– А разве они заметят разницу? – спросил Ричер.
Глотнув кофе, он недоверчиво посмотрел на пончики.
Они были сморщенными и черствыми. Вероятно, остались с субботы.
– Значит, вы не придаете моим словам никакого значения? – снова спросил Ричер.
Блейк пожал плечами.
– Я над ними подумал.
– Подумай еще. Потому что следующая убитая женщина окажется из того списка, который составил я, и это ляжет на твои плечи.
Блейк ничего не ответил. Ричер отодвинул стул.
– Мне эти пончики совсем не нравятся, – сказал он. – Пойду схожу за оладьями.
Прежде чем кто-либо успел возразить, Ричер встал из-за стола и направился через зал. Остановился у первого же столика, на котором лежала «Нью-Йорк таймс». Одинокий мужчина, сидевший за столиком, читал раздел спорта, отложив первую часть газеты. Ричер ее взял. Заметка, которую он ждал, была на первой странице, сразу под сгибом.
– Вы ничего не имеете против? – спросил он.
Мужчина, поглощенный спортом, кивнул, не поднимая головы. Сунув газету под мышку, Ричер прошел к раздаче. Наложил себе стопку оладий и восемь ломтей бекона. Обильно полил оладьи вареньем. Ему нужно набраться сил. Впереди долгий путь, и, скорее всего, первую его часть предстоит пройти пешком.
Вернувшись к столику у окна, Ричер неловко присел, чтобы поставить тарелку, не пролив сироп и не выронив газету. Он бросил газету перед собой на стол и принялся за еду. Затем притворился, что заметил заголовок.
– О, вы только посмотрите! – воскликнул Ричер с набитым ртом.
Заголовок гласил: «Вспышка бандитских разборок в Нижнем Манхэттене оставила шестерых убитых». В статье рассказывалось о коротком и жестоком столкновении в борьбе за сферы влияния между двумя группировками рэкетиров, китайской и сирийской. Обе стороны применили огнестрельное оружие и ножи. Счет трупов оказался четыре – два в пользу китайцев. Среди четверых убитых с сирийской стороны был предполагаемый предводитель группировки, некий Алмар Петросян. В статье приводились выдержки из официальных заявлений полиции и ФБР, а также краткий рассказ о столетней истории нью-йоркского рэкета и противостоянии различных этнических преступных группировок, зарабатывающих этой деятельностью миллиарды долларов.
– Вы только посмотрите! – повторил Ричер.
Блейк и его подручные уже знали обо всем. Это было очевидно. Они отвернулись. Блейк уставился в окно на разрастающуюся полоску рассвета. Пултон не отрывал взгляда от глухой стены. Ламарр по-прежнему внимательно изучала ложечку.
– Козо уже все подтвердил? – спросил Ричер.
Никто ему не ответил, что было равносильно «да». Ричер улыбнулся.
– Жизнь – стервозная штучка, вы не согласны? – спросил он. – Вы держали меня на крючке, и вдруг этого крючка больше нет. Судьба иногда выкидывает забавные фокусы.
– Судьба, – повторил Блейк.
– Так что давайте выложим все начистоту, – продолжал Ричер. – Харпер отказалась играть роль роковой женщины, а теперь, после смерти старика Петросяна, у вас больше не осталось козырей. К тому же вы все равно упорно не желаете прислушиваться к моим словам, поэтому нет никаких причин, которые помешали бы мне просто встать и уйти отсюда, верно?
– На самом деле таких причин масса, – буркнул Блейк.
Наступила тишина.
– Ни одна из них не является достаточно убедительной, – сказал Ричер.
Он снова встал из-за стола. Никто не попытался его остановить. Ричер вышел из столовой, распахнул стеклянные двери и шагнул в утреннюю прохладу. Он направился к контрольно-пропускному пункту.
Ричер дошел до будки часового. Поднырнул под шлагбаум и бросил свое удостоверение на дорогу. Направился в сторону лагеря морской пехоты. Ричер шел прямо по разделительной линии и через полмили дошел до первой поляны. Скопище армейских машин и несколько притихших людей, выжидательно следящих за ним. Ричер прошел мимо. Никто его не остановил. Пешком здесь не ходили, однако это не было запрещено. Через тридцать минут после того, как Ричер вышел из столовой, он дошел до второй поляны. Прошел мимо и направился дальше.
Еще через пять минут он услышал за спиной шум машины. Остановился, развернулся и стал ждать. Машина затормозила рядом с ним так, чтобы не слепить фарами. Ричер разглядел за рулем Харпер, как и ожидал. Она была одна. Поравнявшись с ним, она опустила стекло.
– Привет, Ричер, – сказала Харпер.
Он молча кивнул.
– Хочешь, подвезу?
– Вперед или обратно?
– Куда скажешь.
– Если ничего не имеешь против, до шоссе И-девяносто пять. В сторону севера.
– Поедешь на попутных?
– У меня нет денег на самолет.
Он сел в машину. Харпер плавно тронулась с места. Она была во втором костюме, с распущенными волосами, рассыпавшимися по плечам.
– Тебе приказали вернуть меня? – спросил Ричер.
Она покачала головой.
– Блейк решил, что от тебя все равно никакого толку. «Никакого полезного участия» – вот его слова.
Ричер усмехнулся.
– Полагается, что теперь я должен вскипеть в негодовании, молнией вернуться назад и доказать, как Блейк ошибался?
Молодая женщина улыбнулась.
– Что-то в этом духе. Они минут десять обсуждали, как к тебе лучше подойти. Наконец Ламарр предложила воззвать к твоему самолюбию.
– Только такие мысли и могут прийти в голову психологу, который в колледже обучался декоративному садоводству.
– Наверное.
Они проехали по петляющей дороге через лес, затем мимо последней поляны морской пехоты.
– Но Блейк прав, – сказал Ричер. – Я ничем не могу вам помочь. Этого типа никто никогда не поймает. Он слишком умен. По крайней мере, слишком умен для меня, черт побери.
Харпер снова улыбнулась.
– Настал твой черед заняться психологией? Ты хочешь уехать отсюда с чистой совестью?
Он покачал головой.
– У меня совесть всегда чиста.
– И насчет Петросяна тоже чиста?
– А при чем тут Петросян?
– Удивительное совпадение, ты не находишь? Тебе угрожают Петросяном, и через три дня его нет в живых.
– Судьба.
– Да, судьба. Знаешь, я ведь никому не говорила о том, что весь тот день просидела рядом с кабинетом полковника Трента.
– Почему?
– Прикрывала свою задницу.
Ричер пристально посмотрел на нее.
– А какое отношение имеет к этому кабинет Трента?
Харпер пожала плечами.
– Не знаю. Но мне очень не нравятся совпадения.
– Однако время от времени они все же происходят.
– В Бюро никому не нравятся совпадения.
– И?
Она снова пожала плечами.
– Так что Блейк и Ламарр будут копать. И возможно, в конечном счете тебе же будет хуже.
Ричер усмехнулся.
– Начинается вторая фаза подхода ко мне?
Харпер улыбнулась, и тотчас же ее улыбка превратилась в смех.
– Да, вторая фаза. Осталось еще около десяти. Среди них есть весьма неплохие. Хочешь услышать обо всех?
– Да нет. Я все равно не вернусь. Меня никто не слушает.
Харпер кивнула и поехала дальше. Остановившись на пересечении с автомагистралью, она поднялась по развязке и повернула на север.
– Я довезу тебя до следующего перекрестка, – объяснила Харпер. – Здесь не ездит никто, кроме наших, а они тебя не подвезут.
– Спасибо.
– Джоди вернулась домой, – продолжала она. – Я звонила Козо. Судя по всему, его люди наблюдали за ее квартирой. Джоди была в отъезде. Вернулась сегодня утром, приехала на такси. Скорее всего, из аэропорта. Похоже, сегодня она весь день проведет дома.
Ричер улыбнулся.
– Отлично. Теперь я уже точно сюда не вернусь.
– Знаешь, нам правда нужна твоя помощь.
– Меня никто не хочет слушать.
– Ты должен заставить себя слушать.
– Это третья фаза?
– Нет, это уже я говорю от себя.
Ричер долго молчал. Наконец спросил:
– Так почему же меня не хотят слушать?
– Быть может, гордость? – предположила Харпер.
– Без помощи Блейку не обойтись, – продолжал он. – Это точно. Но я ему ничем не помогу. Это не в моих силах. И у меня нет полномочий.
– Каких?
– Чтобы отобрать у него дело. Блейк и Ламарр только даром теряют время на эту чушь с психологическими портретами. Она их никуда не приведет. Им надо заняться уликами.
– Никаких улик нет.
– Нет, есть. Во-первых, то обстоятельство, что убийца чрезвычайно умен. Далее, краска, география, то, как бесшумно совершаются преступления. Это всё улики. И над ними нужно работать. Они должны что-то означать. Нельзя начинать с мотива.
– Я это передам.
Свернув с шоссе, Харпер остановилась на перекрестке.
– У тебя не будет неприятностей? – спросил Ричер.
– За то, что я тебя подбросила? Возможно.
Он промолчал. Харпер улыбнулась.
– Это была десятая фаза. Не беспокойся, со мной все будет в порядке.
– Надеюсь, – сказал Ричер и вышел из машины.
Он проследил взглядом, как Харпер нырнула под мост, разворачиваясь, и поехала на юг.
Мужчина шести футов пяти дюймов роста и двухсот тридцати фунтов веса, голосующий на обочине, едва ли может рассчитывать на то, что его согласится подвезти первая же машина. Женщины просто не останавливались, поскольку его вид внушал им страх. Мужчины были ненамного храбрее. Но Ричер принял душ и побрился, и его одежда была скромной. Это несколько улучшило его шансы. На шоссе было достаточно рослых, уверенных в своих силах водителей-дальнобойщиков, поэтому уже через семь часов он был в Нью-Йорке.
Большую часть этих семи часов Ричер молчал, отчасти потому, что в кабинах грузовиков слишком шумно для разговора, отчасти потому, что у него не было настроения болтать. Старый демон скитаний снова нашептывал ему на ухо: «И куда ты направляешься?» – «Назад к Джоди, разумеется». – «Ну да, умник, но что тебя ждет, кроме нее? Что, черт побери? Работа в садике за домом? Покраска стен и ремонт электропроводки?» Ричер сидел рядом с водителями, чувствуя, как улетучивается мимолетное ощущение свободы. Усилием воли он заставлял себя не думать об этом, и в конце концов ему это вроде бы удалось. Из Нью-Джерси до Гринвич-Виллиджа его подвез грузовик с овощами. Прогрохотав по туннелю Холланд, машина остановилась. Ричер вышел и последнюю милю до дома Джоди прошел по Бродвею пешком, сосредоточившись только на своем страстном желании снова увидеть ее.