Он всё ещё спал, и его голова мягко ударялась о грудь Мадога. Его веки подрагивали, рука касалась лица, как будто солнечный свет беспокоил его. Что он скажет, когда проснётся?
Глава 16
Во второй половине дня мы поднялись на вершину холма. Отсюда открывался вид на Нижний Хексэм и окружавшие деревню фермы. Вдалеке я рассмотрела наш дом. Мама развешивала выстиранное белье, а папа работал в саду! С того места, где я стояла, они казались не больше моего пальца.
Гость выглянул из-за моей спины.
– Ты видишь свой дом?
– Да, вон там, – указал я. – Где мама вешает на верёвку бельё. Видишь?
– Вижу её, вижу её. А мужчина – он папа?
– Да, это папа. – Я повернулась к Мадогу. – Ты пойдёшь с нами?
– Вряд ли, Молли, – сказал он. – Тебе лучше пойти одной.
– Но что, если они обрадуются Томасу и мне, но не Гостю?
– Если дела пойдут плохо, я буду рядом. Даю тебе слово.
Со спящим Томасом на руках Мадог соскользнул с коня. Затем шёпотом велел мне спешиться и помочь Гостю, после чего осторожно усадил Томаса на мою кобылу и сделал из своего ремня уздечку. Обмотав это подобие поводьев вокруг Томаса, он постарался как можно крепче привязать его к лошадиной спине.
Когда всё было готово, Мадог прошептал что-то на ухо кобыле. Та кивнула головой, как будто поняла его.
– А теперь, мой друг, настало время прощаться. – Мадог поднял Гостя над головой и засмеялся. – Посмотри по сторонам! Так далеко ты сможешь видеть, когда станешь мужчиной. А пока я буду навещать тебя и приглядывать за тем, как ты растёшь и набираешься сил.
И, наконец, Мадог с поклоном повернулся ко мне.
– Прощай и удачи тебе, Молли, – сказал он. – Скоро мы увидимся снова, а пока скажу: мне было приятно познакомиться с тобой, хотя ты и упрямая.
– А как же эта кобыла? Как мне вернуть её к тебе?
– Не переживай. Как только ноги Томаса коснутся земли, она тут же вернётся ко мне.
Коснувшись рукой полей шляпы, Мадог запрыгнул на жеребца и поскакал обратно в Мирквуд.
С грустью и тоской я смотрела ему вслед. Тот, кого встретишь не каждый день, как он однажды сказал. И я знала: это правда. И была уверена, что мне никогда больше не встретится такой, как он.
Мы с Гостем зашагали по тропинке, проходившей через поля. Кобыла брела следом за нами. Мне не хотелось идти через деревню. Местные жители начали бы останавливать нас на каждом шагу, донимали бы вопросами о Томасе и таращились на Гостя.
Кузнечики выскакивали из-под ног, а с забора за нами наблюдал ворон. Гость гонялся за кузнечиками, но так и не смог поймать ни одного. Томас дремал на спине кобылы.
– Мы почти дома, – сказала я Гостю. – Ты что-нибудь помнишь?
Гость запрыгал на одной ноге, затем на другой и засмеялся.
– Тогда я был совсем малыш. Я ничего не помню, только одно: я был плохой – я кусался, я царапался. Я был противный. Мама тоже ненавидела меня, Молли тоже. Мне было одиноко, мне было страшно, и у меня болел живот. – Он снова засмеялся и захлопал в ладоши. – Сейчас я не плохой, как тогда, Молли. Правда? Я больше не кусаюсь, не царапаюсь, не дерусь, не брыкаюсь. Я умею говорить. Я умею ходить. Я жую еду зубами. Мама и папа увидят, что я не такой, как раньше. Они разрешат мне остаться.
Гость тараторил так быстро, что я с трудом поспевала за тем, что он говорил.
– Мама и папа будут любить тебя так же, как и я. Просто подожди, и увидишь сам, – сказала я, скрестив пальцы за спиной и надеясь, что так оно и будет.
– Вот здорово! – Размахивая тоненькими ручонками и едва не спотыкаясь о собственные ноги, Гость начал кругами гоняться за бабочкой.
Позади нас Томас что-то пробормотал. Я подошла к кобыле, чтобы проверить, что с ним. Его глаза медленно открылись, и он в замешательстве огляделся по сторонам.
– Не волнуйся, Томас, и ничего не бойся. Ты в безопасности. Королева далеко. Она больше не украдёт тебя, – ласково проговорила я, думая успокоить его, но он со злостью посмотрел на меня.
– Ты! Это ведь снова ты? Ты забрала меня у моего народа и привела на свою землю! Ты должна немедленно вернуть меня назад!
– Нет, Томас, ты не понимаешь. Я спасла тебе жизнь. – И я на одном дыхании поведала ему всю правду. – Добрый Народец никогда не хотел, чтобы ты был их королём. Ты должен был стать их десятиной Тёмному Лорду!
– Лжёшь! Немедленно верни меня в Тёмные Земли. Я требую! Ты не можешь держать меня здесь!
– Томас, послушай, это твой дом. Он вон там, под тем деревом. Скоро мама и папа увидят нас и выбегут навстречу.
Пылая гневом, Томас спрыгнул с лошади. Как только его ноги коснулись земли, кобыла повернулась и галопом поскакала назад, откуда мы пришли. В этот же миг прекрасный бархатный костюм Томаса превратился в пожухлые листья. Драгоценные камни на его куртке стали желудями, а золотое шитье – мхом. От его прекрасных кожаных сапог осталась лишь грязь, коркой покрывавшая его ноги по колено. Вместо меча у него на боку висела кривая палка.
Томас в ужасе и отчаянии уставился на себя.
– Что ты наделала с моим костюмом и сапогами? – Он вскинул над головой палку, словно это был меч, но увидев, что это такое, бросил на землю. – Ты украла у меня всё, даже мой меч!
– Я ничего у тебя не крала, Томас. Твой богатый наряд всегда был тем, что ты видишь сейчас – листьями, палками, желудями, грязью и мхом. Если тебя кто-то и обманул, то только Добрый Народец. Не я.
– Я был их принцем, – настаивал он. – Они любили меня, говорю я тебе. Они любили меня! Они дарили мне всё, что я просил. Они делали всё, что я им велел.
– Томас, ты должен поверить мне. Ты мой брат. Я люблю тебя. Мама и папа любят тебя. Не огорчай их. Они не могли дождаться того дня, когда ты вернёшься домой!
Но Томас даже не собирался меня слушать.
– Меня зовут Тиарнах! Ты мне не сестра. Крестьяне, которые живут в этой лачуге, не мои родители! Они ничего для меня не значат. Даже меньше, чем ничего. Я никогда не стану их любить, ни тебя, ни кого-то ещё, особенно эту мерзкую жабу!
Томас со злостью посмотрел на Гостя. Тот поспешил встать ближе ко мне. Томас замахнулся на подменыша кулаком, но я схватила его за руку и отвела удар.
– Только посмей обидеть Гостя, сейчас или когда-нибудь ещё!
Томас в замешательстве посмотрел на меня:
– Зачем ты привела меня сюда? Свет такой яркий, что мне больно смотреть. А ещё здесь слишком шумно, я не слышу даже собственных слов. Я ненавижу тебя и всех остальных в этом жалком месте!
Он повернулся и со всех ног побежал через поле к Мирквуду, который был теперь лишь тёмной стеной деревьев на горизонте. Я бросилась следом и поймала его. У Томаса не было сил, чтобы сопротивляться, и я шаг за шагом тянула его к нашему дому. С каждым шагом одежда на нём распадалась. Он был похож на маленькое дерево, сбрасывающее листья.
Гость с тревогой наблюдал за нашей борьбой.
– Томас сейчас подменыш, – сказал он. – Пинается, кусается, дерётся, кричит и плачет.
– Как ты смеешь? – Томас попытался вырваться от меня, но я крепко сжала его руку.
Наконец мы достигли садовой калитки. Из кухни доносился запах свежеиспечённого хлеба. Томас смотрел на дом и вскрикнул:
– Добрый Народец не стал бы даже свиней держать в лачуге, подобной этой!
Слишком злая, чтобы ему отвечать, я толкнула калитку. Маргаритки у дверей были в цвету; наполняя воздух сладким ароматом, по стенам дома карабкался вьюнок.
Робко, как будто я пришла в дом к чужим людям, я тихо постучала в дверь.
– Там кто-то есть, Агнес, – раздался папин голос.
За дверью послышались лёгкие мамины шаги. Я задержала дыхание и так крепко сжала руку Томаса, что он даже вскрикнул. Гость нырнул за мою спину.
Дверь открылась. На пороге стояла мама. За время моего отсутствия она посвежела и пополнела. Ещё бы, ведь теперь ей не нужно было кормить Гостя день и ночь! Увидев меня, она страшно удивилась.
– Сэм! – воскликнула она. – Молли вернулась! Она здесь, на пороге.
С этими словами мама крепко обняла меня.
– Мы даже не чаяли увидеть тебя снова. Где ты пропадала всё это время? Надеюсь, ты не ходила в Тёмные Земли?
Папа подхватил меня на руки.
– Молли, Молли, моя дорогая Молли. Как же мы скучали по тебе!
Глядя в счастливое папино лицо, я крепко обняла его. А как он обрадуется, когда увидит Томаса!
Опустив меня на пол, папа наконец увидел моего брата.
– Кто этот мальчик? И почему, во имя всего святого, он одет в листья?
Томас гордо расправил плечи, как будто изодранный слой листьев был бархатным камзолом, отделанным драгоценными каменьями и золотом.
– Я – принц Тиарнах, – сказал он. – И я требую, чтобы меня вернули моему народу. Эта грязная, оборванная крестьянская девчонка привела меня сюда против моей воли.
Я потянула отца за руку, чтобы привлечь его внимание, и сказала:
– Не верь ему, папа, это Томас, твой сын! Я привела его домой. Конечно, ты его сейчас узнаешь. Не можешь не узнать!
Отец с сердитым лицом повернулся ко мне:
– Ты потеряла рассудок, Молли? Томас был младенцем. Этому мальчику не менее семи лет.
В отчаянии я потянула мамину юбку:
– Пожалуйста, мама, я очень тебя прошу, скажи мне, что ты узнаёшь своего сына. Ты ведь наверняка узнала его!
Мама опустила голову:
– Зачем ты привела его сюда? Кто он? Откуда он? Это не Томас. Не может быть, что это он.
– Не иначе как её околдовали, – пробормотал папа. – Иначе почему она так странно себя ведёт?
– Посмотрите ещё раз, вы оба! – взмолилась я. – Я клянусь жизнью: этот мальчик – Томас. Да, он выглядит старше, но это потому, что время в Тёмных Землях течёт иначе, чем здесь.
Мама пристально посмотрела на Томаса. Он стоял, как и прежде, с вызовом вскинув голову, слишком гордый, чтобы говорить с нами.
– Его волосы того же цвета, – медленно произнесла мама. – Да и глаза того же оттенка… голубые.
Папа подошёл ближе и окинул Томаса внимательным взглядом с головы до ног.