– Опять дурные известия?
– Странные известия, – поправил Лейтон. – Как вы и просили, я запросил все случаи пропажи краски. Зафиксировано лишь одно хищение. Материалы находятся в архиве с ограниченным доступом. Похищены были сто десять трехгаллонных банок.
– То, что нам нужно! – воскликнула Харпер. – Триста тридцать галлонов. Одиннадцать женщин, по тридцать галлонов на каждую.
– Улики были достаточно очевидными, – продолжал Лейтон. – Следствие вышло на сержанта службы снабжения в Юте.
– Кто он?
– Она, – поправил Лейтон. – Сержант Лорейн Стэнли.
Полная тишина.
– Но это же невозможно, – сказала Харпер. – Она стала одной из жертв!
Лейтон покачал головой.
– Я связался с Ютой. Позвонил следователю, который вел то дело. Поднял его с кровати. Он утверждает, что это Стэнли, никаких сомнений. У нее были средства и возможность. Она попыталась замести за собой следы, но у нее не хватило ловкости. Дело было очевидным. Преследовать Стэнли не стали, потому что в тот момент это было бы неэтично. Она только что пережила случай с насилием. Поэтому с краской ее решили не трогать. За ней просто внимательно присматривали до тех пор, пока она не уволилась. Но это определенно была Стэнли.
– Одна из жертв украла краску, – задумчиво произнес Ричер. – А другая составила список?
Лейтон угрюмо кивнул.
– Уверяю, все именно так и обстоит. Можете не сомневаться, я бы ни за что не стал обманывать одного из парней Леона Гарбера.
Ричер молча кивнул.
Все умолкли. Говорить больше было не о чем. В комнате наступила тишина. Лейтон сидел за столом. Харпер механически оделась. Ричер надел плащ и достал из кармана Харпер ключи от «ниссана». Вышел на улицу и долго стоял под дождем. Наконец отпер машину и сел за руль. Харпер и Лейтон вышли вместе. Она направилась к «ниссану», он пошел к своей машине. Помахал рукой на прощание. Ричер включил передачу и медленно выехал со стоянки.
– Взгляни на карту, – попросил он.
– Едешь по двести девяносто пятому до развязки.
Ричер кивнул.
– Дальше дорогу я знаю. Ее показала мне Ламарр.
– За каким чертом Лорейн Стэнли понадобилось красть краску?
– Не знаю.
– А ты ничего не хочешь объяснить мне? – взорвалась Харпер. – Ты знал, что армия никуда нас не приведет, но тем не менее заставил потерять на нее тридцать шесть часов. Зачем?
– Я тебе уже говорил. Это был тест, и мне нужно было время подумать.
– О чем?
Ричер ничего не ответил. Харпер тоже умолкла.
– Хорошо хоть, мы не отпраздновали наш успех, – вдруг сказала она.
На это Ричер тоже ничего не ответил. Больше он не произнес ни слова за всю дорогу. Просто поворачивал в нужную сторону и вел машину по мокрому от дождя шоссе. У него в голове возникли новые вопросы, и он пытался найти на них ответы, но у него ничего не получалось. У него из мыслей не выходило ощущение языка Харпер у себя во рту. Он был не похож на язык Джоди. Обладал другим вкусом. В конце концов Ричер пришел к выводу, что у всех людей языки разные.
Ричер вел машину быстро, и чуть меньше чем за три часа они доехали от предместий Трентона до самого Квантико. Ричер свернул с шоссе И-95 на дорогу без указателей, проехал мимо контрольно-пропускных пунктов морской пехоты и остановился перед шлагбаумом. Часовой ФБР посветил фонариком на удостоверения и на лица, поднял полосатый шлагбаум и махнул рукой, приглашая проезжать. Медленно перебравшись через «лежачих полицейских», Ричер попетлял мимо пустынных стоянок и подъехал к стеклянным дверям. Дождь прекратился еще в Мэриленде. В Виргинии было сухо.
– Вот мы и приехали, – сказала Харпер. – Что ж, пошли получать нагоняй.
Ричер кивнул. Заглушил двигатель, погасил фары и какое-то время посидел в тишине. Затем они с Харпер переглянулись, вышли из машины и подошли к дверям. Задержались на мгновение. Стояла полная тишина. Нигде никого. Они спустились на лифте в подземный кабинет Блейка. Застали его за письменным столом. Одна рука Блейка лежала на телефоне, другая сжимала мятый лист бумаги из факса. Телевизор работал без звука: канал политических новостей, мужчины в костюмах, сидящие за внушительным столом. Блейк не обращал на телевизор внимания. Его взгляд был устремлен куда-то между листом факса и телефоном; лицо оставалось совершенно непроницаемым. Харпер поздоровалась, Ричер ничего не сказал.
– Пришел факс из «Ю-пи-эс», – сказал Блейк.
Его голос прозвучал мягко. Дружелюбно, даже милостиво. Сам Блейк выглядел удрученным, сбитым с толку, растерянным. Поверженным.
– Угадайте, кто прислал краску Элисон Ламарр? – спросил он.
– Лорейн Стэнли, – сказал Ричер.
Блейк кивнул.
– Совершенно верно. Адрес отправителя – маленький городок в Юте, как выяснилось, склад для временного хранения. И знаете что еще?
– Стэнли разослала краску всем.
Блейк снова кивнул.
– «Ю-пи-эс» представила одиннадцать последовательных контрактов на доставку одиннадцати одинаковых картонных коробок по одиннадцати адресам, в том числе домой самой Стэнли в Сан-Диего. И знаете что еще?
– Что?
– Когда Стэнли привезла краску на склад, у нее еще даже не было своего дома. Прошло почти полгода, прежде чем она наконец обзавелась своим жильем, и тогда она вернулась в Юту и разослала всю краску. Как вы это объясните?
– Я не знаю, – сказал Ричер.
– И я тоже, – сказал Блейк.
Он снял трубку. Посмотрел на нее. Положил на рычажки.
– И еще только что позвонил Пултон. Из Спокана. Знаете, что он сказал?
– Что?
– Он переговорил с водителем, который доставил коробку. Тот все запомнил. Действительно, уединенное место, тяжелая коробка.
– И?
– Когда он приехал, Элисон была дома. Она тоже слушала по радио бейсбольный матч, на кухне. Элисон пригласила водителя в дом, угостила его кофе, они вместе дослушали репортаж об игре. Радостные крики, объятия, еще кофе. Водитель говорит, что привез большую тяжелую коробку.
– И?
– И Элисон говорит: «О, хорошо». Он возвращается к машине, перекладывает коробку на тележку, а Элисон тем временем расчищает место в гараже. Водитель перевозит коробку в гараж, выгружает ее, а Элисон с улыбкой наблюдает за ним.
– Как будто она ожидала эту доставку?
Блейк кивнул.
– По крайней мере, у водителя сложилось такое впечатление. И что она делает потом?
– Что?
– Отрывает от коробки пакет с документами и забирает его с собой на кухню. Водитель возвращается вместе с ней, чтобы допить кофе. Элисон вынимает из пакета накладную, разрывает ее на мелкие куски и выбрасывает в мусор вместе с пакетом.
– Почему?
Блейк пожал плечами.
– Кто знает, черт побери? Но этот водитель работает в службе доставки уже четыре года, в шести случаях из десяти он застает хозяев дома, и ему еще ни разу не доводилось видеть подобного.
– Его показаниям можно верить?
– Пултон так считает. По его словам, это серьезный, аккуратный человек, готовый поклясться на целой стопке Библий, черт побери.
– И что ты думаешь по этому поводу?
Блейк покачал головой.
– Если мне придет какая-нибудь мысль, ты узнаешь об этом первым.
В кабинете наступила тишина.
– Я хочу извиниться, – сказал Ричер. – Моя теория оказалась ошибочной.
Блейк скорчил гримасу.
– Не бери в голову. У нас все равно не было другого выхода. Попробовать стоило. В противном случае мы бы тебя не отпустили.
– Ламарр здесь?
– А что?
– Я хочу и перед ней извиниться.
– Нет, она дома, – покачал головой Блейк. – Еще не возвращалась. Говорит, что полностью разбита, и это правда. Я ее ни в чем не виню.
Ричер кивнул.
– Она перенесла такой удар. Ей следовало бы уехать.
– Куда? – пожал плечами Блейк. – На самолетах она не летает, черт побери. И я не хочу, чтобы она в таком состоянии ехала куда-либо на машине.
Затем его взгляд стал жестким. Казалось, он вернулся на землю.
– Мне придется подыскать другого консультанта, – сказал он. – Как только я его найду, ты отправишься домой. От тебя все равно нет никакого толку. А с нью-йоркскими ребятами тебе уж придется разбираться самому.
Ричер кивнул.
– Хорошо.
Блейк отвернулся, и Харпер, правильно его поняв, увела Ричера из кабинета. В лифт, на первый этаж, затем на третий. Они прошли по коридору к знакомой двери.
– Почему Элисон не удивилась? – спросила Харпер. – Почему она ждала эту коробку с краской, в то время как для остальных это явилось неожиданностью?
Ричер пожал плечами.
– Не знаю.
Она отперла дверь.
– Ладно, спокойной ночи.
– Ты на меня злишься?
– Ты потерял напрасно тридцать шесть часов.
– Нет, я потратил их с большим толком.
– На что?
– Пока что не знаю.
– Странный ты тип, – заметила Харпер.
– Не ты одна так думаешь.
Прежде чем она успела отшатнуться, Ричер целомудренно поцеловал ее в щеку. Зашел к себе в комнату. Дождавшись, когда дверь захлопнется, Харпер вернулась к лифту.
Постельное белье и полотенца сменили. Шампунь и мыло также были новые. Новая одноразовая бритва и новая банка пены для бритья. Перевернув стакан, Ричер поставил в него свою зубную щетку. Прошел к кровати и лег, полностью одетый, не снимая плаща. Уставился в потолок. Затем приподнялся на локте и снял трубку. Набрал номер Джоди. После четырех звонков он услышал ее голос, сонный и невнятный:
– Кто это?
– Я.
– Сейчас три часа утра.
– Почти.
– Ты меня разбудил.
– Извини.
– Где ты?
– Заперт в своей комнате в Квантико.
Джоди помолчала, и Ричер услышал шум на линии и далекие звуки ночного Нью-Йорка. Приглушенные гудки автомобильных клаксонов, вой сирен.
– Как продвигается дело? – спросила Джоди.
– Никак. Мне собираются найти замену. Я скоро вернусь домой.
– Домой?
– В Нью-Йорк, – уточнил Ричер.
Джоди молчала. Ричер слышал тихий настойчивый вой сирены. Он решил, это где-то на Бродвее. У Джоди под окнами. Одинокий звук.