённые в кафе «Восток», я принёс с кухни горячий чайник, а Крамаров к столу заявился с котом Чарли Василевичем, которому тоже спать не хотелось.

— Странное состояние, сна ни в одном глазу, — усмехнулся Сава. — Твои-то, наверное, в ресторан рванули? Ха-ха. Мы как из ДК вышли, на них вон, целый десяток девчонок повис.

— Имеют законное право, — кивнул я, имея в виду музыкантов ансамбля. — Они все молодые и холостые. Тем более завтра у них выходной, почему бы часть денег не прогулять?

— А тебе, Савка, завидно, да? — хихикнула Нонна. — Так шёл бы с ними? Тебя же звали?

— Да, ну, — скуксился Крамаров. — Мне нужна красавица. Такая как ты, ха-ха! А там, у ДК, таких красивых не было.

— А хотите, я вам расскажу одну поучительную историю о женской красоте, что мне проведал, скажем так, старый знакомый? — спросил я, припомнив рассказ родного деда, который из вредности мог перед сном рассказать какую-нибудь страшилку. Почему-то он считал, что после ужастиков лучше засыпается. — Сразу предупреждаю, история страшная.

— Трави, — хохотнул Сава.

— Я в пионерском лагере любила слушать страшные сказки, — усмехнулась Нонна. — Рассказывай.

— Дело было перед самой войной с гитлеровской Германией, — кивнул я, разлив по кружкам чай. — Моему знакомому тогда исполнилось 20 лет, и летом в его деревню приехало большое количество городских дачников, среди которых были очень симпатичные барышни. И в первый же день на танцах он заприметил одну статную черноволосую и с красивой ладной фигурой молодую девушку. Городская девчонка имела большие раскосые глаза и гордый вздёрнутый носик. А ещё городские барышни одевались по тогдашней последней моде, и это тоже цепляло взгляд.

— На Маргариту из ДК похожа? — мечтательно хмыкнул Крамаров.

— Возможно, — буркнул я. — И само собой мой знакомый, который на деревне имел некоторый авторитет среди молодёжи, пригласил эту девушку на танец. Однако красавица звонко расхохоталась, сказала, что не танцует, и тут же согласилась на кадриль с каким-то городским пижоном.

— Любовь зла, — улыбнулась моя любимая женщина.

— Точно, — кивнул я. — В общем, потерял мой знакомый свой душевный покой и своё душевое равновесие. Даже стихи начал писать, правда, плохие и не в рифму. А эта городская барышня то одному позволит себя пригласить в кино, то с другим пойдёт на речку, то с третьим согласиться сходить на танцевальный вечер и прогуляться под Луной. Причём никому никаких глупостей не позволяла. Вела себя как типичная недотрога. А мой знакомый как ни ругал себя, но перестать думать о взбалмошной красавице не мог.

— Ничего страшного в твоей истории нет, — зевнул Сава Крамаров. — Обычное дело.

— Это только присказка, сказка впереди, — хмыкнул я. — Две недели продолжались терзания моего старого знакомого, которого назовём Тарас. Как вдруг деревню облетела страшная весть: один городской парень пропал. Провожал эту недотрогу после киносеанса, попрощался с ней у калитки тёткиного дома, та, кстати, подтвердила, а на обратном пути исчез. Милиция приехала, провела опрос свидетелей, мужики-охотники весь близлежащий лес прочесали. Результатов ноль. Был парень, и нет его, как кусок сахара растворился в кипятке.

И тогда председатель местного колхоза пошёл к моему знакомому Тарасу на поклон. Я уже оговорился, что он пользовался некоторым авторитетом среди молодёжи, и авторитет этот крепился на том, что покойный дед Тараса являлся местным деревенским колдуном. И любовные терзания ненадолго покинули голову моего знакомого. Он провёл небольшой обряд перед духами леса и на следующий день пропавшего парня нашёл. Точнее говоря то, что от него осталось, так как в овраге недалеко от деревни обнаружились всего-навсего разорванные каким-то зверем человеческие останки.

— Медведь загрыз или волк одиночка, — предположил Сава.

— Так точно и подумали товарищи милиционеры, — криво усмехнулся я. — Только была одна нестыковочка — летом, что волки, что медведи сытые и близко к человеческому жилью не подходят. Для них встреча с человеком, который может быть вооружён — это лишний риск для жизни. Тарас тогда так милиции и сказал, и добавил, что нельзя прекращать сыскные мероприятия. Нужно обойти все дома, может кто-то что-то странное видел или слышал? Нужно обязательно вычислить зверюгу и устроить засаду, иначе убьют ещё кого-нибудь. Однако бравая милиция поспешила дело закрыть и уехать обратно в город. И председатель колхоза Тарасу заявил, чтобы тот помалкивал и не разводил лишнюю панику, ибо с паникёрами разговор сейчас бывает очень коротким.

А через три дня исчез ещё один молодой человек, который только-только дембельнулся и приехал в деревню к родственникам. Пришёл на танцы, познакомился с одной деревенской барышней, которая славилась своим безотказным и разгульным нравом, где-то с ней около часа провёл, проводил до калитки, а на обратном пути домой пропал. Несчастный случай вырисовывался как под копирку. Поэтому председатель колхоза, прежде чем звонить в милицию, прибежал к Тарасу и, пообещав мешок муки и мешок крупы в качестве колхозной премии, попросил разобраться с этим непростым делом.

Естественно от такого щедрого предложения мой знакомый не отказался. И кроме того кое-какие сыскные мероприятия на свой страх и риск он уже провёл. Выяснилось, что за три недели открытия дачного сезона в деревне кто-то задрал одного петуха, пропала с цепи одна сторожевая собака и исчезли восемь домашних кошек и котов.

— Котов-то за что? — пискнула Нонна, погладив нашего коммунального кота Чарли Васильевича, который всё это время молча уплетал холодную гречневую кашу.

— Потому что котов с кошками отследить практически невозможно, — пробурчал я. — Они животные вольные и бегают где хотят. И если нам не врут разные ясновидящие и экстрасенсы, то коты и кошки видят тонкий план и чувствуют нечистую силу.

— Хочешь сказать, что это нечистая сила погубила парней? — усмехнулся Крамаров.

— Хочу сказать, что нечистая сила гораздо ближе к нам, чем это кажется на первый взгляд, — кивнул я. — В общем, слушайте, что было дальше. Мой знакомый Тарас вновь провёл обряд поклонения духам леса и нашёл бывшего бойца Красной армии, у которого из опознавательных знаков остались только фуражка и солдатский ремень. Зато вторая жертва неведомой зверюги позволила вычислить то место, где она оба раза охотилась. Это был пустырь между лесом и задАми деревенских огородов. На этом месте обычно днём детишки играли в футбол или в волейбол. И председатель колхоза специально здесь не делал уличного освещения, чтобы детвора с наступлением темноты шла домой. Идея Тараса, как взять зверюгу, была одновременно проста и в то же время опасна.

«Я предлагаю на краях пустыря, вот здесь и здесь, — сказал он председателю, ткнув пальцем в схематический чертёж деревни, — выставить пару мужиков. Их задача завтра, когда будут танцы и будет полнолунье, никого кроме меня на это место не пускать. Я же со своей стороны весь вечер проведу около клуба, потанцую с кем-нибудь, а потом пойду кого-нибудь из девчат провожать. А когда буду возвращаться через пустырь домой, и на меня выскочит наша зверюга, то всажу ей из самопала дробь, сделанную из свинцовой и серебряной крошки».