– Познакомься, Молли, перед тобой принц Тиарнах, – сказала королева. – Поклонись ему.
Мальчик скривил губы в презрительной улыбке, я же неуклюже согнула колени.
– Где Томас? Вы же сказали…
Королева взяла угрюмого мальчика за руку и улыбнулась мне:
– Неужели, Молли, дорогая моя, ты не узнаешь своего брата, ради которого ты пришла сюда?
Я посмотрела на мальчика. Хотя он отдалённо и напоминал Томаса, передо мной был мальчик лет семи, а не младенец. Очередная проделка Доброго Народца, ещё одна их ложь.
– У тебя озадаченный вид, дорогая, – сказала королева. – Разве это не твой брат?
– Конечно нет. Томас – младенец.
Королева рассмеялась, а следом за ней и её подданные. А вот мальчик нахмурился.
– Уверяю тебя, это твой брат, которого ты ищешь. Как жаль, что ты не узнала его.
– Вы пытаетесь обмануть меня.
– Не испытывай моё терпение, Молли. Если ты не веришь, что этот мальчик – твой брат, покинь мою землю и никогда сюда не возвращайся.
По-прежнему исполненная сомнений, я посмотрела на мальчика. Светлые кудри, голубые глаза. Время здесь текло иначе… Что, если передо мной действительно мой брат?
Я сомневалась, не зная, верить ли собственным глазам.
– Томас, ты меня не помнишь?
Мальчик гордо расправил плечи и вскинул голову.
– Моё имя Тиарнах, а не Томас. У меня нет никакой сестры. Прими мой совет – покинь нашу землю.
Я не поверила собственным ушам.
– Ты мой брат, – робко возразила я. – Моя мать – твоя мать, а мой отец – твой отец. Пойдём домой вместе со мной, и ты увидишь, как сильно мы тебя любим.
Я шагнула к нему, но он попятился от меня, как будто я была зачумлённая.
– Эта земля – мой дом, – заявил он. – Я не знаю другой земли. Я не знаю, кто ты такая. – В его глазах застыло презрение, а голос был таким же ледяным, как и у королевы. – Немедленно уходи отсюда! Не желаю больше слушать твои лживые речи!
– Твой дом не здесь. Твой дом – это ферма, где живут мама, папа и я. Эти люди – не твоя семья. Они… – Я зажала ладонью рот, чтобы не назвать истинное имя Доброго Народца. – Они заколдовали тебя!
Королева шагнула ко мне. Подол её длинного шёлкового платья зашуршал и зашипел, словно змея. Наконец я увидела её лицо. Кожа белая, словно пена у подножия залитого лунным светом водопада, волосы тёмные, словно глубокая пещера, в которую не проникают лучи солнца, глаза зелёные, словно дорогие изумруды, черты лица тонкие, как если бы их из слоновой кости вырезал самый искусный скульптор.
Но за этим ангельским ликом таилось нечто тёмное и бесчеловечное. Я отпрянула – не столько от страха, сколько из осторожности.
Обитатели Тёмных Земель были гораздо опаснее, чем я могла себе представить. А их королева, стоящая передо мной, была самой опасной из всех.
Губы королевы растянулись, но я бы не назвала это улыбкой.
– Тебе лучше уйти восвояси, дорогая Молли. Тиарнах счастлив с нами. – Я поёжилась под её ледяным взглядом. – Какая жалость, однако, проделать такой далёкий путь и вернуться с пустыми руками! – Королева с презрительной усмешкой повернулась к Гостю: – Забирай с собой эту мерзкую жабу, если только ты не хочешь оставить его здесь и не желаешь, чтобы он умер в лесу, что было бы к лучшему.
Пока она говорила, я чувствовала, как сердечко Гостя колотится о мой бок.
Я заставила себя посмотреть ей в глаза, хотя это и стоило мне неимоверных усилий.
– Я не уйду, пока ты не освободишь моего брата от чар, которые ты наложила на него. Тогда я заберу его и Гостя домой и никогда больше не побеспокою вас.
Эйдан отвернулся, словно боясь увидеть то, что будет дальше.
Но королева лишь покачала головой:
– Эх, Молли, Молли, какая же ты глупая! Вообще-то я должна приказать стражникам убить тебя за такую дерзость, но мне любопытно… Как ещё ты будешь развлекать меня? Скажи мне. Я никогда не встречала такой забавной дурочки.
Мои колени дрожали. Я сжала руку Гостя так же крепко, как он сжимал мою.
– Вы можете смеяться, но я люблю своего брата, и я заберу его.
– Что скажешь, Тиарнах? – спросила королева, повернувшись к Томасу.
Тот гордо расправил плечи.
– Это моя земля, – заявил он снова. – Я не пойду с ней.
Добрый Народец рассмеялся и исчез в сумерках.
Небо почернело, взревел ветер. Высокие камни как будто стали ещё выше. Они покачнулись и накренились и закружились вокруг нас, как будто заплясали под музыку ветра, скрипя и стеная при каждом движении.
– Томас, – крикнула я. – Томас!
Но он исчез. По-прежнему держа Гостя за руку, я провалилась вместе с ним в какое-то тёмное, холодное, безмолвное место, где ничего не двигалось.
Глава 10
Открыв глаза, я увидела, что лежу на замшелой земле у подножия самого высокого камня из круга. Он возвышался надо мной, словно фигура в длинных одеждах из моих смутных воспоминаний, мрачный и зловещий.
Гость сидел на корточках рядом со мной, поглаживая моё лицо холодными руками.
– Молли, проснись, проснись! – взмолился он.
Эйдан хмуро смотрел на нас.
– Живо вставайте, – сказал он. – Здесь лучше не задерживаться.
Он даже не протянул мне руки. Но и без его помощи я кое-как поднялась с земли. От усталости ноги не слушались, голова кружилась. Добрый Народец ушёл и увёл с собой Томаса, не оставив после себя никаких следов.
Держась за руку Гостя, чтобы не упасть, я медленно побрела за Эйданом вниз по склону, стараясь не поскользнуться на влажных, поросших мхом камнях.
Как долго я лежала без сознания? Сейчас утро или вечер? Трудно сказать. Серый свет и туманный дождь погрузили лес в вечные сумерки.
Когда мы вышли на тропу, Эйдан нашёл неглубокую пещеру и принялся разводить огонь. Гость и я сидели рядом, глядя, как робкие язычки заплясали на мокрых поленьях.
– Что мне теперь делать? – спросила я.
Эйдан даже не взглянул на меня и продолжал хмуро смотреть в огонь.
– Ты слышала, что она сказала. Ступай домой. Твой брат не собирается уходить от Доброго Народца. Чем дольше мы остаёмся здесь, тем большая опасность нам грозит.
Эйдан положил на угли две картофелины.
– Ты должен запечь ещё одну, – сказала я. – Нас трое.
– Я насчитал двоих. Себя и тебя.
– Ты забыл посчитать Гостя.
– С какой стати я должен для него готовить?
Взяв из мешка третью картофелину, я положила её рядом с двумя другими. Я почти ожидала, что Эйдан уберёт её, но он оставил её там, где я её положила.
Мы молча съели картошку и то, что оставалось от яблок, сыра и хлеба. Внезапно из темноты по ту сторону костра донёсся какой-то звук. Я с тревогой посмотрела на Эйдана, но он уже вскочил на ноги.
– Где ты был? – крикнул он. – Добрый Народец едва не убил нас всех.
Из темноты леса вышел Мадог.
– Я не знал, что вы подошли к камням. И я рад видеть вас целыми и невредимыми.
Улыбнувшись Гостю и мне, он повернулся к Эйдану, и они тихо заговорили. Мадог покачал головой, нахмурился и сел рядом со мной.
– Эйдан говорит, что ты была не слишком вежлива с Её Королевской Добротой. Почему ты вечно спешишь высказать всё, что у тебя на уме, даже не подумав о том, что говоришь? Если королева ненавидела тебя ещё до того, как встретила, то теперь она ненавидит тебя ещё больше.
Эйдан посмотрел на меня и добавил:
– Сомневаюсь, что кто-то хотя бы раз говорил с королевой так, как эта дурочка. Кто-то должен был засунуть ей в рот тряпку. Из-за неё нам всем теперь грозит опасность.
– А что сделал ты, чтобы помочь? – спросила я. – Ничего, вообще ничего. Ты стоял и смотрел, даже после того, как она тебя ударила. Тебе всё равно, что будет с Томасом, со мной или с кем бы то ни было!
– А почему мне должно быть не всё равно? Твой брат может остаться или уйти, какая мне разница. А эта жаба…
– Довольно, Эйдан, – оборвал его Мадог. – Мне стыдно слышать, что ты говоришь.
Эйдан поворошил угли в костре, и языки пламени осветили его лицо. Он молчал, но было видно, что он всё ещё дуется.
Гость сел рядом с Мадогом:
– Я скучал по тебе. Я рад, что ты вернулся.
Мадог улыбнулся и оглядел его с головы до ног.
– Ты вырос, – сказал он и, наклонившись ближе к Гостю, что-то зашептал ему на его языке.
Я сидела одна и смотрела на догорающие угли. Я устала, жутко устала жить жизнью бродяги, без собственной кровати, без крыши над головой, вечно голодная, вечно замёрзшая, вечно мокрая от дождя и тумана. Это было кошмарное место, и я была сыта им по горло.
Мадог наклонился ко мне:
– У тебя такое грустное личико. Надеюсь, ты не потеряла надежду.
Я играла с медальоном, вертя его и так, и эдак, глядя, как он ловит отблески костра.
– Томас решил остаться с Добрым Народцем, он их принц. – Я шмыгнула носом и потёрла глаза, чтобы не расплакаться, но предательская слеза скатилась по щеке, за ней ещё одна, и вскоре они уже в два ручья текли по лицу, а моя грудь сотрясалась от рыданий.
– Возможно, Эйдан прав, – сказал Мадог. – Если Томас хочет остаться, наверное, тебе стоит с этим смириться. Если мы улизнём сегодня вечером, мы избежим гнева Доброго Народца.
– Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Я должна вернуть Томаса домой, к маме и папе.
– Эта дурочка нас всех погубит, – произнёс Эйдан с другой стороны костра.
Я вскочила на ноги.
– Если ты так сильно ненавидишь меня и Гостя, то почему бы тебе не уйти? Зачем ты нам, когда у нас есть Мадог?
– А я говорю, что нам обоим пора, – сказал Эйдан Мадогу. – Тебя ждут дела, а меня ждёт девушка.
Мадог пристально посмотрел на Эйдана.
– Мои дела подождут, – сказал он, – и твоя девушка тоже.
Эйдан лёг спиной к огню. Гость уснул под одеялом. Лишь мы с Мадогом не спали.
– Почему Томас хочет остаться? – спросила я. – Почему он не помнит меня? Королева наложила на него чары?
Мадог вперил взгляд в кромешную тьму леса, где не было никакого света, даже лунного.