— Хватит врать… — И она с нажимом добавила: — Патлатый! Если все выкупят свои души, какой вам тогда толк?
— Ну, все на самом деле не расплатятся! — Черт подозрительно косился на шокер, но хотя бы крылом дергать перестал. — И не в процентах дело! — вскинулся он, заметив, как Иркины пальцы снова стиснулись на рукояти. — Просто есть люди, которым все по фиг! — выказывая глубокое знакомство с местным сленгом, объявил немецкий черт. — Деньги возвращать не надо, а душа — и черт с ней! — Он выразительно потыкал себя когтем в грудь. — Согласись, такие — наша законная добыча! А кто расплатится… В Пекле черти могут и без денег жить, а нам деньги просто необходимы, мы ведь на земле! Но для начала мы на них местных чертей выкурим! — И видя Иркину непонимающую физиономию, снова преисполнился снисходительности. — Перехватим их бизнес — водка, сигареты, игорные дома… Да они у нас все в долгу окажутся — кредиты дешевые, не то что в человеческих банках, придут обязательно! А уж мы их закрутим, уж мы их запутаем — они так не умеют, обленились на дармовых душах! Предприятия заберем… — Черт стиснул лапу в кулак, словно поймал муху. — А самих — в Пекло! Зачем нам конкуренты?
— Ну а я зачем в вашей изящной схеме? — не пытаясь больше кинуться на черта, спросила Ирка.
— Не так чтоб сильно ты нам и нужна… — уклончиво начал он и тут же досадливо махнул лапой. — Хочу не врать — так натура не дает! Нужна, конечно — местные не сдадутся, одними договорами их не одолеешь, сила потребуется. Нас-то немного, всего пара десятков…
«Значит, не меньше сотни», — прикинула Ирка.
— Самим не устоять, а вот вместе с хортицкой ведьмой… — протянул черт. — Мы, немцы, и ты, плечом к плечу…
Ирка так на него посмотрела, что он осекся.
— Ладно, не будем хотеть сразу много, — помолчав, сказал он. — Пока хотя бы не мешай нам, ведьма-хозяйка, дай обжиться. Потом сама увидишь, с нами — лучше. Это есть обоюдовыгодный бизнес, дорогая Ирэн, — передразнил он собственный акцент в роли немецкого мужа Тео. — Мы хотим здесь остаться, и мы не будем наглеть. — Он попытался подкупающе заглянуть в глаза Ирке, но она быстро опустила ресницы. — Мы всегда будем брать меньше, чем ваши местные черти! Сказал бы «честное слово», так ты все равно не поверишь! Это вы здесь избаловались — у вас что бизнесмены, что черти меньше чем со стопроцентной прибылью не работают. А мы — скромные европейцы! Нам много не надо, лишь бы в Пекло не загнали, остальное мы спокойно можем взять деньгами. Нам будет хорошо — хоть какие души появятся, тебе будет хорошо — мы заберем меньше, даже людишкам хорошо, хотя они об этом и не узнают. Только местным чертям плохо, но это уже дополнительная прелесть ситуации. А главное… — Он снова доверительно понизил голос. — Мы совсем не будем похищать детей. Можем даже договор подписать!
— Что, европейские черти не размножаются? — враждебно фыркнула Ирка.
— Демографический спад, — признал черт. — Прирост населения идет за счет иммигрантов — турецких шайтанов и арабских ифритов. Но иногда появляются… — он усмехнулся, — маленькие красные дьяволята.
— Новорожденные чертенята без человеческой любви не выживают, — сказала Ирка. — Ты все-таки врешь, облуд!
— Я же просил не называть меня собачьими кличками! Я уже говорил — мы современные существа, пользующиеся достижениями европейской цивилизации! — обиделся черт. — Сколько человеческих женщин — актрис всяких или бизнес-леди — не имеют времени любить своих детей! Нанимают им нянек, гувернанток, учительниц, те с детьми целый день, с самого младенчества, привязываются и любят! И никого не надо похищать! — напористо повторил он. — Представляешь, ведьма, месяц за месяцем, год за годом — ни одного похищения. Не бьются в когтистых лапах человеческие малыши, не бегают по улицам их матери, не зовут, не ищут, не плачут, не сходят с ума от ужаса. Подумай, ведьма… Не решай сразу, подумай — сможешь сделать, чтоб стало так? Без нас?
И больше даже не оглядываясь на застывшую Ирку, направился к двери. Остановился на мгновение и обронил:
— Если я останусь здесь, твоя мама тоже будет с тобой.
— А ведь ты искушаешь меня, кадук, — тихо сказала Ирка.
— Я — черт, — то ли поправил, то ли напомнил он. — Я искушаю хортицкую ведьму — безопасностью твоих людишек. И девочку Ирку я искушаю тоже. — И снова пошел к двери.
— Я хочу посмотреть, — в спину ему бросила Ирка.
Перепончатые крылья дрогнули.
— Хочу посмотреть твой банк — ты ведь его уже открыл, верно? — припоминая брошенную маме фразу насчет переведенных в город активов, сказала она.
— Ты все-таки понимаешь по-немецки, — сделал вывод черт.
— Не понимаю, — нагло соврала Ирка. — Просто это логично — что б ты здесь делал, если бы банка не было?
— Прогулять школу два дня подряд — это так чертовски неправильно, что я согласен, — ухмыльнулся черт. — Оставим завтра твоих маму с бабушкой выяснять, кто кому жизнь поломал, и пойдем. Увидишь все сама. А теперь ложись спать, ведьма. Тебе надо хоть немножко поспать. — И он перешагнул порог.
— Спокойной ночи… Тео, — тихо сказала Ирка.
Стоящий на пороге маленький смешной человечек в кирпично-красных штанах улыбнулся ей смущенно и беззащитно и исчез в темном коридоре. Стукнула дверь. Тео ушел в спальню. Ту самую, где спит ее мама.
— Бли-и-ин! — долго и безнадежно протянула Ирка. И побрела обратно. К дивану перед телевизором, на котором раскатисто, с музыкальными переливами храпела бабка. Схватила мобилку и дрожащими пальцами отстучала эсэмэску:
«Мой отчим — настоящий дьявол!»
Глава 7Тяжелый завтрак
— Дети, вы теперь каждое утро будете сюда приходить? Или у вас занятий нет?
Ирка лежала на диване, уткнувшись носом в подушку, и пыталась понять, с какой такой радости бабка заговорила на чистом русском? Во всяком случае, интонации совершенно бабкины, только слова отличаются…
— Или у вас своих родителей нет? — гневно прозвучало в коридоре.
Богдан что-то глухо забубнил в ответ. Ирку словно вихрем сдуло с дивана. Путаясь в одеяле, она рванула вон из комнаты, споткнулась о порожек и едва не кубарем выкатилась в коридор.
— А вы, тетя Лариса, говорили, она не хочет нас видеть, — выглядывая из-за плеча Богдана, укоризненно сказала Танька.
Преграждающая ребятам дорогу в дом мама раздраженно обернулась.
— Ирина! В каком ты виде? — все с теми же бабкиными склочными интонациями воскликнула она. — Здесь же мальчик!
Ирка рассеянно оглядела короткие штанишки и маечку своей шелковой пижамки и успокаивающе бросила маме:
— Так это ж Богдан, мама! Он меня и не в таком виде видел!
Она искренне удивилась, когда глаза у мамы стали большие и круглые. Ну да, Богдан видел Ирку всякой — и ведьмой, и собакой-оборотнем, один раз даже вампиршей (неприятный эпизод, о котором Ирка вспоминать не любила). Неужели мама что-то об этом знает, а иначе с чего так пугаться?
— Заходите, я сейчас штаны надену, — буркнула она ребятам.
Богдан сделал шаг вперед… и наткнулся на мамину выставленную ладонь.
— Стоп-стоп-стоп! Ирина, что это значит? — Мама снова повернулась к Ирке.
— А что? — удивилась та, растирая глаз кулаком. Бессонная ночь сказывалась, под веки точно песка насыпали. «Мне нужен выходной, — мрачно подумала Ирка. — Черти сразу после битвы драконов и непосредственно перед тематической контрольной по физике — это как-то чересчур для одной маленькой меня. Мне нужен выходной от всего — от школы, от чаклунства, от чертей, от мамы… Тьфу, фигня какая в голову лезет — при чем тут мама? Не нужен мне выходной от мамы, наоборот, я всегда мечтала о выходном вместе с мамой!»
Мама тем временем умудрилась поджать пухлые, идеально подведенные помадой губы в узкую неодобрительную полоску — точно как у их классной Екатерины Семеновны!
— Совсем распустилась тут при бабушке своей! — Она покачала головой и передразнила: — «Заходите, я штаны надену!» Не спрашиваешь: «Мама, можно ребятам зайти? Ты не против?» Даже в голову не приходит! Как будто ты одна в доме живешь!
— Та вона ж не в твоей хате живет, а в своей! Тобто — в моей! — В коридор из кухни выскочила бабка. Сразу стало понятно, что мамины склочные интонации — это всего лишь бледная копия рядом с сияющим всеми красками оригиналом высокого искусства закатывать скандал. — Кого хоче, того и прыймае у власний хате, никого не пытае! Крим мэнэ, звисно! А которые тут сами у го́стях, помалкивать должны!
— Это и мой дом тоже! — взвизгнула мама.
— А чого ж ты тогда сидишь, як у го́стях? Иди посуд помой! — рявкнула бабка. — Ось там жир до сковородки прикипел, оттирать надо!
Мама кинула переполошенный взгляд на свои покрытые бледно-розовым лаком ногти, а бабка повернулась к ребятам:
— А вы чего стоите, мов засватанные? Рано вам ще свататься, так що у дом заходьте, та идить соби до Ирки, чего вам там приспичило с утра пораньше!
— Нет-нет-нет! — тут же вмешалась мама. — Исключено! Ирочка не может сейчас принимать гостей! Ирочка торопится, они вместе идут к Тео на работу! — с гордостью сообщила она.
— Тео — это который настоящий… — начал было Богдан, но поймав Иркин панический взгляд, успел остановиться. — Который отчим? — вывернулся он.
— За то, как он к тебе относится, могла бы его и отцом звать! — обиделась мама.
Танька и Богдан немедленно уставились на Ирку вопросительно. Она только неопределенно повела плечом — а что еще она могла при маме сказать?
— Ну ничего, ты еще привыкнешь, — то ли себя, то ли Ирку успокоила мама. — Пока что собирайся и отправляйся! А вы, дети, ступайте! — мама величественно кивнула Богдану и Таньке. — И постарайтесь понять, что у Ирочки есть семья и она хочет проводить время со своими родителями, а не с вами болтаться где-нибудь за гаражами!
Ирка поняла, что сейчас будет — ой что! И даже — ой-ей-ей! Посуровела Танька, Богдан упрямо, как идущий в атаку бык, наклонил голову, и было ясно, что никуда эти двое не уйдут, пока не разберутся, что тут с Иркой, о чем она писала в своей эсэмэске и не грозит ли ей опасность…