В ужасе от собственной глупости я повернулась и побежала было обратно к Мадогу и огненному кольцу, но из леса выскочили десятки их соплеменников и образовали вокруг меня кольцо. Они были прекрасны, все до единого, и мужчины, и женщины, но их глаза были жестокими, а улыбки злыми.
В ужасе я подняла медальон, но расстояние не позволяло мне дотянуться до них, я же была слишком напугана, чтобы приблизиться самой.
– Держитесь от меня подальше! – крикнула я. – У меня в руках железо.
Смеясь, они взялись за руки и медленно повели вокруг меня хоровод. Двигаясь в странном ритме, то быстро, то медленно, они ритмично выкрикивали:
Брось медальон!
Урони медальон!
Давай, Молли, давай!
Брось медальон!
Урони медальон!
Повторяя эти слова, они танцевали всё быстрей и быстрей, пока не слились в бесконечное вращающееся пятно, сиявшее в темноте.
В ушах звенело от их голосов. Я забыла свой страх, я забыла злобное лицо королевы, я забыла Томаса, забыла родителей и всё, что когда-либо знала. Постепенно мои пальцы утратили силу и начали разжиматься. На меня накатилось головокружение, головокружение и усталость.
Круг сужался, танцоры были всё ближе. Ближе. Ещё ближе. Их плащи касались меня, как паутина.
– Отпусти медальон! – ворковали они. – Отпусти медальон!
Издалека ветер принёс мне голос Гостя, звучавший то громче, то тише:
– Молли, Молли!
Придя в себя, я поймала медальон, который уже начал выскальзывать из моей руки. Танцующие были уже совсем близко. Погружённые в свой танец, они касались меня, задевая то рукой, то плечом.
Подняв медальон высоко над головой, я принялась тыкать им в плечи, лица, руки, ладони представителей Доброго Народца. Крича от боли, танцующие разорвали круг и отпрянули. Найдя спасение от медальона на опушке леса, они встали там и принялись кричать мне.
– Смертная дурочка, тебе никогда не видать Тиарнаха!
– Теперь он наш!
– Мы сожжём твой сарай и твой дом!
– Мы отравим ваши посевы! Мы нашлём чуму в вашу деревню!
Всё ещё выкрикивая угрозы, Добрый Народец исчез в темноте, но их слова висели в воздухе, словно начертанные пламенем.
Перепрыгнув через огонь, я рухнула на землю со слезами гнева и боли. Гость опустился на колени рядом со мной и погладил меня по волосам.
– Эх, Молли, – вздохнул Мадог, – и когда ты только поумнеешь?
Я заставила себя посмотреть на него. Он был зол, и я от стыда опустила голову.
– Но ведь они выглядели, они говорили, совсем как мои родители. Откуда мне было знать, кто они такие на самом деле?
– Ты уже забыла про бабулю и про ребёнка, которого ты приняла за Томаса?
Эйдан смотрел на меня с другой стороны костра и произнёс:
– Как и большинство смертных, она видит то, что хочет видеть.
Я сжала руку Мадога.
– Они не сделают того, что сказали, они…
– Ещё как сделают! – ответил Мадог. – И многое другое, если захотят. Ты разгневала их, Молли. Они будут мстить тебе и твоим односельчанам.
Я услышала, как Эйдан презрительно фыркнул.
– Но, Мадог…
– Ложись! – резко сказал он. Таким строгим я его ещё не видела. – Ложись спать. На сегодня с тебя достаточно.
– Спи здесь, Молли. – Гость похлопал по земле рядом с собой.
Я легла рядом с ним и взяла его за руку.
– Ты спас меня, – прошептала я. – Не окликни ты меня по имени, я бы бросила медальон, и они бы меня схватили.
Гость улыбнулся:
– Я громко кричу… большой крик. Самый крикливый.
– Спасибо. Ты хороший друг, Гость. Может быть, мой единственный друг этим вечером.
– Мадог сейчас злой, но скоро он перестанет злиться.
Гость зевнул и, свернувшись калачиком рядом со мной, быстро уснул. Я же лежала без сна почти до рассвета. Я не осмеливалась закрыть глаза – вдруг пламя погаснет, и Добрый Народец вновь нагрянет сюда.
Глава 11
Следующий день наступил, как обычно, пасмурный, окутанный пеленой дождя и тумана. Как же мне не хватало солнечного света и голубого неба, полей и лугов, овец на склонах холмов, покуда хватало глаз, жаворонков в небе, поющих над моей головой! Я поискала Мадога, но его нигде не было. Ни Эйдана, ни Гостя. Я была одна рядом с почти потухшим костром.
– Мадог! – позвала я. – Эйдан, Гость, где вы?
Единственный ответ пришёл от грача, сидевшего на ветке над моей головой. Разок каркнув, он пошевелился и взлетел, обрызгав меня дождевой водой. Неужели моя глупость прогнала всех, даже Гостя? Что я буду делать без них? Как я дам отпор Доброму Народцу в одиночку?
Доброму? – я едва не подавилась этим словом. Как можно называть добрыми тех, кому чужда доброта? Они злы и беспощадны. Мы, смертные, для них были сродни муравьям или мухам – вредителями, паразитами, теми, кого следовало уничтожать.
Я закрыла лицо руками и заплакала. Я была одна, совсем одна. Я больше никогда не увижу Томаса. Я никогда не найду дорогу домой; меня поймают, и я умру в этом тёмном, жутком месте.
О, если бы только я могла вернуться в тот день в саду, когда мои неосторожные слова стали причиной всех свалившихся на нас бед и несчастий! Я не хотела привлекать внимание к Томасу, и хотя я знала, что медальон оберегал его, я сняла его с Томаса и надела себе на шею. Не поступи я так, его бы не украли!
Я думала, что смогу всё исправить, убедив Добрый Народец вернуть мне Томаса, но потерпела неудачу, так глупо, так досадно. Теперь я никогда не увижу брата. Мне ничего не оставалось, как найти дорогу домой и молить родителей простить меня. Я лежала на холодной земле у погасшего огня и плакала, стыдясь глупых ошибок, которые совершила.
– Молли, вставай! – Гость оторвал мои руки от моего лица. – Ты плачешь?
Я села и обняла его так крепко, что он попытался освободиться.
– Я думала, что все ушли, и я теперь одна в Тёмных Землях.
Он протянул мне шляпу Мадога, полную ягод.
– Посмотри. Я нашёл для тебя еду.
Я жадно проглотила ягоды, хотя некоторые из них были не совсем спелыми. Проглотив последнюю, я почувствовала себя лучше.
– Где Мадог? – спросила я.
– Они с Эйданом пошли за лошадьми. На лошадях мы поедем быстрее. Они бегают, бегают, бегают, быстро, быстро, быстро! – Голос Гостя звенел волнением, и он запрыгал на своих тощих ногах. – Я ещё никогда не катался на лошади!
– Тише, – прошептала я, – тише, успокойся. Мы не должны шуметь. Иначе они могут прийти сюда снова.
Гость прижал палец к губам и улыбнулся.
– Скажи мне, – сказала я. – Мадог всё ещё злится на меня? Он что-нибудь говорил обо мне?
– Мадог велел следить за тобой и не позволять тебе делать глупости.
Всё понятно: Мадог не слишком доверяет мне. Что ж, я покажу ему, что я не настолько глупа, как он думает. Я останусь здесь с Гостем и буду ждать его возвращения.
Пока мы ждали, я сидела у костра, а Гость устроился на корточках рядом со мной и складывал из камней маленькие башни. Лес вокруг нас молчал, как будто тоже чего-то ждал.
Внезапно Гость схватил меня за руку:
– Молли, слушай. Кто-то идёт. Не Мадог, не Эйдан.
Хрустнула сухая ветка. Зашуршали листья.
Моя рука потянулась к медальону. Какой же он крошечный! Маленький кусочек железа, покрытый серебром. Но он спас меня прошлой ночью.
– Кто там? – спросила я, вскакивая на ноги.
Никто не ответил, никто не вышел вперёд, но папоротники задрожали, как будто что-то – меньше человека, но больше лисицы – притаилось в их зарослях.
Гость шумно втянул носом воздух, словно охотничий пёс.
– Пахнет Добрым Народцем, – прошептал он.
Я подняла медальон.
– Выходи, мы знаем, что ты там!
Через пару мгновений из-за высокого дуба вышла девушка. Её серый плащ сливался с туманом. Увидев мой медальон, она остановилась.
– Я не собираюсь причинять вам вреда, – сказала она тихо.
Э, нет, меня вам больше не обмануть – ни сладким голосом, ни красивым лицом. Размахивая медальоном, словно это был огненный меч, я крикнула:
– Только попробуй подойти ближе!
– Пожалуйста, поверь, – сказала незнакомка. – Я пришла как друг.
Гость задрожал, но я скрыла свой страх.
– Поверить тебе? Даже не думай. Я хорошо выучила все трюки вашей доброй игры.
Девушка указала на Гостя.
– Я пришла посмотреть на него. – Она окинула его взглядом с головы до ног. – Неудивительно, что моя мать взяла Тиарнаха, а его подбросила вам.
– Твоя мать не просто взяла моего брата – она его украла.
Девушка сделала надменное лицо.
– Леди Дуата не крала твоего брата. Она обменяла его. Своего ребёнка на ребёнка твоей матери.
– Обмен – это когда два человека меняются чем-то по доброй воле, но моя мама ничего не знала об обмене, пока он не свершился и Томас исчез. Твоя мать воровка, и ты это знаешь.
– Поистине, у тебя меньше мозгов, чем у жёлудя, недавно упавшего с дуба. Если леди Дуата узнает, что ты назвала её воровкой, ты пожалеешь об этом.
Я помахала перед ней медальоном, и она испуганно отскочила назад.
– Не прикасайся ко мне, прошу тебя!
Я поднесла медальон ближе к её лицу и прокричала:
– Скажи мне, кто ты и почему ты здесь. И не ври.
– Меня зовут Эйслинн, я дочь леди Дуаты. Хотя мне стыдно это признавать, но подменыш – мой сводный брат. Вот почему я хотела его увидеть.
– Если ты пришла забрать его, то я его не отпущу. Он мой друг. И мне не стыдно в этом признаться.
– Пожалуйста, можешь оставить его себе. Он не нашего племени и не странник, а нечто среднее. Уродец, который никому не нужен.
Я удивлённо посмотрела на Эйслинн:
– Отец Гостя – странник?
– Разве ты не знаешь, кто его отец? И даже не догадываешься?
Гость увлечённо строил крошечный каменный дом для найденной им зелёной гусеницы, но, услышав своё имя, поднял голову и спросил:
– Ты знаешь моего папу?
Я посмотрела на Гостя и поняла то, что должна была понять давным-давно! Мадог ничего не скрывал с самой первой минуты: это и его доброта по отношению к Гостю, и язык, на котором они разговаривали, и любовь и забота, которыми он окутал подменыша.