Он поворачивается и снова нерадостно ухмыляется.
– Разве это не весело?
Потом он захлопывает за собой дверь, и машина с рёвом срывается с места.
По ощущениям, целую вечность никто не произносит ни слова.
Глава 52
Мы трое – Игги, Ба и я – смотрим, как машина с Эллиэнн и Сьюзи уезжает прочь, вздымая задними колёсами снег, а потом молча стоим все вместе.
Я вижу, как шевелятся губы Игги, но не слышу его слов. Думаю, он просто безмолвно снова и снова произносит «Сьюзи».
– Где там они живут? – наконец спрашивает Ба. – Всё в той же развалюхе по дороге в обсерваторию?
Я печально киваю, не сводя взгляда с ведущих вдаль отпечатков шин.
– Правда? Так и знала. Ну что ж, давайте – пора приниматься за дело. – Ба целеустремлённо хлопает в ладоши.
– За какое дело? – спрашиваю я.
Я чувствую себя ужасно опустошённым. Как любой из нас может противостоять паре психопатов с ружьём? Всё равно скоро сюда прибудут ВВС и журналисты, и от нас вообще ничего больше не будет зависеть.
Ба поворачивается к нам с Игги и пристально смотрит на нас поверх очков.
– Скажите мне, Итан Тайт…
Моё полное имя. Дело серьёзное.
– И ты… Иг… Иггли… как там тебя зовут.
– Игнатус Фокс-Темплтон.
– Да, именно. Зачем вы втянули меня?
Я надуваю щёки, задумавшись.
– Наверное, я решил, что нам нужен кто-то взрослый.
– Ладно. Так вот вы нашли этого взрослого. Я прямо перед вами. Может, я и старая, но из ума не выжила. И я не собираюсь сидеть на своём костлявом заду, пока эта парочка гнусных хулиганов мешает возвращению моей внучки чёрт знает откуда, где она там сейчас.
– Но Ба, – говорю я, – у них же ружьё!
– Что? Эта рухлядь? – Ба отмахивается. – Она и дверь в сарай не прострелит. И никогда не могла. Видел этот ствол? Насквозь ржавый. Держу пари, он ни разу в жизни из него не стрелял. Он только треплется, этот Джефф Маккей, и сын у него того же поля ягода.
Я внимательно смотрю на свою бабушку, потом на Игги и снова на Ба.
– Ну, – говорю я, – если ты уверена…
На лице Ба написана решимость.
– О, аллилуйя! Только одна проблема, дружок. Если бы моя машина была на ходу, мы бы поехали на ней.
Игги на что-то отвлёкся. Он разглядывает ровненький ряд полностью заряженных сегвэев.
– Знаете что? Думаю, Мик не стал бы возражать… – говорит он.
Через несколько секунд Ба, Игги и я катимся вниз по холму – каждый стоит на одном из двухколёсных персональных транспортных средств Психа Мика.
Особо толстые шины сегвэев – установленные специально для прогулок по лесистым окрестностям Килдера – идеальны в снежную погоду. Игги уже катался на таком и срывается с места мгновенно. Мы с Ба осторожничаем, но научиться ими управлять нетрудно.
В деревне никого не видно. Снег загнал всех по домам, и дороги ровные и белые, если не считать отпечатков шин, оставленных машиной Джеффов.
Их дом от деревни недалеко: проехать через мост над ручьём, а потом по тропе, которая отходит от сворачивающей вбок дороги. Погодные условия замедляют нас, но мы движемся так быстро, как можем – пожалуй, со скоростью велосипеда, если гнать на нём изо всех сил.
Пятна крови на повороте замечает Ба: ярко-красные на белом снегу. Она пронзительно кричит:
– Итан! Иггли! Смотрите!
Мы притормаживаем сегвэи, чтобы посмотреть, на что указывает Ба. На снегу виднеется приличная лужа крови и свежие отпечатки шин, очень похожие на джеффовские, но я не уверен…
Ба сходит со своего двухколёсника и присматривается к земле, сосредоточенно нахмурившись, а потом наконец говорит:
– Откуда-то текла кровь. А потом просто перестала. Бессмыслица какая-то.
Моё горло стискивает страх. А вдруг Эллиэнн мертва?
Игги говорит:
– Она права, Тайт. Нет никакой дорожки от крови, но кругом следы. Что бы ни истекало кровью, просто исчезло.
– Или его затолкали в машину. Возможно…
Меня обрывает бабушкин вскрик. Она отошла от нас на несколько метров, а в руках у неё потрёпанный резиновый сапог – один из той пары, что носила Эллиэнн.
Игги уже мчится на сегвэе по дороге.
– Мы можем отследить машину по отпечаткам на снегу, – кричит он нам. – Поехали!
Долго ехать по следам нам не приходится: после поворота они сворачивают на узкую дорогу, ведущую к обшарпанной хибаре Джеффов.
Мы катимся по дорожке, пока между деревьев не становится виден их дом. За невысоким каменным забором мы сходим с сегвэев. Перед домом стоит их машина, а у сарая мы замечаем младшего Джеффа – он курит и постукивает ногами друг о друга от холода. Он достаёт телефон, чтобы позвонить, и прислоняет длинное ружьё к пластиковому садовому столу.
– Есть только одна причина, почему он стоит у сарая в такую холодину, – шепчет Игги. – Он что-то охраняет. Ш-ш, пригнитесь.
Мы втроём съёживаемся за покрытым снегом забором и наблюдаем, как передняя дверь открывается и из неё выходит старший мужчина с ведром и губкой. Машина мигает фарами и издаёт писк – Джефф открывает задние двери и наклоняется в салон с губкой наперевес, а потом выныривает наружу и отжимает в ведро розовую воду. Когда Джефф заканчивает оттирать кровь, он встаёт, захлопывает дверь, и машина попискивает дважды.
– Это уже второй раз за несколько дней, когда мне приходится мыть чёртов салон. Ну и вонища стоит. Надо было тебя заставить.
Мужчины стоят всего метрах в десяти от нас, и мы прекрасно их слышим. Я решаю рискнуть и высовываюсь из-за забора.
Молодой Джефф пропускает слова отца мимо ушей и говорит, уставившись в телефон:
– Полчаса, по его прикидкам, если дороги расчистили. И полиция высылает наряд из Тауэр-Ноу. Они вызовут ВВС из Боулмера, как только увидят всё собственными глазами.
– Он уже получил фотки?
– Они ещё отправляются. Осталось девять минут, тут написано. Сигнал паршивый.
– Что ты там наснимал-то?
– Что ты и сказал: крупный план, во весь рост, на видео снял. Большой файл. Придётся подождать.
– Молодчина. Оставь телефон на улице. Тут лучше ловит.
Джефф-младший кладёт телефон на садовый стол, очищенный от снега, и уходит следом за отцом в дом.
Игги натягивает свою кепку пониже.
– Слышали, что он сказал? Через девять минут фотки будут отправлены. Думаю, я знаю, что делать, – говорит он, и мы с Ба подаёмся поближе.
План весьма хитроумный, но требует смелости, которая вряд ли есть у меня – не говоря уже о моей Ба.
Игги приподнимает голову над забором, чтобы снова понаблюдать.
– Они ушли внутрь. Вы готовы? – спрашивает он.
– Нет, – отвечаю я.
В тот же самый миг Ба стучит кулаком одной руки в перчатке по ладони второй и говорит:
– Да-а-а-а-а!
Ей это нравится, понимаю я. Ей ужасно это нравится.
Глава 53
Боль в голове становится всё ощутимее, и я чувствую, что слабею. Моё дыхание немного затруднённое, ладони болят, пульс слабый. Я уже несколько дней недоедала, а всем, что мне удалось съесть, меня вырвало на заднее сиденье машины, где меня держали, отчего старший мужчина закричал: «Ах ты маленькая инопланетная паршивка, ох, какая мерзость! Ох боже мой, открой окно, Джефф!»
Думаю, мне не стоит больше есть сыр.
В суматохе, вызванной тем, что меня стошнило, мне хватило хладнокровия подобрать с пола транспортного средства мою исцеляющую палку. Я сунула её в один из высоких сапог, которые были на мне.
Курица, которую любит Игги, сейчас со мной, в этом помещении на улице, где меня заперли, и я взяла её на руки, чтобы почувствовать её тепло. Я думаю, ей это нравится, и она издаёт горлом какой-то звук – наподобие «бр-р-р, бр-р-р» – которым, на мой взгляд, выражает удовольствие или удовлетворение.
Я потеряла кровь. Я вытягиваю руку и дотрагиваюсь до черепа – кровь превращается в корку, этому немного поспособствовало наложение исцеляющей палки, но палка теряет силу и уже не очень эффективна.
По дороге я лишилась одного из сапог. Я не применяла палку, пока не оказалась здесь, где меня никто не видит, а к этому времени я потеряла уже много крови.
Я нашла какую-то старую ткань и сижу на ней, прислонив голову к деревянной стене сарая и размышляя над несколькими последними моментами, которые помню.
Я была в задней части их автомобиля, а старший мужчина управлял им, используя свои ноги и руки. Он сказал: «Чёртов снег» два раза, когда машину заносило на заснеженной дороге. (Возможно, он никогда не водил раньше – у него не очень хорошо получалось.)
Мужчина помоложе держал своё длинное ружьё и время от времени нацеливал его на меня.
Потом меня неожиданно стошнило – светлая комковатая жидкость забрызгала всю хвостовую часть их транспортного средства, и начались крики.
Транспортное средство затормозило на покрытой снегом дороге, и старший мужчина сказал какое-то слово, которое я не распознала. Младший мужчина выбрался из машины. Когда он открыл двери, я воспользовалась ситуацией, перепрыгнула через сиденье и попыталась убежать.
Я была слишком слаба. Я запнулась и вывалилась из машины прямо в глубокую кучу снега.
– Ну уж нет, – сказал молодой мужчина. А потом он назвал меня «маленьким волосатым чучелом» и наступил мне на руку, изо всех сил, своим большим ботинком.
Последним, что я увидела, прежде чем отключиться, был деревянный приклад его длинного ружья, летящий мне в голову.
На нашей планете мы подходим к своему существованию трезво, исходя из имеющихся фактов. Мы не тяготеем к фантастическим представлениям о том, что может быть – а может и не быть – правдивым, или правильным, или настоящим.
Иными словами, я не боюсь смерти. Чего я боюсь, однако, так это последствий моей смерти, которые могут привести к огромным неудобствам здесь, на Земле. Вы примитивный народ, склонный к войнам и неспособный разобраться с технологиями, которые вы обнаружите в том случае, если я умру, не разрушив предварительно мой аппарат.