Мы приглядываемся. Здания, машины, деревья, собака…
– Ну да, – говорю я. – Вроде… ого!
Я замолкаю, когда на проекцию влетает пара огромных птиц, вроде ястребов, делает круг и скрывается из виду.
Эллиэнн снова увеличивает проекцию, чтобы показать нам витрину магазина, вот только эта витрина выглядит совсем не по-современному – деревенский магазин игрушек, как со старых фото.
Чем больше мы приглядываемся, тем страннее всё становится. Машины на этой улице ездят самых разных стилей: низкие спортивные автомобили и древняя дребезжащая повозка годов, я не знаю, 1920-х или около того. Даже трактор есть.
И люди – их всего человек десять или двадцать, не больше. Одни и те же люди ходят туда-сюда по улице, входят в магазины и выходят из них, бесцельно переходят дорогу, снова и снова. Одна женщина садится в машину, едет на ней по улице, выезжая за пределы проекции, а потом снова появляется, направляясь в обратную сторону, после чего паркуется, выходит, заходит в магазин, а затем проделывает всё заново.
Мы с Игги заворожённо наблюдаем – буквально не в силах выговорить ни слова.
Потом у Игги вырывается стон:
– О боже мой! Смотри!
На проекции появляются две фигуры. Существа вроде Эллиэнн: голые, бледные и волосатые, с хвостами. Они идут посередине улицы, глядя по сторонам и тыча пальцами.
– Это всё поддельное, – говорю я, но Игги качает головой.
– Оно не поддельное, – шепчет он. – Оно настоящее. Это… это зоопарк!
Мне становится нехорошо, и я отворачиваюсь, выплёскивая свой гнев на Эллиэнн.
– Это ужасно! Зачем вы так делаете?
Эллиэнн взяла на руки Сьюзи и аккуратно держит её. Она моргает и смотрит на меня странным взглядом своих круглых глаз.
– Для снаний. Для обучения. Но я сокласна, что это неправильно. Поэтому я стесь.
Мы с Игги обмениваемся взглядами, ошарашенные, а Эллиэнн продолжает поглаживать Сьюзи.
– Я никогда раньше не дершала на руках шифотное, – говорит она. – Это приятно!
Глава 47
У меня целая куча вопросов. Где это? Кто остальные люди на этой проекции? Как они туда попали?
В тот же самый миг у меня в кармане жужжит телефон. Я смотрю на экран: Ма. Секунду я подумываю не брать трубку – пусть переключится на голосовую почту, но… она в больнице.
Я прикладываю палец к губам, веля остальным вести себя тихо, и провожу по экрану, чтобы ответить.
– Привет, Ма. – Я изо всех сил пытаюсь, чтобы мой голос звучал нормально, но даже эти три слога получаются какими-то дрожащими.
– Привет, милый. Как ты? – Мамин голос звучит… как обычно. Обычно, не странно из-за лекарств и не замедленно – совершенно не так, как я ожидал, и я чувствую такое облегчение, что невольно улыбаюсь, всего лишь услышав её голос.
– Я в порядке. А ты как?
Она говорит мне, что чувствует себя лучше, но ей всё ещё грустно и она беспокоится, и что врачи рекомендовали ей отдыхать и прописали новое лечение, и я одновременно и слушаю, и отвлекаюсь, потому что Эллиэнн с Игги наблюдают за мной.
– Где ты? – спрашивает Ма.
– Я… эм… я у Игги, – вру я и немедленно начинаю себя ненавидеть за то, что соврал своей маме, которая сейчас в больнице. – Но скоро собираюсь домой.
Пауза.
– Ты у Игги? Но папа пытался до тебя дозвониться. Он звонил маме Игги…
Я смотрю на экран телефона: два пропущенных звонка от Па.
– У меня телефон глючит. Я его в воду уронил. – По крайней мере это правда. – И… эм, мы у Игги на заднем дворе, в его, эм… сарае.
«В его сарае»? Как мне это в голову пришло? По-моему, у Игги даже нет сарая…
– Значит, ты собираешься домой? Хорошо, я скажу твоему папе. Я… я скучаю по тебе, Итан, милый… – Её голос обрывается, и мне кажется, что она отодвигает телефон подальше от лица, и я слышу негромкий всхлип.
У меня в горле встаёт комок размером с мячик для гольфа, потому что я знаю, что Ма старается «быть смелой», когда говорит со мной по телефону. Я хочу сказать: «Всё нормально, Ма, можешь плакать», но не делаю этого, потому что она снова заговаривает – и весьма торопливо, чтобы поскорее отключиться и поплакать.
– Я скоро вернусь домой, Итан, милый. Веди себя славно. Я люблю тебя. Пока.
Она отсоединилась, не успел я даже сказать «Пока» в ответ.
Я кладу телефон в карман, и ко мне подходит Эллиэнн, тщательно принюхиваясь.
– Ты очень успешно лжёшь, – говорит она. – Когда мы лжём, мы можем учуять это моментально. Ты вообще не пахнешь. По крайней мере, ложью не пахнешь.
– Эм… спасибо. Наверное. Слушайте, меня папа искал. Мне надо идти, но… – Я перевожу взгляд на Игги.
– Что мы будем делать? – спрашивает он. Он смотрит сперва на Эллиэнн, а потом на меня, глазами умоляя об ответе.
– Мы фернём её, – ровным голосом говорит Эллиэнн. – Но вы не толжны никому расскассывать. Совсем никому. Это может сорвать весь план.
– У тебя есть план? – спрашиваю я и знаю, что в моём голосе звучат мольба и отчаяние, но мне всё равно.
– О да. У меня есть план. Но его необхотимо хранить в полном секрете.
– Ладно. Конечно. Как скажешь, – говорю я, но выходит слишком легко.
Эллиэнн медленно моргает.
– Возможно, вы не всегда пахнете, когда произносите неправту, – говорит она, – но иногда это очевидно. – Она указывает на меня. – Ты сопираешься рассказать всё своему отцу, как только вернёшься домой, не так ли?
– Нет, я…
– Перестань. Ты сопирался. Конечно, ты сопирался. Люди зависят от своих родителей. Вот только если ты так поступишь, он проинформирует полицию, а полиция проинформирует ваших военных, и я буду неспосопна улететь, и Филипа обнарушат, и это…
– Постой. Кто такой Филип?
– Филип – это то, что вы назвали пы роботом с искусственным интеллектом. Однако прямо сейчас он чинит мой аппарат. Он настолько протвинутый, что если он попадёт ф руки земных людей, последствия будут разрушительными… – Эллиэнн прикрывает глаза, словно изо всех сил задумавшись. – Вы долшны доверять мне.
Мы ничего не говорим.
Могу ли я ей доверять? Есть ли у меня выбор?
– Кое-что ещё, – говорит она. – Моя палка – она кута-то делась. Я уронила её возле дерева, когда та сопака напала на меня. Я толжна её вернуть.
– С этим будет трудно, – отвечаю я и рассказываю, что видел её у младшего Джеффа.
– Это проплема, которую мы должны решить завтра. Я не могу остафить её стесь. – Она говорит это невероятно спокойным и будничным тоном. В смысле, стоит моему Па куда-то задевать ключи – и он уже ругается и хлопает дверями, а здесь всё гораздо серьёзнее, а Эллиэнн даже голос не повысила. Она как будто даже не знает, как паниковать.
Игги указывает на спальное место над прилавком.
– Кровать там. Туалет в дальнем конце. Там же найдёшь питьевую воду. Никуда не уходи. Мы вернёмся завтра в восемь утра. – Эллиэнн непонимающе трясёт головой, и Игги вздыхает. На стене у кассы висят часы. – Смотри, когда длинная стрелка будет указывать прямо вверх, а маленькая… Ой, забудь. Мы придём почти сразу после того, как станет светло. Ладно?
Я хватаю куртку и спешу вниз по холму, пока Игги закрывает огромные входные двери в Пункт Проката Психа Мика.
«У неё есть план», – думаю я.
Это лишь крупица надежды, но крупица надежды лучше, чем отсутствие надежды вообще.
Глава 48
Только когда я скидываю в коридоре свою куртку, я осознаю, насколько она пропахла Эллиэнн. В доме тихо. Ба, скорее всего, ушла спать, а Па всё ещё в «Звездочёте».
Я засовываю куртку в пластиковый пакет и взбегаю вверх по лестнице, когда слышу, что в замке ворочается ключ. К тому времени, как Па идёт в мою комнату, я уже лежу в постели в пижаме, а куртка спрятана под кровать.
– Итан? – окликает он, поднимаясь по ступенькам, и мне не нравится тон, которым он это говорит.
Он входит в комнату и присаживается на краешек кровати. Обычно это означает, что со мной будут проводить «беседу», но прямо сейчас, когда Тамми пропала, мне кажется, что этого не произойдёт. В смысле, мой папа выглядит так, будто только что подрался, чего, конечно, не было, но он кажется вымотанным и потрёпанным от беспокойства и горя.
– Где ты был? – спрашивает Па. – Я пытался тебе позвонить.
Я повторяю свою полуложь, что у меня промок телефон и я пропустил его звонок, увиливая от вопроса о том, где я был.
Па кивает и вздыхает. Я не уверен, что он вообще слушает. Он поворачивается ко мне всем корпусом – я никогда не видел, чтобы кто-то выглядел настолько плохо. На нём грязная футболка и джинсы, а в его щетине клочками виднеется проседь, которой я раньше не замечал.
Помимо этого глаза у него впалые, и когда он вздыхает, от него здорово несёт алкоголем. (Па обычно никогда не пьёт ничего кроме воды, когда работает. И одевается он на работу всегда стильно, и волосы укладывает, и бреется, и пользуется лосьоном после бритья, который Ма покупает ему на день рождения. «Когда ты очень высокий, – как-то сказал он мне, – все замечают тебя, так что приходится стараться».)
Весь обратный путь из Пункта Проката Психа Мика я взвешивал доводы за и против того, чтобы рассказать Па об Эллиэнн.
Её аргументы за то, чтобы сохранить всё в тайне, довольно убедительны. Но я же, конечно – конечно – могу доверять своему папе? Даже такому, который сидит сейчас передо мной и кажется совершенно посторонним человеком?
– Что это за запах? – спрашивает Па, принюхиваясь.
Мне приходит в голову сказать «Это запах инопланетного существа», но я пока что не решаюсь.
– Какой запах? – переспрашиваю я.
Па снова принюхивается, а потом пожимает плечами, бормоча:
– Странно.
Затем он глубоко вдыхает. Его голос звучит слегка неразборчиво.
– Я оч’нь недоволен тем, что сегодня произошло, Итан. То, что вытворил Игги в баре? Чем ты думал, дружище? И не пытайся мне ск’зать, что это он во всём виноват. Ты был там, ты всё видел. Он з’лез на бильярдный стол, Итан! Я к тому, что он… – Он прерывается, поскольку это грозит перерасти в его типичный недовольный монолог, который может затянуться надолго. – Разве мало того, что уже с нами стряслось?