— Ма-а-ма… — насмешливо протянула мама. — Тоже мне — достижение!
Она не обернулась. Она не посмотрела на Ирку.
Я не буду обижаться. Не буду-не буду… Она ведь совсем ничего обо мне не знает. Она не знает, что мной тоже можно гордиться — как Танькины родители гордятся ею. Или как Богдановы… И… Это же мои достижения! Наверное, моих достижений для мамы все-таки мало, наверное, ей нужно что-то свое…
— Я твоя мама, а еще я Лариса Васильева, а еще я на выпускном выиграла конкурс, кто больше выпьет, — с горечью сказала мама. — И что с того?
— Погоди… — Ирка даже отвлеклась от их разговора, нахмурилась. — Почему — Васильева? Я же — Хортица… И бабка тоже Хортица…
— А я — Васильева! То есть теперь-то я Фелл… — с гордостью напомнила мама. — Васильева — по твоему деду, это его фамилия. А Хортицей тебя бабушка записала, еще когда из роддома забирала.
— Елизавета Григорьевна? — неуверенно уточнила Ирка. Бабка же рассказывала: ее вторая бабушка, загадочная бабушка-ведьма, от которой в наследство достались смутные воспоминания и полный колдовских штучек подвал, появилась, когда маму забрали в роддом, обо всем заботилась и за все платила. Только непонятно — зачем ей понадобилось давать Ирке фамилию даже не мамы, а бабки, этой, актуальной бабки, которая сейчас в комнате телевизор смотрит?
— Эта бабка, вот эта самая, которая мне вроде как мать! — фыркнула мама, тыча пальцем в стенку между кухней, где они сидели, и комнатой. — Хотя какая из нее мать — ехидна натуральная! А кто такая Елизавета Григорьевна? — с любопытством поинтересовалась она.
Ирка застыла с ложкой супа во рту. Проглотила полуостывшую гущу, вытащила ложку, аккуратно положила рядом на клеенку…
— То есть как это — кто? — спросила она. — Елизавета Григорьевна, с которой я жила до четырех лет… Моя вторая бабушка… По отцу! — наконец выпалила Ирка — она давно хотела поговорить с мамой об отце, но вдруг той не понравится? Вон как на любое слово болезненно реагирует.
— По отцу-у? — изумленно протянула мама. — Елизавета Григорьевна? Впервые слышу! — решительно отрезала она. — Бабка тебя из роддома забирала, твоя бабка! Ее, наверное, в том роддоме и сейчас, через тринадцать лет помнят — такую она там всем устроила веселую жизнь! Какая может быть бабушка по отцу, откуда — я ведь даже не знала, где твой отец живет!
Под вопросительным взглядом Ирки мама смутилась.
— А что, бабка не рассказывала про меня-«шлендру»? — с принужденным смешком спросила она.
Ирка только молча покачала головой.
— Странно, как это она упустила случай. — Мама вернулась к столу, помолчала, вертя чашку. — Ну… — протянула она. И снова замолчала. — Мы с ним на дискотеке познакомились. Я девчонка была, восемнадцать лет, а он совсем взрослый парень! Внешность такая, немножко восточная… Стильный. И ухаживал красиво. Цветы, рестораны, такси… К нам сюда, в балку, сама знаешь, таксисты редко соглашаются ехать, а мы с ним натанцевались, а у меня еще высокие каблуки — идти не могла, устала! Так он меня от самого проспекта до дома на руках нес! Будто я и не весила ничего! И танцевал потрясающе — как летал! — с меланхоличной улыбкой закончила она.
— Как летал… — повторила Ирка. — А еще что было? — жадно спросила она.
— А ничего не было! — злобно бросила мама. — Неделю потусовались — и разбежались. Он — неизвестно куда, а я — обратно в балку. Как выяснилось — уже вместе с тобой! — И мама выразительно похлопала себя ладонью по животу.
— А ты в нем… ничего особенного… необычного не замечала? — осторожно спросила Ирка.
— Да чего там необычного — кобель и есть кобель! — отмахнулась мама.
Ирка вздохнула. Ну да, по большому счету мама абсолютно права — папа, безусловно, кобель. Хоть и крылатый.
— Цветы он где-то умудрялся доставать потрясающие! — вспомнила мама. — Один букет принес — я таких и не видела никогда! Сказал, что прямиком с острова Борнео! А про другой — что настоящие эдельвейсы, из швейцарских Альп. Врал, наверное? — с сомнением сказала она.
«Может, и не врал… — подумала Ирка. — Бог природы, что ему стоит…»
— Собаки от него балдели! И кошки! И вообще любая живность! — продолжала вспоминать мама. — Один раз он к аквариуму подошел, так все рыбки к стеклу прижались и давай на него пялиться, точно он их магнитом притянул! Только мне какая со всего этого радость?
— А его мама не могла приехать и… — начала Ирка.
— Да какая мама! Говорю тебе, он знал, где я живу, а я даже его телефона не знала. Однажды он просто не пришел на свидание, и на этом все закончилось! Я его на центральной площади, у фонтана, три часа ждала, — проворчала мама. — Все поверить не могла, что он меня вот так кинул!
— Того фонтана уже нет, — машинально ответила Ирка.
— Вот видишь, и фонтана нет! И никакой… как ее, Елизаветы Григорьевны, твоей второй бабушки, отродясь не было! — твердо объявила мама.
— Но как же… — пробормотала Ирка. — Я же помню…
Ей уже говорили — если ее отец крылатый пес Симаргл-Симуран, то… какая еще вторая бабушка? Какая у древнеславянского бога природы и растений может быть мама? Но… Ирка ведь и правда помнила! И строгие блузки с воротником под горло, и перстень на пальце, и… Да ведь та бабушка являлась ей в снах — и показывала мир Айта, с его гигантскими хищными растениями! И ведьма Ольга Вадимовна, что передала Таньке свой дар, — она знала ту Иркину бабушку и даже бывала у них в гостях! И бабка про вторую бабушку рассказывала — она-то ее видела! Как же не было?
— Хотя… — вдруг засомневалась мама. — Может, ее твоя бабка нашла? — мама снова потыкала пальцем в сторону комнаты с телевизором. — Она такая, она могла! Позже, когда я уже уехала…
— Куда уехала? — растерялась Ирка.
— Ну-у-у… — Мама в очередной раз засмущалась и принялась вертеть чашку. — А что было делать? Мне рабочую визу в Турцию оформили, не упускать же случай! Я тебя родила — и уехала. Я там в шоу танцевать должна была. — Мама гордо выпрямилась. — С шоу не вышло… — тут же снова сгорбилась она. — Представляешь, они сказали, надо танцевать уметь! Что там уметь — ногу туда, ногу сюда! Пришлось официанткой… Все лучше, чем здесь! — и она с отвращением оглядела кухню.
— Сколько ты в Турции пробыла? — тихо спросила Ирка.
— Четыре года, — объявила мама.
Ну да, все сходилось — бабка рассказывала, что когда Ирке исполнилось четыре года, ее «глиняный человек» принес. Видно, заклятый той, второй, бабушкой голем. Сама Елизавета Григорьевна явилась бабке в зеркале, сказав, что больше не может заботиться о внучке. Потому что умерла…
Ирка помнила Елизавету Григорьевну. И не помнила маму. Потому что мамы все эти годы не было.
— Совершенно в стиле твоей бабки — ей ребенка доверили, а она нашла какую-то Елизавету Григорьевну и сбыла тебя с рук! Вот всегда она такая была, и в моем детстве тоже! — продолжала возмущаться мама. — Я ее только утром, перед школой, видела и вечером еще…
«Это немножко больше, чем я видела тебя, мама», — невольно подумала Ирка и тут же мысленно на себя шикнула. Как вышло, так и вышло, главное, сейчас мама тут.
— Лучше бы алименты потребовала! А то я приехала — это был кошмар! — почти простонала мама. — Что я себе за те турецкие деньги смогла купить — ну шубу, ну мобильный… А бабка все бухтела, не переставая… ребенку нужна куртка, ребенку нужны сапожки. Каждый день, в семь утра вверх по тропинке тебя в садик и каждый день в пять вечера обратно! А потом школа началась, вот тут я совсем взвыла! — Мама демонстративно уронила голову на ладони. — Хорошо, в конце концов, рабочую визу в Германию удалось оформить, иначе я бы тут у вас совсем с ума сошла! — и она радостно улыбнулась.
— Хорошо, — тупо согласилась Ирка. — Совсем хорошо…
— Еще как! — подхватила мама. — Я Тео встретила! Тео — это лучшее, что со мной случилось за всю жизнь! Он появился — и в моей жизни хоть что-то появилось! — Она вдруг подалась вперед и крепко схватила Ирку за руку. Испытывающе заглянула в глаза…
— Мам, ты чего?
— Не знаю, что у вас с ним за дела, не знаю, зачем он возил тебя в свой банк… Но что бы он ни потребовал, ты должна сделать, Ирка! — Мама крепко, до боли сжала Иркины пальцы. — Ты обязана, понимаешь? Я только добилась… только вкус почувствовала! Без Тео я пропаду! То есть… я хотела сказать, мы пропадем, — осторожно уточнила мама.
— Я поняла, что ты хотела сказать, мама, — глухо откликнулась Ирка и осторожно высвободила пальцы.
Снова заскрежетал замок, и хлопнула входная дверь.
— Ой, вот это уже наконец-то Тео! — Мама вскочила и устремилась в коридор. Только на пороге на мгновение остановилась и небрежно обронила: — Вот и хорошо, что поняла, главное, будь послушной девочкой, и все у нас получится просто замечательно!
— А ты не хочешь узнать, что именно он от меня требует? — тихо сказала Ирка ей вслед, но мамы уже не было в кухне.
Она еще немного послушала, как в коридоре мама лепечет по-немецки, как рада она видеть милого Тео, и как же он устал, бедный труженик… и обхватив себя руками за плечи, точно от невыносимого холода, скорчилась на табуретке, чувствуя накатывающие изнутри, из-под сердца, волны боли.
Что же ей теперь делать? Что делать?
Глава 14Магия Интернета
— Ба… Бабушка!
— Ну чого тоби? — в пледе, перед телевизором, с огромной чашкой чая, бабка явно наслаждалась жизнью. С неохотой она оторвала глаза от экрана и покосилась на Ирку.
— А вот моего отца мама… Елизавета Григорьевна… Ты ее как нашла?
— Это не я ее знайшла, это вона нас знайшла — я ж тоби разповидала. Сказала, що тэбэ трэба воспитывать «особым образом». Мабуть — ремнем, — подумав, заключила бабка. — Жалко, що вона мэни той особливый ремень по наследству не передала.
— Мама говорит, что никакая Елизавета Григорьевна не приезжала, когда я родилась, она ничего такого не помнит.
— Ты ее краще спытай, а вона вообще помнит, когда ты родилась? — безжалостно поинтересовалась бабка. — А то наступного месяца день народження, а вона и подарка не купит. Та ще в претензии будет, чому не предупредили!