ать. Мимо нас, размахивая «конскими хвостами», пронеслась пара студенток Чарльстонского колледжа. На их фоне я ощутила себя еще одной рептилией – той, что была родственницей черепахе, но на сегодняшний день вымерла.
К тому времени, как я добежала до Саут-Бэттери, я была убеждена, что рухну замертво от сердечного приступа, и остановилась, намереваясь развернуться и пойти обратно домой, так как уже достаточно набегалась за утро. Но стоило мне зашагать в том направлении, откуда мы только что пришли, как Генерал Ли внезапно дернул поводок и отчаянно залаял. Я обернулась, чтобы посмотреть, что вызвало его раздражение, и увидела большого толстого кота, сидящего на садовой стене дома напротив. Без очков было трудно сказать, но, когда я подошла ближе, Генерал Ли уже перешел в режим атаки, и я увидела лоскут кожи, закрывающий пустую глазницу, и единственный зеленый глаз, устремленный в нашу сторону. Кот сидел на стене, лениво покачивая хвостом, как будто дразнил и подначивал нас.
Как только мы оказались перед ним, кот спрыгнул на землю и рванул по тротуару прочь. Генерал Ли так сильно дернул поводок, что тот выскользнул из моей руки, а пес бросился вслед за котом. Было еще достаточно рано, и на улице было не так много машин, но моему псу нельзя доверять без поводка. Если бы такое диагностировали у собак, я почти не сомневаюсь: у него нашли бы синдром дефицита внимания. Его способность отвлекаться практически на все, что движется или издает звуки, доказывала это.
– Генерал Ли, стой! – крикнула я, увы, безрезультатно. – Ко мне, – добавила я, как будто всю свою собачью жизнь он только и делал, что слышал и слушал эту команду. – Сахар! – крикнула я вместо этого, зная, что это единственное слово, на которое он мог отреагировать. Увы. У меня уже закололо в боку, когда я сообразила, что пес ведет меня к особняку Пинкни.
У меня на глазах кот взбежал по ступенькам и исчез в открытой входной двери, Генерал Ли влетел за ним по пятам. Я остановилась у подъездной дорожки, согнулась пополам и вонзилась пальцами в бок в тщетной попытке ослабить боль.
– Мелани?
Услышав голос Софи, я открыла глаза, но мне не хватало энергии и кислорода, чтобы выпрямиться. Я увидела «биркенстоки» и низ пурпурной прозрачной юбки с радужными слоновьими головами, разбросанными, как шлепки рвоты, по всей ткани. Мой взгляд скользнул за спину Софи к мусорному контейнеру, где я заметила зад мужчины, наклонившегося, чтобы что-то поднять. Его джинсы съехали гораздо ниже того места, где им полагалось быть. Я снова зажмурилась.
– Это Рич Кобилт?
– Он помогает мне убрать из всех ванных комнат чугунные ванны. А ты что здесь делаешь?
Я медленно выпрямилась, боль постепенно отступала.
– Я бежала за Генералом Ли. Он только что бросился в дом, преследуя черного кота.
Она выглядела сбитой с толку.
– Я не заметила никакого кота, пробежал только Генерал Ли. И я ни разу не видела, чтобы он так быстро бегал.
– Да, кот явно намного проворнее, чем мой пес. – Я заглянула ей за спину и увидела, что Рич и еще один рабочий поднимают вверх по пандусу, ведущему к задней части его пикапа, ванну на ножках, а рядом своей очереди ждут еще три ванны. – Почему не отправить их в мусорный бак?
Софи дернулась, как будто я ее ударила.
– Потому что их можно восстановить! Они чугунные! Ты хотя бы представляешь, сколько они будут стоить сегодня? К тому же в наши дни все покупатели ищут старые вещи, которые выглядят как новые… и эти ванны идеально впишутся в современные ванные комнаты, которые мы устанавливаем в этом доме.
Я посмотрела на ванны: с них откололось столько кусков фарфоровой эмали, что они напоминали пятнистых, коричнево-белых коров.
– Вынуждена поверить тебе на слово.
Рич заметил меня и подошел, на ходу подтягивая штаны. Интересно, если оставить ему на водительском сиденье анонимный подарок в виде ремня, будет он его носить?
– Доброе утро, Рич.
– Утро доброе, миссис Тренхольм. – Он кивнул подбородком в сторону дома. – Сомневаюсь, что ваш пес поймает этого кота. Я много раз пробовал, но он шустрый, поганец. Мои рабочие в один голос утверждают, что не видели его, но это лишь потому, что они не хотят напрягаться. Ничего, посмотрим, что они запоют, когда этот кот околеет где-нибудь в доме и начнет вонять. Вы когда-нибудь чувствовали такую вонь?
Я почти сказала: «Да, и даже хуже», но предпочла сосредоточиться на наклейке на его бампере, с цифрами 0.0 в белом овале.
– Что это означает?
– Это означает, что я разумнее своей жены и ценю свои колени больше, чем она. Она марафонец, и у нее есть наклейка с надписью 26.2. Так что мне пришлось обзавестись своей.
Я представила себе, как он бежит, его штаны спадают до лодыжек, и он спотыкается, и подумала, как хорошо, что он не бегун. Мне захотелось дать ему пять и спросить, где взять такую наклейку, но я поймала хмурый взгляд Софи.
– Думаю, мне нужно найти свою собаку, – сказала я.
Оставив Рича разбираться с ваннами, я последовала за Софи внутрь. Внутри царил еще больший бедлам, чем в мое последнее посещение. Вдоль стен высились груды обвалившейся штукатурки и полосы заплесневелых обоев. Мебель была сдвинута в центр комнаты и накрыта брезентом, картины сняты со стен.
Софи едва ли не со слезами на глазах огляделась по сторонам.
– К сожалению, даже при хорошем бюджете на реставрацию мы были вынуждены избавиться от большего количества элементов интерьера, чем нам хотелось бы. – Внезапно она просияла. – К счастью, найденная Ивонной статья о ремонте 1930 года оказалась чрезвычайно полезна. Архитектурная фирма, упомянутая в статье, сохранила все образцы обоев и тканей, а также рисунки многих потолочных медальонов и прочих архитектурных элементов дома. Это было похоже на золотую жилу. Что, безусловно, избавит нас от лишних догадок и сэкономит время. Хотя…
– Что? – подсказала я.
– Я чувствую себя виноватой, принимая все эти решения. В смысле, я приношу вещи Джейн на одобрение, а она просто соглашается со всем. Она отказывается прийти и посмотреть, что мы делаем. Говорит, у нее аллергия на пыль, и я это понимаю, но я могу дать ей маску.
Я пожала плечами.
– Ей действительно все равно. Вряд ли она планирует здесь жить. Ее цель – сделать дом как можно более привлекательным для покупателей за как можно более короткий срок.
Софи покачала головой.
– Это очень печально. Большинство людей отдаст свою левую руку, чтобы оказаться на ее месте. Включая меня. Не знай я о ее прошлом, я бы сказала, что некоторым людям везет по жизни.
– Да, но не все думают, что унаследовать старый дом – это подарок. Кое-кто может даже рассматривать это как наказание. – Прежде чем Софи успела возразить, я поспешила сменить тему. – Хотела спросить у тебя – что происходит с цистерной у меня на заднем дворе?
– Ах да. Это. Да, там небольшая задержка.
Я сощурилась, желая напугать ее своим пристальным взглядом, но она занялась ковырянием в грудах мусора перед нами.
– Да, и с Меган Блэк – моей помощницей, которая выполняла большую часть работы, пока мои усилия сосредоточены здесь, – произошел несчастный случай при работе с рентгенофлуоресцентным спектрометром.
– Чего-чего?
– Это разновидность рентгеновского аппарата. Мы используем его для анализа кирпичей, чтобы определить, из каких рек бралась глина, что позволяет нам выяснить происхождение кирпичей. Поскольку цистерны обычно делали из старых кирпичей из разных мест, это может быть увлекательно.
– Увлекательно. – Я повторила это слово, но с другой интонацией, в надежде, что Софи поймет намек. Она не поняла.
– К сожалению, Меган уронила этот аппарат себе на ногу и сломала ее. Мне неприятно это говорить, но, по крайней мере, ее нога предотвратила его дальнейшее падение, так что с аппаратом все в порядке. Но какое-то время Меган не сможет залезать в цистерну и вылезать из нее. А другие мои аспиранты слишком заняты работой над диссертациями или помогают мне здесь. Нам просто нужно подождать, пока она встанет на ноги, и раскопки продолжатся. – Она сказала последнюю фразу, практически прижавшись носом к стене, изучая нечто такое, что я не могла и не хотела видеть.
– Прекрасно. Надеюсь, все это будет сделано до того, как дети закончат школу. Я бы не хотела, чтобы кто-то из них свалился в эту яму.
Софи не успела ответить. Ее спас телефон, заигравший мелодию Джона Леннона «Представьте». Я не могла слышать ее собеседника, но по испуганному выражению ее лица и косым взглядам в мою сторону я поняла две вещи: это было нечто, что касалось меня, и это были дурные вести.
– Я вам перезвоню, – сказала она, прежде чем повесить трубку, и посмотрела на меня вытаращенными глазами.
– Что не так?
– Помнишь моего знакомого, Джона Нолана, эксперта по антикварным игрушкам, который все знает о куклах Эдисона?
– Да. Он пришел на прошлой неделе и забрал куклу. У него хорошие новости?
Софи сжала губы и покачала головой.
– Боюсь, что нет. Кукла, похоже, пропала.
– Пропала? В смысле, он не помнит, куда он ее дел?
– Он не может понять. Он принес ее в свой офис и запер в сейфе для ценных вещей. Он очень ясно помнит, как это сделал. Но ее там больше нет.
– Может быть, ее взял кто-то из его коллег? Или он положил ее в другое место и не помнит?
Софи вновь покачала головой.
– Он сказал мне, что заметил исчезновение куклы вчера, и все последние двадцать четыре часа он провел в ее поисках, расспрашивая людей, которые могли ее видеть. Судя по всему, он единственный, кто знает комбинацию сейфа, и, когда он пошел проверить куклу, сейф по-прежнему был заперт.
Мы в упор посмотрели друг на дружку, как будто каждая из нас ожидала, кто заговорит первой.
Крик мужчины, за ним – глухой удар, как будто что-то тяжелое упало на пол над нами. Мы с Софи как по команде повернули наши головы в сторону лестницы. В поле моего зрения промелькнуло что-то белое и исчезло за углом у лестничной площадки.