— Мама помнит мой день рождения! — запальчиво возразила Ирка.
— А як же! — ехидно согласилась бабка и снова уставилась в экран. — Хлопец твой хоча б прийде? — после недолгого молчания буркнула она.
Ирка подпрыгнула на диване:
— Откуда ты взяла, что у меня…
— Та шо ж я слепая, чи шо! — возмутилась бабка. — Чи не бачу, як ты аж светилася вся… доки ци не прийхалы. — Она дернула головой в сторону спальни мамы и Тео. — Хоч познайом бабцю, подывлюсь, co to za jeden… — по-польски закончила она.
— Ты мне раньше не говорила, что польский знаешь, — проворчала Ирка.
— Тю, велике дило! — удивилась бабка. — На Западной Украине на том клятом польском йёнзике, навить, собаки гавкають та воробьи цвиринкають! А зараз ты можешь помовчаты — простым русским языком, яким уси люды мовчать! Дай старой усталой бабце улюбленый сериал посмотреть!
— Мне казалось, ты в последнее время разлюбила сериалы! — невинно поинтересовалась Ирка. Услышанное ею на кухне высказывание насчет «слезливой манной каши по телевизору» не шло из головы.
— Яринка, ты що? — возмущенная бабка так резко повернулась к Ирке, что старое кресло под ней аж взвыло в негодовании. — Та тю на тебя три раза з подворотом, що ты таке говоришь! Та як це можна — разлюбыты сериалы? Та чи живет на белом свете людына така пропаща та никчемна, щоб жодного сериала и не любила? — пафосно провозгласила бабка, поглядела на Ирку полным укоризны взглядом… и отвернулась к экрану полностью и окончательно. Пошла на погружение в сюжет.
Ирка поглядела на нее задумчиво. Еще совсем-совсем недавно она мечтала — вот вернется когда-нибудь мама, и вся Иркина жизнь сразу изменится! Сбылось, между прочим. Мама приехала: бабка натянула джинсы и заговорила по-польски. В доме хортицкой ведьмы поселился черт. А Танька и Богдан объявлены чем-то вроде местных хулиганов, которые ее, Ирку, плохому научат. В следующий раз конкретнее мечтать надо! Тогда не придется вести переговоры с ребятами по скайпу! Ирка вытащила из сумки свой ноутбук и направилась к дверям.
— Це ты куды? — неожиданно отрываясь от экранных страстей, поинтересовалась бабка.
— В туалет, — удивленно ответила Ирка. Интересно, а куда еще она может здесь, в доме, пойти? То есть она-то много куда на самом деле может — например, на метлу и в окно… Но бабка об этом не знает! Во всяком случае, не должна.
Бабка перевела заинтересованный взгляд на ноутбук.
— Ну як з книжками до туалета ходять, я розумию — в некоторых книжках бумага мяконькая. Но що з цим в туалете можна робыты? — она снова задумчиво посмотрела на ноутбук. — Ось це, мабуть, и зветься новейшими технологиями!
И она отвернулась. Ирка вышла из комнаты с твердым ощущением, что бабка над ней издевается!
Стараясь не скрипнуть половицей, Ирка проскользнула мимо спальни. Наконец-то мама и Тео отправились спать! Какое счастье, что уже почти ночь, и бесконечный день, наконец, закончен! С того момента, как Тео вернулся домой и разговор с мамой прервался, Ирке казалось — до вечера она не доживет! Тео смотрел на нее: и когда за столом сидели, и когда чинно, всем семейством отправились телевизор глядеть — тоже! Как будто действие разворачивалось прямо на Ирке, а не на экране! Куда бы она ни поворачивалась, натыкалась на кроткий вопросительный взгляд из-под очков. «Я тебя не тороплю, — говорил этот взгляд. — Я молчу, я терпеливо жду, я даю тебе возможность подумать».
И мама глядела — то на него, то на Ирку. На Тео — вопросительно. На Ирку — все более и более возмущенно. За вечер этот чертов черт умудрился изобразить себя несчастным и глубоко обиженным, а Ирку — обидевшей его, бедненького, злодейкой. И все это, не сказав ни единого слова!
Хотелось залезть под стол. Но Ирка просто забилась в угол, и даже бабка не трогала ее, требуя помыть посуду. Такая бездна понимания с бабкиной стороны тоже пугала. В общем, если сейчас она не увидит ребят — хотя бы в виртуале! — завоет. А единственное оставшееся свободным место в этом доме — только здесь! Ирка заперла за собой дверь туалета.
Но сперва — дело. Да и ребятам можно будет рассказать все сразу, а не поэтапно… Еще после разговора с мамой Ирка заглянула в полученный от Лады конверт. Внутри не было ничего, кроме адреса в файлообменнике.
— Продвинутые, ч-черти! — Ирка включила ноут. Сунула модем в разъем. Закачав файл и несколько раз проверив на вирусы, наконец решилась открыть.
На экране возникло лицо. Морда.
Наверное, он сразу хотел, чтоб все было ясно. Потому и явился таким, как есть. Рога, недлинные и корявые, как сучки старого дерева. Вытянутая харя, похожая одновременно на свиную и козлиную, покрытая коричневой с прозеленью шерстью, точно лежалым мхом. Когтистые лапы вольготно раскинуты по белым с розовыми прожилками, словно мраморным (а может, и впрямь мраморным?) бортам ванны. Черт восседал по грудь в джакузи, только вместо обычной воды меж бело-розовых бортов вскипала и булькала черная болотная жижа.
— Болотный! — выдохнула Ирка.
Точно услышав ее, черт на экране компьютера поклонился, прижав лапу к покрытой буро-зеленой шерстью груди.
— Поклон Ирине Симурановне! — булькающим голосом провозгласил он. — Нижайше прошу прощения, что позволил себе побеспокоить сиятельную хортицкую ведьму…
Ирка невольно хмыкнула. Под беспокойством он что имеет в виду — когда ее чертовы таксисты давили или когда она чуть в его болоте не утонула?
— …и заверить в совершеннейшем к вам, многоуважаемая Ирина Симурановна, почтении! — витиевато закончил черт. Подумал и добавил: — Особенно теперь почтение велико — раз уж вы этот файл, несмотря ни на что, лицезреть изволите…
Сперва Ирка не поняла, а потом просто задохнулась от бешенства. Ах ты ж скотина рогатая! Значит, сперва черти ее убить пытались — два раза, самое чертово число! А на случай, если не выйдет, если Ирка окажется слишком крута, предусмотрительно заготовили файл, чтоб начать переговоры! То есть мы тебя убьем, ну а если не убьем, тогда очень сильно зауважаем! Если бы черт не был на экране ноута, Ирка бы не выдержала — прямо в джакузи с тиной включенный электрошокер кинула! Но это черт, похоже, тоже предусмотрел.
— Умоляем, не сердитесь на нас, ваше превосходительство, Ирина Симурановна! — вскинул лохматые ладони черт. — Лично к вам мы испытываем только всяческую симпатию. Особливо я. Ведь только благодаря вашим своевременным и сугубо обоснованным действиям относительно моего предшественника я обязан своему нынешнему ведущему положению среди нашей чертовой общины, — сказал он и довольно погладил край бело-розовой ванны.
Ирке захотелось кинуть ноутбук в стенку. Предыдущего главу местных чертей она убивала ради маленького Василька. А этот шиш болотный заявляет, что она помогла ему карьеру сделать, и теперь ей за то «респект и уважуха»?
— Но посудите сами, сиятельная Ирина Симурановна! — развел лапами болотный. — Разве плохо я веду наш маленький чертов бизнес? Разве не учитываю ваши требования и пожелания? Разве с тех пор, как я возглавил общину, был похищен хоть один человеческий ребенок? За что же теперь такая немилость на нас, ясновельможная панночка ведьма? — Выражение глубочайшего укора на чертовой морде могло бы посмешить Ирку, если бы она так не злилась. — Понаехали тут, понимаешь… — утратив велеречивость, пробурчал черт. — В Германии им не сиделось. А нам и без них трудно работать! Проклятая хортицкая ведьма дыхнуть не дает… Ой! То есть… Я хотел сказать, вы, многоуважаемая Ирина Симурановна, правила соблюдать заставляете. Оно и верно, оно, конечно, так и нужно, только… — Болотная жижа в джакузи аж вскипела, выдавая возмущение черта. — Оно бы и самой великой и грозной хортицкой ведьме неплохо бы, того… Правила соблюдать! — склочным тоном объявил он. — Нам, значит, ни дитенка прихватить, ни мамашу его, ни девку какую… а немцы эти? — Из-за края экрана кто-то подал болотному такой же, как у Ирки, ноутбук. Черт плюхнул ноут прямо на болотную жижу, и тот спокойненько закачался на волнах джакузи, словно маленькая лодочка. — Извольте видеть! — Черт развернул компьютер к Ирке. — Два самоубийства только за последнюю неделю! И у обоих, слышите, у обоих, Ирина Симурановна! Кредитные договоры с «Seelebank», где отчим ваш заправляет!
— Кожа самоубийц… — прошептала Ирка. Ну а что она думала? Чтоб была кожа самоубийц для особо важных договоров, нужны самоубийцы. Не из Германии же ее везли. На месте обеспечили. Что должно случиться у человека, чтоб в обмен на деньги из замечательного «душевного» банка он согласился покончить с собой? Ясно одно — на такое ради себя не решишься. Только ради других.
Ирка больно, до крови прикусила губу.
— Хорошо устроился, чертов немец! — продолжал разоряться на экране болотный. — Мало того, что на меня из их чертовой Европы наезжают — дескать, рынок свободен и открыт для всех, все имеют право участвовать! Так я разве возражаю против свободы? Тео ваш имеет полное свободное право приехать сюда со своим банком, а я имею полное свободное право его прикончить, а банк — сжечь! Так нет же! Ни черта подобного! В смысле, ни единого черта из его немецкой компании я кокнуть не могу! Он пачку этих… рекомендательных писем привез, а там когтем по бересте — только попробуй, мы тебе рога-то пообломаем! В смысле, эти… санкции применим. Экономические и другие… непосредственные. — Черт невольно дотронулся до рога и поморщился. — Ладно, что ж я, не понимаю? Раз санкциями грозятся, значит, следом за немецкими чертями сюда и французские, и американские нацелились! Давно б проклятым немцам хвосты накрутил, так он и тут подстраховался, немчура, дуру эту, мамашу хортицкой ведьмы, окрутил! То есть я хотел сказать, вашу достопочтенную матушку, Ирина Симурановна… — льстиво улыбнулся черт. — Умницу и красавицу! Оно конечно, блат всякий для родичей, сваты, кумовья, отчимы, опять же… им потворствовать надо, мы, черти, такое очень даже понимаем! Только вы-то — вроде как не черт, Ирина Симурановна! — явно в полном отчаянии вскричал болотный. — Вы же этот, борец… то есть я хотел сказать, борчиха… Воительница! Пламенная… еще какая пламенная, от предшественника моего только горстка золы и осталась! Так что ж вы… — Черт пожевал губами и горько закончил: — Пламенная, творите-то, а? Короче, ведьма! — Болотник решительно взмахнул ладонью, бу