— Добра, глупая девчонка! — завопила мама так, что со двора раздалось встревоженное меканье козы. — Как ты не понимаешь! Если ты сделаешь, что требует от тебя Тео, нам всем будет хорошо — и тебе, и мне!
— Мама, а что требует от меня Тео — он тебе сказал? — заорала в ответ Ирка. — Ты хоть знаешь, чего ты сейчас от меня добиваешься?
— Я знаю, что Тео взрослый, умный и успешный, а ты — сопливая упрямая девчонка! Я совершенно ему доверяю!
— А я — нет! — отрезала Ирка.
— Какое имеет значение — доверяешь ты ему или нет? Ты — глупый маленький ребенок!
— А такое — что это не я к вам, это вы ко мне приехали! Хоть я и ребенок! Приехали только потому, что я понадобилась Тео, иначе ты бы обо мне даже не вспомнила! — проорала Ирка, вскакивая и нависая над мамой.
Мама отшатнулась, едва не упав со стула. Ирка остановилась, тяжело дыша и опираясь на стол костяшками пальцев.
— Это несправедливо, — прошептала мама. — Я о тебе вспоминала.
— Легко и просто — вспоминать! — согласилась Ирка. — И больше ничего не делать! — Она повернулась и отошла к окну — смотреть на маму у нее не было сил. Раньше она стыдилась плакать, а теперь хотела бы, но глаза сухие, на душе пусто и как-то… бессмысленно.
— То есть ты отказываешься помогать своим родителям, которые тебя родили и воспитали! — жестко отчеканила у нее за спиной мама.
— Ага, причем Тео родил, а ты воспитала! — горько хмыкнула Ирка.
— Тогда нам больше не о чем разговаривать, — столь же горько сказала мама.
— Я тоже так думаю, — устало кивнула Ирка.
— Неужели все так и закончится? — прошептала мама. — Ты… Я… — И по щекам у нее покатились слезы.
Ирка почувствовала, как внутри у нее сжимается, так что трудно становится дышать.
— Хорошо, — выдавила она. — Только ради тебя… Можешь передать Тео…
— Ты ему поможешь! — радостно вскинулась мама, и слезы на ее глазах мгновенно высохли.
— Я позволю ему уехать. Живым-здоровым, — сурово ответила Ирка. — Это больше, чем я имею право… и больше, чем я собиралась для него сделать.
— Ты говоришь, как… какая-то киллерша! Или еще хуже, как… как полисменша! — испуганно посмотрела на нее мама. — Ты меня прогоняешь?
— Что за глупости! — жестко хмыкнула хортицкая ведьма. — Ты, естественно, никуда не поедешь. Ты совершенно не понимаешь ни во что вляпалась, ни с кем связалась. Ничего, не волнуйся, я обо всем позабочусь.
Мама подалась еще дальше от Ирки:
— Почему ты говоришь со мной так, будто ты взрослая, а я ребенок?
— Наверное, потому, что на самом деле так и есть, — пожала плечами хортицкая ведьма.
— Неправда! — во весь голос закричала мама. — Я взрослая, серьезная дама! Я жена успешного бизнесмена… Я… — Она задохнулась.
— Я, пожалуй, все-таки схожу пока к Таньке, — вздохнула Ирка. — А ты успокойся. И… лучше, если к тому времени, как я вернусь, Тео здесь уже не будет. Для него лучше.
Ирка вышла в коридор и снова сняла с вешалки куртку. Выскочила на крыльцо.
— То есть ты не собираешься слушаться меня и почитать, как положено дочери слушаться и почитать свою мать? — стоя на пороге дома, вдруг звонко спросила мама.
— И почему ты вспоминаешь, что ты — моя мать, только когда тебя надо слушаться? — проворчала Ирка, спускаясь на первую ступеньку.
— Честное слово, я не хотела этого! — прошептала мама и вдруг зло и одновременно жалобно выкрикнула: — Ты сама виновата, Ирка! Ирка Хортица! — голос мамы снова стал отчетливым и звонким и налился неожиданной силой. — Властью матери, что родила тебя, приказываю — подчиняйся моему родительскому слову! Стой на месте и не двигайся!
— Как пафосно! — буркнула Ирка, делая шаг на следующую ступеньку…
Нога зависла в воздухе. Мышцы, как морозом, сковало — страшное, болезненное оцепенение прокатилось ото лба вниз, охватило все тело… Ирка замерла в неподвижности, не в силах шевельнуть ни единым мускулом. Мысленно она толкала себя вперед, заставляла непокорное тело сбежать с крыльца и мчаться прочь, прочь со двора… В реальности она стояла совершенно неподвижно, как ей и приказала мама.
— Ой! — изумленно ахнула мама. — Получилось!
— Конечно, получилось! — прошептал Ирке в ухо знакомый булькающий голос. — Сама пользуешься старыми обычаями, когда колдуешь, — только и на тебя древний закон нашелся, хортицкая ведьма!
Не в силах даже повернуть головы, Ирка скосила глаза — рядом с ней стоял болотный черт. И гнусно ухмылялся.
— Я же тебя предупреждал, что так и будет! — отозвался у Ирки за спиной голос Тео.
— Да, но как у меня получилось? — не унималась мама. — Ирочке это не повредит? С любым ребенком так можно? А если можно, почему другие родители не делают — это ведь насколько облегчило бы жизнь!
— Дорогая, я ведь тебе уже все объяснял, и не один раз! — В тоне Тео прорвалось легкое раздражение. — Это… небольшой гипноз. Делает ребенка послушным. Совсем-совсем небольшой… и только для пользы девочки! — напомнил он. — Чтоб она не убежала из дома и не наделала глупостей. Ты, как мать, просто обязана ее защитить — ведь она еще маленькая и не понимает, что для нее лучше! Вели девочке возвращаться в дом, Лорхен!
— Да-да, там холодно! Иди скорее, Ира! Я ведь и правда все делаю только ради тебя! — жалобно добавила мама. И повторила слова Тео: — Ты еще сама поблагодаришь меня, когда вырастешь!
— Нет! Не поблагодарю! — хотела крикнуть Ирка, но рот оставался закрытым, точно в него забили кляп, а ноги сами, помимо воли, понесли ее в дом.
Глава 24По старым законам родительской властью
— Не понимаю, почему просто не велеть твоей овце, чтоб она прямо тут, прямо сейчас отдала нам девчонку, и дело с концом! — меряя шагами кухню, злобно булькал болотный.
— Не нам, а мне! — жестко ответил Тео. — Девочка будет принадлежать только мне, запомни!
— Да помню, помню… — пробурчал болотный. — Вот и скажи своей овце…
— Дорогой, он меня уже второй раз оскорбляет! — пожаловалась мама.
— Дорогая, он тебя не оскорбляет! — небрежно успокоил ее Тео.
— Точно, я просто напоминаю, кто ты такая есть! — явно удивленный маминой реакцией, кивнул болотный.
— Этот господин очень сильно нервничает, вот и не соображает, что говорит! — повысил голос Тео, многозначительно глядя на болотного.
Тот в ответ только звучно фыркнул и снова начал расхаживать по кухне, нетерпеливо поглядывая на часы. Стрелка ползла по циферблату — ме-едленно-ме-едленно, словно пробиваясь сквозь густой клей.
— Не понимаю! — выдержав ровно пять минут, снова завелся болотный. — Пусть твоя… которая думает, что она не овца, скажет: передаю, мол, во власть… и готово, не отвертится, ведьма проклятая! — Болотный метнул на Ирку ненавидящий взгляд.
На улице уже стемнело, а Ирка все сидела в углу кухни, как была, в куртке и тапочках, — выпрямившись так, как никогда не выпрямляла спину в обычной жизни, и благонравно сложив руки на коленях. Совершенно неподвижно, точно была не живым человеком, а куклой. Неспособной шевельнуться до тех пор, пока кукловод не дернет за ниточки.
— Именно потому, что ведьма! — вспылил наконец Тео. — Мы никогда не пробовали забирать под свою власть настоящих ведьм-хозяек! Ни одна из них не была ребенком! И с этой-то через месяц ничего бы уже не вышло — стала совершеннолетней, и все, хоть рогами в стенку втыкайся! Нужно соблюсти все, слышишь, все возможные условия! Мне нужна полночь! Мне нужны свидетели сделки, черти и люди, чтоб никто потом не мог оспорить! Мне нужно присутствие всех четырех стихий — ветра, земли, огня и воды!
— Ну давай конфорку зажжем и кран откроем! — взвился болотный.
— А землю из цветочного горшка наковыряем! — огрызнулся Тео. — Голая земля, вольная вода и живой огонь! — напомнил немецкий черт. — Да и воздух тут не очень! — сморщился он, оглядывая кухню Иркиного дома.
Дома ведьмы, в который она сама впустила врага — собственную маму!
— А ты меньше трусь, так не будешь воздух портить! — захохотал болотный.
— Фу! — сморщился Тео. — При дамах! Какие вы все-таки нецивилизованные, местные!
— Мы вас, цивилизованных и культурных, сюда не звали, сами приперлись! — оскалился болотный. — Не нравится, вали в свою Германию, гастарбайтер чертов! Я б тебе еще и ускорения придал, если б вот не она! — облизывая губы длинным, острым языком, прошептал болотный и присел на корточки, заглядывая неподвижной Ирке в лицо. — Что, думала, самая хитрая, ведьма? Сказочек начиталась — украинских народных? Прилетит умненькая ведьма на помеле, стравит чертей между собой — и гаплык всем рогатым? А это видела? — Под самым носом у Ирки оказался черный, волосатый кукиш. Желтый противный ноготь на большом пальце шевельнулся и вырос в такой же желтый и противный коготь, едва не воткнувшийся Ирке в ноздрю.
— Он и правда совсем невежливый! — прижимаясь к Тео, испуганно прошептала мама. — Почему он называет Ирку ведьмой? О каких чертях вы с ним говорите? Действительно, сказки какие-то…
— Просто наша девочка очень сильно обидела этого господина и его коллег, — уклончиво сообщил Тео. — Дорогая, тебе надо успокоиться! Тебе предстоит тяжелая работа, от которой зависит благополучие нашей семьи! — Тео заботливо погладил маму по руке, заглянул в глаза. — Тебе понадобятся силы! Вот, выпей! — В руке у Тео возник стакан, полный курящейся дымком коричневой жидкости. В кухне резко и неприятно запахло. — Пей, пей, не бойся! Экологически чистый напиток, только природные компоненты!
— Ага, немножко жучков, немножко червячков, одна змея… — брызгая слюной Ирке в ухо, прошептал болотный. — Не надейся, ведьма! Никто не собирается подчинять ее — она отдаст тебя сама, как и положено, по своей материнской воле! Просто немножко спокойствия в стаканчике… а еще она не будет сильно удивляться, что бы ни происходило… и кого бы она ни увидела! — И болотный негромко захихикал.
— Какая гадость! — отрываясь от опустевшего стакана, выдохнула мама.
— Зато полезно, дорогая! — отнимая у нее стакан, сказал Тео. Кому полезно, он уточнять не стал.