В этот момент снова влезла бабка.
— Ты дывысь на нее, про гаражи вспомнила! — всплеснула руками она. — Те самые гаражи, за которыми вона з такими ж шлендрами та бездельниками, як сама, все детство провела — и до школы, и писля школы, и заместо школы! Без завтрака дытына никуды не пиде! — твердо объявила бабка. — Хватит вже, вчера голодную отпустила. Так язву якусь в желудке заработать можно, чи мало ей, що в неи ридна мамка — язва! Вы теж завтракать идите, — скомандовала она Таньке и Богдану. — Не все ж тому немцу в утробу пихать! А кому не нравится, кого я за стол запрошую, той може сам не сидать! — возвышая голос, объявила бабка, злорадно косясь на маму.
Мама кисло промямлила:
— Детям разве не надо в школу?
— У нас сегодня первого урока нет, — нахально объявил Богдан и направился на кухню.
Устроившийся на уголке стола Тео поднял голову и радостно улыбнулся, так что пухлые щеки выпятились, точно два красных яблочка:
— О, друзья Ирэн, есть очень приятно!
Богдан с Танькой поглядели на него подозрительно, потом вопросительно оглянулись на Ирку.
— Настоящий дьявол? — едва заметно шевельнул губами Богдан и недоуменно вскинул брови.
Ирка только и могла беспомощно вздохнуть.
Бабка шлепнула на стол кастрюльку с запеченной в микроволновке гречневой кашей и любезно поинтересовалась у ребят:
— Сальца з черным хлебушком отрезать? Ще осталось немножечко…
— Тео тоже любит сало! — вскинулась мама.
— Немцы сала не едят, — не оглядываясь, бросила бабка.
— Это евреи и мусульмане сала не едят, а немцы очень даже… — начала мама.
— А немцы свою норму нашего сала ще в ту войну отъели, — отрезала бабка.
— Дорогая, я вполне обходиться без всякий сало…
— Бачишь, я правая, вин ще то не переварил! — возрадовалась бабка. — Дывысь, який курдюк сальный заместо живота — ног не видно! А вы ешьте, деточки, ешьте, поправляйтесь, а то ось, Танюша, така красовита дивчинка була, а зараз схудла, мов глиста в корсете!
Танька, всю жизнь мечтавшая сбросить лишние килограммы и наконец совсем недавно добившаяся своей цели, поглядела на бабку влюбленными глазами и впилась зубами в бутерброд с розовым, остро пахнущим специями копченым салом.
— Будешь так жрать, все обратно наешь! — неодобрительно покосился на нее Богдан.
— Да ладно! — отмахнулась Танька. — С меня, вон, уже джинсы спадают! — Она демонстративно подергала пояс.
— Это они тебе льстят! — с убийственной серьезностью сообщил Богдан и тоже откусил от своего бутерброда.
Ирка наскоро запихнула в себя бутерброд.
— Мам, мы с ребятами в комнату пойдем, ладно? Нам поговорить надо, — сквозь набитый рот прошамкала она, вставая. Ну вот, она спрашивает разрешения, мама должна быть удовлетворена. Ирка даже уже отодвинула табурет…
— Нет! — звонко объявила мама. — Никуда вы не пойдете! Сядь, пожалуйста, и поешь нормально! А потом быстро собирайся, Тео не может тебя вечно дожидаться!
— Ты и вправду идешь к нему на работу? — снова упрямо наклоняя голову, настороженно спросил Богдан.
— Мальчик, что за наглость, я же тебе сказала… — возмутилась мама.
Богдан смотрел только на Ирку.
— Иду-иду, все в порядке. Пока что, — одними губами шепнула она и быстро поднесла к уху кулак с оттопыренным большим пальцем и мизинцем, без слов показывая — позвони. Все равно мама пошла на принцип и переговорить им не удастся.
Не слишком успокоенный, Богдан в очередной раз переглянулся с Танькой, и они дружно встали. Проходя мимо бабки, Танька вдруг наклонилась к ней и неуверенно шепнула:
— Вы тут присмотрите, чтоб все в порядке?
— А навищо ж я тут? — очень спокойно ответила бабка и ободряюще кивнула Таньке.
Ребята вышли. Поднялся и Тео.
— Дорогая, ты есть правый — надо спешить! Бизнес не ждет! Я идти одеваться! — и тоже покинул кухню.
— Я же тебе говорила, что мне не нравятся эти ребята! — немедленно вскричала мама. — Почему они снова здесь?
Ирка вдруг почувствовала, что буйное, просто как штормовая волна, раздражение вскипает в ней:
— Мама, а если я тебе скажу, что мне не нравится Тео — его здесь больше не будет? — рявкнула она.
Мама замерла.
— Что… Что ты говоришь! — наконец выдохнула она. — Разве… можно сравнивать? Тео — и твои противные приятели! Это же совершенно разные вещи! Как ты можешь, Ира?
Но Ирка чувствовала, что она очень даже может, что ее просто несет и нет сил промолчать!
— Они не противные, они не вещи, и я тебе говорила, они мне друзья! Я их практически всю жизнь знаю, а ты своего Тео — всего месяц!
— При чем тут Тео! Не в Тео дело, а в том, что я — взрослая, а ты — ребенок! И твое мнение не имеет значения! — выпалила мама.
— Прости, как ты сказала? — очень тихо спросила Ирка.
— Как сказала, как сказала… Как хотела, так и сказала! — снова крикнула мама, но видно было, что собственные слова ее смутили. — Ну… я имела в виду, что ты еще маленькая, у тебя нет жизненного опыта, ты ничего не понимаешь в людях… — Мама сбилась на бормотание и жалобно спросила: — Ир, ну ты что? Ты хочешь со мной поссориться?
— Нет, мама, — тихо сказала Ирка. — Совсем не хочу.
— А жалко, — вдруг сказала промолчавшая весь их короткий разговор бабка и вымелась вон.
Ирка и мама ошеломленно уставились ей вслед — только сейчас Ирка поняла, что целых пять минут бабка была так непривычно тиха и молчалива, что они умудрились забыть о ней.
— Я ее боюсь, — все так же жалобно сказала мама. — А ты?
Бояться? Бабка почти всегда раздражала, иногда — злила до безумия, реже — смешила, порой вдруг трогала до глубины души каким-нибудь одним словом… Но бояться? Она скандальная старая перечница, а не терминатор!
— Она иногда говорит такие вещи… — Мама уже почти плакала.
Ирка вздохнула. Чего на самом деле боялась мама — бабки? Или себя? Бабкина ругань никогда так сильно не обижала бы маму, если бы она не чувствовала за ней… правду. Правду о себе самой.
— Я… Пойду оденусь, — пробормотала Ирка. — Тео ждет… — Она пошла к двери.
— Ирочка! — окликнула мама. Ирка обернулась. Мама, как маленькая девочка, ерзала на табуретке, прикусив накрашенную губу идеально отбеленными зубами. — Ты не могла бы… Оставить мне свою мобилку?
— Зачем? — после недолгого молчания ответила Ирка.
— Обязательно надо спрашивать? Нельзя просто сделать? — вспыхнула мама. С видимым усилием взяла себя в руки и почти спокойно пояснила: — Вы с Тео уйдете, я тоже не хочу здесь оставаться. Позвоню старым приятелям, постараюсь с ними встретиться…
— Есть стационарный телефон, — кивая на коридор, сдержанно сказала Ирка.
— Ты отправишь меня в этот город совсем без связи? — возмутилась мама. — Мобилка, которая была у меня дома… в смысле, в Германии… здесь не берет. А если я заблужусь? А если что-то случится?
Ирка хмыкнула. Заблудиться в городе, в котором выросла. М-да…
— Можно купить новую карточку — это недорого, — все еще продолжала сопротивляться Ирка.
— Вот и купите с Тео по дороге, — небрежно отмахнулась мама. — Хотя… Если ты так боишься за свою мобилку, я, конечно, не могу настаивать…
Ирка полезла в сумку и протянула маме мобилку.
— Если мне будут звонить…
— Да-да, я все тебе передам! — легкомысленно кивнула мама, моментально залезая в опции телефона. — У тебя очень дорогой телефон, малыш, откуда такой?
Ирка, не отвечая, выскользнула за дверь. В глубокой задумчивости она вернулась в гостиную, где теперь спала вместе с бабкой. Надо одеваться… Наверное, правильно будет надеть что-то из вчерашних покупок. Ирка достала теплые брюки — как всегда, под конец зима звенела от мороза, словно намереваясь отыграться за теплый декабрь и мокрый снег января. Выбрала к нему такой же серо-стальной свитерок. Посмотрела на себя в зеркало и поморщилась — такая аккуратная серая девочка. Вытащила из кучки уцелевших старых вещей легкий пестрый шарф и фигурно вывязала поверх воротника. Вот так уже лучше.
— Ирэн, ты есть идти? — позвал из коридора Тео.
— Ирка, сколько можно возиться, ты что, корсет там шнуруешь? — весело подхватила мама.
— Сейчас иду! — крикнула через дверь Ирка. Наскоро открыла коробку с косметикой… подумала еще мгновение… выхватила маленькое карманное зеркальце и размашисто написала поперек стекла карандашом для губ: «Связь ночью по Skype!»
Надпись медленно растаяла, точно впиталась в стекло.
Сейчас такое же карманное зеркальце начнет вибрировать у Таньки в косметичке…
Иркино зеркальце дрогнуло, затуманилось — и на только что чистом стекле проступила надпись Танькиным косметическим карандашом: «Настоящий дьявол» — ты имеешь в виду, что Тео к тебе плохо относится?»
«Нет, у него рога, крылья и хвост!» — отписалась Ирка, закинула на плечо рюкзачок и направилась в коридор.
Глава 8Действительно душевный банк
— Я смотрю, мама уже не переживает насчет возвращения в Германию? — холодно поинтересовалась Ирка, захлопывая за собой дверцу такси.
— Мы с ней поговорили, — умащиваясь рядом на заднем сиденье, прокряхтел Тео. — Я объяснил ей, что в Германии она никогда не поднимется так высоко, как здесь. Что, как только я разрешу все насущные вопросы, начнем строить трехэтажный особняк в центре города, пригласим в гости банкиров и миллионеров, в косметический салон она будет ходить вместе с женой мэра.
Такси медленно тронулось с места и полезло по обледенелой дороге, как жук по стене, упорно выбираясь из балки. Молодой водитель в толстом свитере и натянутой на самые уши теплой кепке напряженно крутил руль, пробираясь между обледенелыми колдобинами и намертво смерзшимися горами мусора. «Новичок, наверное. Или из другого города приехал, — мельком подумала Ирка. — Нашего местного таксиста в балку и за двойную оплату не заманишь».
— Еще маме очень понравилось, что ты будешь учиться в самой престижной школе… — Тео улыбнулся Ирке, — и выйдешь замуж за внука президента, так что она станет внуко-президентской тещей.