Поставил стакан на стол.
– Закрой глаза, – произнесла Жанна таинственным голосом.
Он по-прежнему сидел в кресле. В том рваном, старом кресле, невесть как оказавшемся посредине заброшенного заводского корпуса.
Жанна стояла рядом.
– Приветствую тебя, Клюв, – сказала она.
– Клюв?.. – переспросил Митя.
– Отличное имя для твоего альтер-эго, которое ты нарисовал, не так ли? Я хочу, чтобы ты стал им.
Митя медленно встал. Огляделся, хотя ничего нового и не мог увидеть.
– А этот, рукастый, здесь?
– Здесь. Рядом. Хочешь – я его позову?..
– Э, нет, ты что!
– Позову-позову, если ты не станешь Клювом.
– Да как я им стану!.. – выкрикнул Митя и сам себя тут же оборвал – вдруг тварь услышит?
– Там, где ты сейчас находишься, это возможно. Вспомни, кого ты нарисовал. А если не помнишь – вот. – Она достала рисунок.
Тощее, клювастое существо.
– И как мне стать им? Закрыть глаза и представить, что я – это он?
– Нет, зай. Это было бы слишком просто. Не надо ничего делать специально. Не надо ничего представлять. Ты же ничего не представлял, когда рисовал Клюва? Просто взял и нарисовал. Так и сейчас: не представляй, не выдумывай, а просто будь.
Митя закрыл глаза, постоял так, открыл, осмотрел себя и развёл руками. Ничего не изменилось, что и требовалось доказать.
Жанны не было рядом.
Куда делась? Спряталась? Проснулась?
Оставила его здесь одного. Опять эти непонятные игры…
Грохот, треск, звон разбитого стекла. Что-то огромное ворвалось в заброшенный корпус, высадив окно.
Митя уже знал, кто это, и бросился прочь, не дожидаясь, пока цепкие руки-верёвки схватят его, обовьют, задушат.
Выскочил наружу, по-прежнему не зная, куда бежать, где выход из этого проклятого лабиринта. Забыл. Опять забыл.
Но останавливаться нельзя, тем более – прятаться. Тварь его достанет, выскребет из любой щели своими длинными лапами, пусть и сама не пролезет.
Метнулся известным маршрутом, мимо гаражей.
Жанна появилась рядом, будто из ниоткуда:
– Слишком быстро бежишь! Выдохнешься…
Ей-то не привыкать бегать.
Митя обернулся: существо преследовало его, двигаясь со знакомой грацией пьяного танцора.
Не такое уж оно и быстрое…
Пожалуй, и впрямь можно бы сбавить скорость, но Митя не мог себя заставить. И сердце его бешено колотилось, и дыхание срывалось.
– Ты не умеешь бегать! Зато Клюв умеет! – крикнула Жанна.
Да. Он рисовал Клюва с тонкими, но длинными и очень сильными ногами…
И тут Митя вспомнил, в каком из корпусов находится проходная. В одном из тех трёх, что стоят впереди, почти впритык друг к другу.
Счастье, охватившее его, придало сил. Митя устремился к цели.
Подбежал к железной двери, дёрнул.
Заперто.
Этого просто не могло быть. Ведь как-то же он попал сюда год назад… Ясно помнил, что именно через эту дверь без номеров, надписей и каких-то других примет, проржавевшую до оранжевых прожилок.
Год назад… Заперли, чтобы никто не лазил? Заклинило?
– Что стоишь, дурак? Бежим!
Он помчался в сторону, вдоль кирпичной ограды. Придётся носиться по кругу, удирая от этого урода, пока кто-то из них не выдохнется. Ха, кто-то…
Промелькнул корпус с выломанным окном, тот, где кресло стоит. А вот и гаражи. И как он только успел сюда домчаться, откуда силы взялись…
Ах да! От спасительного осознания стало тепло всему телу… Он же во сне! Точнее, внутри иллюзорного мира, в который заманила его Жанна.
Странно, что он забыл об этом, как только оказался здесь. И здорово, что наконец вспомнил.
– Слушай меня! Слушай! Тебе не нужны двери! Беги по стене!
Этот приказ даже не показался Мите нелепым. Во сне всё бывает.
И он побежал по стене корпуса, тело его двигалось параллельно поверхности земли, но Митя держался уверенно – будто гравитация на него больше не действовала.
Устремившись по диагонали вверх, Митя домчался до края стены и сорвался вниз, будто в пропасть. Но это «вниз» на самом деле было коротким полётом вдоль крыши корпуса, оборвавшимся, когда Митя неожиданно для самого себя приземлился на обе ноги.
Он стоял на бетонной крыше.
Двинулся к её краю. Посмотрел вниз: между корпусом и оградой – проём метра в три шириной.
За оградой начинался пустырь.
– Прыгай! Разбегись и прыгай!
Митя подчинился, легко преодолев расстояние. Не было ни страха высоты, ни страха падения. Лишь короткий полёт по параболе и лёгкий удар ступнями о мягкую почву.
Обернулся.
Твари не было в поле зрения. Осталась там, за оградой. Пусть там и сидит.
– Прекрасная работа.
Жанна здесь. Она всё это время была рядом.
– Жа…
Обернувшись на голос, он увидел существо, похожее на обезьяну, покрытую ящериной кожей болотного цвета. Оттопыренные острые уши, крючковатые лапы, хищные когти.
– А вот теперь – здравствуй, Клюв! – произнесло существо голосом Жанны.
Митя опустил взгляд.
Его руки и ноги были похожи на сухие палки – чёрные, крепкие.
Он машинально вскинул обе руки – и схватил сам себя за огромный костяной нарост, торчавший из его лица.
Ему стало страшно. Точь-в-точь как в тот момент, когда он впервые увидел существо с длинными руками.
– Это сон… это сон! Я хочу проснуться! – закричал Клюв.
– Неплохо, по-моему… – как ни в чём не бывало произнесла Жанна.
– Пить… – произнёс Митя, не открывая глаз.
Жанна принесла ещё воды. Осушив стакан, Митя несколько раз выдохнул и вдохнул, а потом, затаив дыхание, ощупал собственное лицо – всё в порядке, всё как раньше. Лишь после этого решился разлепить веки.
– Это всё было по-настоящему? – спросил он.
– Смотря что считать настоящим.
– Но ты ведь была там! Что это – какой-то обоюдный гипноз? Ведь так не бывает, чтобы два человека один и тот же сон видели.
– Зай, зай… Это просто моя авторская методика. И мы только что сделали большой шаг вперёд.
Митя вскочил на ноги:
– Я правда стал монстром и бегал по стенам? Круто! Вот бы на самом деле так уметь!
– Ты умеешь, – серьёзно произнесла Жанна. – На самом деле.
– Я хочу ещё! – потребовал Митя.
– Завтра. На сегодня хватит впечатлений.
Это она зря так сказала. Всё ещё впереди. Ведь сегодня Света притащится.
И притащилась, ближе к вечеру.
Мите, конечно, не хотелось ни слышать её, ни видеть. Он ушёл в комнату, едва раздался звонок в дверь. Но уже минут через десять Жанна заглянула к нему и коротким кивком приказала идти за ней.
Митя подчинился. Теперь он был готов идти за Жанной хоть на край света.
– Та-дам! – пропела Жанна, войдя в гостиную. – Света, это наш сегодняшний зритель.
– Мы так не договаривались… – оторопело проговорила гостья. – Я не хочу, чтобы он здесь был…
– Светочка, деточка, что значит «не хочу»? Артист не выбирает своего зрителя. Это зритель выбирает артиста. Ты же не скажешь на сцене: «Вот вы и вы… да, и ещё вы – вон из зала!» Учись петь перед любой аудиторией.
Жанна умеет рассмешить, это уж точно. Света улыбнулась и пожала плечами: мол, если так, то да.
Включила фонограмму на телефоне и стала петь, не глядя ни на Митю, ни на Жанну. Что-то из тех старых песен, которые крутят по радио с ностальгической музыкой. Звучало это и правда лучше, чем выглядело.
Посредине номера Жанна хлопнула в ладоши и сказала:
– Так, всё. Проблема мне ясна. Осталось добраться до сути. Ты же прекрасно поёшь, откуда эта скованность? Почему ты так зажимаешься? Как бы ты сама это определила?
– Мне кажется… – Света по-прежнему ни на кого из присутствовавших не смотрела. – Пение – это для меня слишком личное.
– Тогда зачем ты это выносишь на публику? Пела бы для себя, – неожиданно резко спросила Жанна.
– Ну так-то да… Но мне хочется исполнять для публики. Вот хочу, но не получается…
Митя впервые в жизни слышал, чтобы Света Бойко перед кем-то оправдывалась.
– Выступления свои не могу потом пересматривать, – продолжала она. – Меня всё на конкурсы отправляют, а я везде пролетаю. Жюри говорит: «Голос есть, надо поработать над поведением на сцене…»
– А что твои родители?
– Родители против, я же сказала. Но не то, что запрещают мне петь, выступать. Просто не одобряют и не помогают. Относятся к этому, как к школьной самодеятельности. Чем бы Светочка ни тешилась – всё равно с возрастом пройдёт. А я знаю, что не пройдёт! Я хочу стать настоящей певицей!
– Хочешь – станешь. Ситуация мне ясна. Будем думать.
– Спасибо. Сколько я вам должна?
– За консультацию денег не беру. Митя, проводи нашу гостью.
– Спасибо, я сама найду выход.
– Но замок сама не откроешь, он сложный.
Про замок она соврала, конечно.
Света обулась быстро, отвернув от Мити свой благородный нос.
– До свидания, приходите ещё, – пробурчал Митя.
– Приду, приду, – сухо ответила она. – Никому ни слова, помнишь?
– А по-моему, знаешь, в чём, на самом деле, твоя проблема? Ты себя слишком любишь.
– Смелый у себя дома, да? – Света посмотрела ему в глаза, но не зло, а устало. Видно, что перенервничала. Неужели её так накрывает каждый раз, когда она поёт на публике?
Мите вдруг стало её жаль.
– Нет, ну поёшь-то ты нормально.
– Нормально! Нормально, ага… – Она усмехнулась, но не над Митей, а будто сама над собой. – Ты сегодня мне дверь откроешь, нет?
Пришлось отпереть замок, прикрыв его рукой и изобразив, будто он действительно «с секретом» – чтобы Жанну не подставлять.
– Ну что скажешь? – раздался голос за спиной, когда Митя закрыл за гостьей дверь.
– На фиг ты с ней спуталась?
– Что, она тебе не нравится? По-моему, хорошая девочка.
– Жанна, вот только не надо этого всего, а? Ты серьёзно хочешь нас с ней подружить?
– Нет. Хочу познакомить её с нашей терапией.
– Дашь ей своего снотворного и заставишь бегать по заброшенному заводу?