– Та больница, куда вас отвезли, – объяснил Ричер.
Братья отвернулись и уставились в стену.
– Вам там понравилось? – спросил Ричер.
Оба молчали.
– Хотите туда вернуться?
Молчание.
– Там хорошее отделение травматологии, – продолжил Ричер. – Занимаются всем. Сломанными руками, сломанными ногами, всевозможными повреждениями внутренних органов.
Старшим из братьев был тот, с забинтованной рукой. Он заговорил от лица обоих:
– Что вам нужно?
– Предлагаю сделку.
– Что взамен чего?
– Информация, – сказал Ричер, – в обмен на то, что вы не отправитесь обратно в «Бельвью».
– Хорошо.
– Как все оказалось просто, – улыбнулась Харпер.
– Проще, чем я думал, – согласился Ричер.
– Петросяна нет в живых, – объяснил старший из братьев. – Теперь все по-другому.
– Где вы достали пистолеты, которые у вас были при себе? – спросил Ричер.
– Какие пистолеты? – с опаской спросил парень.
– Те самые, – повторил Ричер. – Где вы их достали?
– Их нам дал Петросян.
– А он их где достал?
– Мы не знаем.
Ричер улыбнулся и покачал головой.
– Тут ты совершил ошибку. Ты не мог сказать «мы не знаем». Это совершенно неубедительно. Ты мог бы сказать «я не знаю», но за брата ты отвечать не можешь. Ты ведь не знаешь наверняка, что ему известно, так?
– Мы ничего не знаем, – упрямо повторил парень.
– Пистолеты армейского образца, – продолжал Ричер.
– Их купил Петросян.
– Он заплатил за них, – поправил Ричер.
– Он их купил.
– Могу согласиться, что он устроил эту покупку.
– Он дал нам эти пистолеты, – вставил младший брат.
– Они пришли по почте?
Старший брат кивнул.
– Да, по почте.
Ричер покачал головой.
– Нет, не по почте. Петросян послал вас забрать пистолеты. Вероятно, всю партию.
– Он сам их забрал.
– Нет, не сам. Он послал вас. Сам Петросян ни за что не отправился бы за оружием. Он послал вас, и вы поехали в своем «мерседесе».
Братья молча уставились в стену, размышляя. Им предстояло принять очень важное решение.
– Кто вы такой? – наконец спросил старший.
– Никто, – ответил Ричер.
– Никто?
– Не фараон, не федерал, не агент управления по борьбе с нелегальным оборотом оружия. Никто.
Молчание.
– В этом есть свои плюсы и минусы, – продолжал Ричер. – Плюс в том, что все сказанное вами останется при мне и никуда дальше не пойдет. Меня интересуете не вы, а армия. А минус заключается в том, что, если вы мне ничего не скажете, я буду заботиться не о том, как предать вас суду, соблюдая все гражданские права, а о том, как отправить вас обратно в «Бельвью» со сломанными руками и ногами.
– Вы из иммиграционной службы?
– А вы что, потеряли свои иммиграционные карточки? – усмехнулся Ричер.
Братья промолчали.
– Я не из иммиграционной службы, – сказал Ричер. – Я уже говорил, что я никто. Просто никто. Человек, который хочет получить ответ. Если вы дадите мне этот ответ, вы сможете оставаться здесь сколько душе угодно, наслаждаясь преимуществами американского образа жизни. Но я уже начинаю терять терпение. Надолго этих тапок не хватит.
– Каких тапок?
– Мне бы не хотелось бить человека, обутого в шлепанцы.
Молчание.
– Это было в Нью-Джерси, – наконец сказал старший брат. – Если проехать по туннелю Линкольна, там будет придорожный бар, где на шоссе номер три развязка.
– Как он называется?
– Не знаю. Чей-то там бар. Мак-кто-то-там, вроде как ирландец.
– И с кем вы там встретились?
– С одним типом по имени Боб.
– А фамилия у этого Боба была?
– Откуда я знаю? Мы с ним визитными карточками не обменивались. Петросян сказал нам только, что его зовут Боб.
– Он военный?
– Судя по всему. То есть он был не в форме, но волосы у него коротко острижены и все такое.
– И как все происходило?
– Мы заходили в бар, отыскивали этого Боба, платили ему наличными, он выходил на стоянку и отдавал нам товар. Доставал его из багажника машины.
– У него был «кадиллак», – добавил второй брат. – «Девилль» старой модели, темный.
– Сколько раз?
– Три.
– Что?
– «Беретты». По двенадцать штук в каждой партии.
– В какое время дня?
– Вечером, часов в восемь.
– Вы предварительно звонили этому Бобу?
Младший брат покачал головой.
– Он всегда торчит в этом баре в восемь вечера. Так нам сказал Петросян.
– И последнее, – сказал Ричер. – Как выглядит этот Боб?
– Он чем-то похож на вас, – ответил старший брат. – Большой и свирепый.
Глава 23
Согласно закону виновные в распространении наркотиков также подвергаются конфискации имущества, поэтому Управление по борьбе с наркотиками Нью-Йорка располагает таким количеством машин, какое ему никогда не понадобится, и охотно одалживает излишки другим правоохранительным учреждениям, в том числе ФБР. Бюро использует эти машины, когда возникает необходимость в транспортных средствах, по виду которых нельзя сразу же определить, что они принадлежат правительственному ведомству. Или когда бывает надо отстраниться от какой-либо не совсем законной деятельности. Поэтому Джеймс Козо отобрал седан Бюро вместе с водителем и швырнул Харпер ключи от новенького «ниссана-максимы», стоявшего в заднем ряду на подземной автостоянке.
– Желаю вам приятно поразвлечься, – бросил он на прощание.
За руль села Харпер. Ей впервые пришлось вести машину по улицам Нью-Йорка, и она очень волновалась. Попетляв по административным кварталам, Харпер выехала на Пятую авеню и медленно направилась на юг, уступая дорогу стремительно несущимся такси.
– Итак, что теперь? – спросила она.
«А теперь мы потеряем напрасно немного времени», – подумал Ричер.
– Боб появится в баре не раньше восьми, – сказал он вслух. – Нам надо убить время до вечера.
– Мне бы хотелось заняться чем-нибудь полезным.
– Никакой спешки нет, – ответил Ричер. – У нас впереди еще три недели.
– И все же, что будем делать?
– Первым делом надо поесть. Лично я сегодня не завтракал.
Ты с радостью пропускаешь завтрак, потому что тебе нужна полная уверенность. Согласно твоим предположениям, круглосуточное дежурство поделят пополам местная полиция и Бюро, причем смена караула будет происходить в восемь утра и восемь вечера. Вчера вечером смена произошла у тебя на глазах, поэтому сейчас ты, приехав заранее, ждешь, что это повторится в восемь утра. Пропустить убогий завтрак в столовой мотеля – небольшая плата за полную уверенность. Как и долгая-долгая дорога к месту. У тебя хватило ума не снимать номер рядом с домом.
И у тебя хватило ума не поехать прямым путем. Попетляв по горным дорогам, ты оставляешь машину на развороте грунтовой дороги в полумиле от наблюдательного поста. Здесь машина будет в полной безопасности. Развороты строят в первую очередь как раз для того, чтобы всякие ослы оставляли на них машины, а сами отправлялись лазать по горам, смотреть на орлов и скакать по камням. Взятая напрокат машина, аккуратно поставленная на обочине, привлекает к себе не больше внимания, чем чехлы с лыжами на багажном транспортере в аэропорту. Это лишь элемент пейзажа.
Ты отходишь от дороги и взбираешься на небольшой пригорок футов сто высотой. Там повсюду чахлые деревца высотой тебе по плечо. Листьев на них уже нет, но тебя укрывают складки местности. Ты оказываешься в широкой ложбине. Тебе приходится петлять из стороны в сторону, обходя валуны. Поднявшись на вершину, ты идешь вдоль гребня налево. Низко пригибаешься, потому что склоны по обе стороны начинают понижаться. Ты опускаешься на четвереньки и осторожно пробираешься вперед, к тому месту, где взгромоздились друг на друга два огромных валуна. Сквозь щель между ними открывается прекрасный вид на долину. Ты опираешься правым плечом на тот валун, что справа, и дом лейтенанта Риты Симеки оказывается в центре поля наблюдения, всего в каких-нибудь двухстах ярдах от тебя.
Дом находится чуть к северо-западу от твоей позиции, поэтому тебе он виден со стороны улицы. Твое место наблюдения возвышается над ним футов на триста, так что тебе все видно как на ладони. Машина Бюро стоит на улице. Темно-синий «бьюик». Внутри один агент. Ты наводишь бинокль. Агент еще не спит. Он держит голову прямо. Не смотрит по сторонам. Сидит, уставившись перед собой, одуревший от скуки. Его не в чем упрекнуть. Двенадцать часов ночью, в этой глуши, где последним крупным событием было рождественское застолье, устроенное кем-нибудь из местных жителей.
В горах прохладно. Валун высасывает тепло из твоего плеча. Солнца нет. Лишь унылые тучи, зацепившиеся за высокие горы. Ты откладываешь бинокль и надеваешь перчатки. Поднимаешь воротник, закрывая нижнюю половину лица. Отчасти для тепла, отчасти для того, чтобы твое дыхание не образовывало в воздухе облачка пара. Ты снова берешь бинокль. Переставляешь ноги, поворачиваешься. Устраиваешься поудобнее. Наводишь бинокль на дом.
Двор вокруг дома огорожен проволочной изгородью. В ней отверстие напротив подъездной дорожки. Дорожка короткая, упирается в ворота гаража, расположенные в конце крыльца. От дорожки отходит тропинка, которая вьется между клумбами с какими-то горными цветами и подходит к входной двери. Машина Бюро стоит на улице прямо напротив отверстия в изгороди. Передом вниз по склону. То есть вход на дорожку находится как раз перед глазами водителя. Правильно выбранная позиция. Если подниматься вверх по улице, агент Бюро увидит тебя издалека. Если зайти к нему сзади, он, возможно, заметит тебя в зеркало заднего вида, а затем обязательно увидит тебя, когда ты обойдешь машину. И дальше будет смотреть тебе в спину, пока ты будешь шагать по тропинке к крыльцу. Позиция выбрана правильно, но это ведь Бюро.
Ты замечаешь какое-то движение в полумиле к западу и в двухстах футах ниже твоего укрытия. Черно-белый полицейский «краун» входит в крутой поворот, медленно взбирается вверх. Наконец машина выворачивает на нужную улицу. За ней тянется белый пар из выхлопной трубы. Двигатель не прогрет. Машина простояла всю ночь у спящего полицейского участка. Она поднимается на улицу и останавливается бок о бок с «бьюиком». Машины разделяет не больше фута. Ты не можешь разглядеть точно, но нет сомнений, что стекла опускаются. Полицейский и агент Бюро здороваются. Обмениваются информацией. «Все тихо, – говорит парень из Бюро.