– Женщин было всего одиннадцать, – сказал он. – Не девяносто одна.
– Да? – удивилась Харпер.
Он кивнул.
– Одиннадцать. То есть осталось восемь, а не восемьдесят восемь.
– Почему ты так решил?
– Причин много. Во-первых, девяносто одна жертва – это абсурд. Кто может всерьез поставить перед собой такую цель? Пять лет с четвертью. В это нельзя поверить. Очень умный человек сократит список до какого-нибудь разумного значения, например до одиннадцати.
– Но каким образом?
– Ограничившись только тем, что осуществимо. Выделив подкатегорию. Что еще общего у Каллан, Кук и Стэнли?
– Что?
– Все они были одинокими. Определенно и бесспорно одинокими. Не замужем или разведены, жили в отдельных домах в пригородах или за городом.
– А это так важно?
– Ну конечно же! Только задумайся о способе убийства. Преступнику требуется тихое, уединенное, изолированное место. Где никто ему не помешает. Где не будет случайных свидетелей. Начнем с того, что ему нужно пронести в дом такое количество краски. А теперь посмотри на список. В нем есть женщины замужние, имеющие маленьких детей, живущие с семьей, с родителями, живущие в многоквартирных домах и кондоминиумах, на фермах, женщины, которые учатся в колледжах. Но убийце нужны только те, кто живет один, в отдельном доме.
Харпер покачала головой.
– На самом деле таких женщин гораздо больше одиннадцати. Мы провели исследование. Кажется, их больше тридцати. Около трети.
– Но, как ты сама признала, вам для этого пришлось проводить исследование. А я имею в виду тех женщин, про которых сразу можно сказать, что они живут одни, в уединенном месте. Мы должны исходить из того, что для убийцы никто никаких исследований проводить не будет. Он работает в одиночку, тайно. И ему приходится принимать решения исходя только из этого списка.
– Но это же наш список.
– Не обязательно. У убийцы есть такой же. Вся эта информация поступила к вам прямиком из военного ведомства, так? Убийца получил этот список раньше вас.
В сорока трех милях к северо-востоку от них такой же точно список лежал на полированном столе в небольшом кабинете без окон, спрятавшемся в полумраке внутренних помещений Пентагона. Список был выполнен с помощью более новой модели ксерокса, но в остальном он был полностью идентичен тому, которым располагал Ричер. В нем присутствовали те же страницы. И в списке было одиннадцать отметок против одиннадцати фамилий. Но только не торопливых пометок карандашом, какие нацарапал Ричер, а аккуратных линий, проведенных под фамилиями чернильной ручкой по линейке со специальной вставкой, чтобы чернила не затекали под линейку.
Три из подчеркнутых фамилий были перечеркнуты второй линией.
Список удерживали на столе руки хозяина кабинета, облаченные в форменный мундир. Левая держала линейку. В правой была ручка. Левая уложила линейку строго на горизонтальную линию, которой была подчеркнута четвертая фамилия. Затем передвинула ее чуть выше, на саму фамилию. Правая рука провела ручкой, перечеркивая фамилию жирной линией. Перо оторвалось от бумаги.
– Так что же нам делать? – спросила Харпер.
Откинувшись назад, Ричер снова закрыл глаза.
– По-моему, вы должны рискнуть, – сказал он. – Установить за оставшимися восемью женщинами круглосуточное наблюдение, и, думаю, через шестнадцать дней убийца сам шагнет вам в руки.
– Это огромный риск, – неуверенно произнесла Харпер. – Все чересчур натянуто. Ты строишь догадки о том, что подумает убийца, изучив этот список.
– Считается, что я должен думать так, как он. Так что ему должны прийти в голову те же самые мысли, правильно?
– А если ты ошибаешься?
– Ну а вы что предлагаете? У вас есть какой-либо прогресс?
Молодая женщина продолжала колебаться.
– Ну хорошо. Согласна, что твоя теория достаточно обоснованная и сто́ит присмотреться к ней поближе. Но может быть, об этом уже подумали?
– Волков бояться – в лес не ходить.
Харпер ответила не сразу.
– Ладно, завтра же утром переговорю с Ламарр.
Ричер открыл глаза.
– Ты думаешь, она еще будет здесь?
Харпер кивнула.
– Будет.
– Разве она не уедет на похороны отца?
Харпер снова кивнула.
– Похороны, разумеется, состоятся. Но Джулия на них не поедет. Ради такого дела она пропустит даже свои собственные похороны.
– Хорошо, но говорить будешь ты. И говори с Блейком. Не втягивай Ламарр.
– Почему?
– Потому что ее сестра живет уединенно, ты забыла? Так что теперь риск для нее увеличился до одного к восьми. Блейк должен будет отстранить ее от дела.
– Если он согласится с тобой.
– Да куда он денется!
– Возможно, он и согласится. Но Джулию он не отстранит.
– Должен будет.
– Возможно, но он этого не сделает.
Ричер пожал плечами.
– В таком случае можешь не трудиться и ни о чем ему не говорить. Я здесь лишь напрасно трачу время. Ваш Блейк идиот.
– Не говори так. Ты должен нам помогать. Подумай о Джоди.
Снова закрыв глаза, Ричер подумал о Джоди. Он думал о ней долго.
– Пошли ужинать, – наконец сказала Харпер. – А потом я пойду разговаривать с Блейком.
В сорока трех милях к северо-востоку от них мужчина в форме долго смотрел на список. У него на лице было выражение, характерное для человека, который медленно продвигается вперед в решении сложной задачи. Вдруг раздался стук в дверь.
– Подождите, – ответил мужчина.
Положив линейку на стол, он закрыл ручку колпачком и убрал ее в карман. Закрыл список, спрятал его в ящик стола и придавил книгой. Библией в переводе короля Якова, в черном кожаном переплете. Положив на Библию линейку, мужчина задвинул ящик. Достал из кармана ключ и запер его. Убрал ключ в карман, уселся поудобнее и поправил китель.
– Войдите, – окликнул он.
Открылась дверь. Капрал вошел в кабинет и козырнул.
– Господин полковник, машина подана.
– Благодарю вас, капрал, – ответил полковник.
Небо над Квантико оставалось чистым, но вечерняя свежесть стремительно сменялась ночным холодом. С востока, из-за зданий, наползала темнота. Ричер и Харпер быстро шли к столовой, и вслед за ними вдоль дорожки зажигались фонари, словно они своими шагами замыкали контакты. Они поужинали за столиком на двоих в другом конце зала. Затем вышли на улицу и в кромешной темноте вернулись к главному зданию. Поднялись на лифте, и молодая женщина своим ключом отперла дверь.
– Благодарю за совет, – сказала она.
Ричер ничего не ответил.
– И спасибо за наставление в стрельбе.
– Всегда пожалуйста.
– Очень хорошая техника.
– Ее мне показал один старый главный сержант.
Харпер улыбнулась.
– Нет, я имела в виду не технику стрельбы. Технику наставления.
Ричер кивнул, вспоминая прикосновение ее спины к его груди, ее ягодицы, прижатые к его бедрам, ее волосы, запах.
– По-моему, показывать всегда лучше, чем просто объяснять, – сказал он.
– Ничего не могу возразить, – ответила Харпер.
Она закрыла дверь. Ричер услышал, как ее шаги затихли в коридоре.
Глава 14
Он проснулся рано, когда еще не рассвело. Постоял у окна, завернутый в полотенце, уставившись в темноту. Снова похолодало. Ричер побрился и принял душ. Бутылочка шампуня, которую выделило ему Бюро, уже наполовину опустела. Он оделся, стоя рядом с кроватью. Достал из шкафчика плащ и надел его. Заглянул в ванную и убрал зубную щетку во внутренний карман. На случай, если сегодня будет тот самый день.
Усевшись на кровать, Ричер закутался в плащ, спасаясь от холода, и стал ждать Харпер. Но когда ключ повернулся в замочной скважине и дверь распахнулась, за ней стояла не Харпер, а Пултон. Он старался сохранить на своем лице совершенно равнодушное выражение, и в душе у Ричера шевельнулась торжествующая надежда.
– Где Харпер? – спросил он.
– Ее отстранили от дела.
– Она говорила с Блейком?
– Да, вчера вечером.
– И?
Пултон пожал плечами.
– И ничего.
– Вы не придаете никакого значения моей теории?
– Ты здесь не для того, чтобы выдвигать теории.
Ричер кивнул.
– Ну хорошо. Завтрак готов?
Пултон тоже кивнул.
– Естественно.
Поднимающееся на востоке солнце окрасило небо. Облаков не было. Сырости тоже. Ветер утих. Ричер насладился прогулкой в предрассветном полумраке. В лагере снова царило оживление. Утро понедельника, начало новой недели. Блейк сидел на обычном месте, за столиком у окна. Рядом с ним сидела Ламарр. Вместо обычной кремовой на ней была черная блузка. Чуть выцветшая, словно ее неоднократно стирали. На столе находились кофейник, кружки, сливки и сахар и вазочка с пончиками. Но газет не было.
– Я узнал печальную новость, пришедшую из Спокана, – сказал Ричер. – Прими мои соболезнования.
Ламарр молча кивнула.
– Я предложил ей взять небольшой отпуск, – вставил Блейк. – Она имеет полное право.
Ричер посмотрел на него.
– Передо мной можешь не объясняться.
– В разгар жизни мы на пороге смерти, – грустно произнесла Ламарр. – Здесь эту истину постигаешь особенно быстро.
– Ты не поедешь на похороны?
Взяв ложечку, Ламарр уравновесила ее на пальце. Посмотрела на нее.
– Элисон мне не звонила, – сказала она. – Я даже не знаю, когда похороны.
– А ты сама ей не звонила?
Она пожала плечами.
– Мне показалось, этим я вторглась бы в ее горе.
– По-моему, Элисон с тобой не согласилась бы. Ламарр пристально посмотрела на него.
– Но мне просто так показалось.
Наступила тишина. Перевернув чашку, Ричер налил кофе.
– Пора приниматься за работу, – сказал Блейк.
– Моя теория тебе не понравилась? – спросил Ричер.
– Это не теория, а лишь предположение, – возразил Блейк. – Догадки можно строить сколько угодно. Но мы не можем отвернуться от восьмидесяти женщин только потому, что нам нравится гадать на кофейной гуще.