– Он наверняка где-то здесь, – донесся ее голос из огромной гардеробной, где несколько полок были отведены для хранения коробок с ювелирными украшениями. У меня чесались руки навести там порядок, но мать наотрез отказалась от моей помощи, заявив, что коробки составлены по возрасту, в котором она их носила, и в соответствии с ее воспоминаниями. Тем не менее, увидев непарные серьги и спутанные узлами цепочки, я была вынуждена крепко сжать руки, чтобы не сделать то, о чем мы обе пожалеем.
Мать вышла с маленькой кожаной шкатулкой в форме сердца. Та выглядела старой, кожа была потертой и растрескалась возле петель.
– Он должен быть здесь. Это украшения, которые я носила в старшей школе, и, возможно, что-то из того, что я носила в колледже. Не представляю, почему он может быть здесь, но, с другой стороны, где ему еще быть.
– Воистину странно. Учитывая, что все не там, где должно быть, – сказала я себе под нос. – Может, ты все-таки разрешишь навести мне порядок…
– Мелли, – сказала мать тоном, какой типичен для опытных матерей. Она заботилась обо мне всего несколько лет, но уже довела этот навык до совершенства.
Мать открыла коробку, и я заглянула внутрь. Там царил полный хаос: цепочки намотались вокруг колец и сережек, а сверху даже лежала пара непонятно как туда попавших пуговиц. Я с такой силой прикусила нижнюю губу, что почувствовала вкус крови. Между тем мать выкрашенными красным лаком ногтями вытащила красивый золотой браслет с узкой женственной цепочкой.
– Я всегда думала, что подарю его своей дочери, когда та пойдет учиться в Эшли Холл.
– Извини, если я тебя разочаровала, – сказала я, прищурившись, чтобы лучше рассмотреть. На одной стороне было выгравировано «Джинетт Приоло, выпуск 1970 года», а на другой – «Эшли Холл, Чарльстон, Южная Каролина».
– Хочу отдать его Ноле, когда она будет в выпускном классе. Классическое кольцо вряд ли будет ей интересно, но это в ее глазах будет винтаж, и оно может ей понравиться. – Мать положила его на комод рядом с единственной бриллиантовой серьгой, у которой не было пары, и плетеной золотой цепочкой со сломанной застежкой. У меня нет пропавших или сломанных украшений, потому что моя бижутерия тщательно организована и хранится на крючках с этикетками и в прозрачных корзинах, а дорогие украшения – в запертом сейфе, где промаркирована каждая полка, поэтому я промолчала.
– Что это? – спросила я, вытаскивая кольцо с чем-то вроде овального оникса с маленьким бриллиантом в центре.
Я уронила его в протянутую ладонь матери. Ее лицо тотчас смягчилось, как только она узнала его.
– Я любила это кольцо. Не снимала его годами. – Она надела его на безымянный палец правой руки. Я старалась не замечать, как легко кольцо скользнуло на него. Лично мне пришлось увеличить размер обручальных колец, потому что иначе я бы просто не смогла их носить.
– Откуда оно у тебя?
Мать ответила не сразу.
– Старый друг подарил мне его на шестнадцатый день рождения.
– Ты без перчаток, – заметила я. – Неужели ты не получаешь сообщений?
– К сожалению, нет. Похоже, это работает, только когда я прикасаюсь к предмету, который не имеет ко мне никакого отношения. Что на самом деле прекрасно, иначе мне пришлось бы носить перчатки в собственном доме, чего мне отнюдь не хотелось бы.
– Но тогда ты не сможешь заново пережить воспоминания, связанные со всем этим. – Я вновь посмотрела на кольцо. – Оно прекрасно, – сказала я, любуясь плетеными нитями платины, что опоясывали палец и окружали оникс.
– Вот, примерь. – Она стянула кольцо с пальца. – Готова спорить, оно подойдет на твой средний палец, где будет смотреться эффектнее всего, поскольку он у тебя такой длинный. И оно сочетается с твоим платьем.
Я выполнила ее просьбу и вытянула руку, чтобы полюбоваться.
– Ты права, оно отлично смотрится на среднем пальце и идеально подходит. Ты уверена, что я могу его одолжить у тебя?
– Разумеется. Кстати, можешь оставить его себе. От того, что оно лежит в шкатулке с драгоценностями, лично мне никакой пользы, и я не могу представить его на себе. Так почему бы не дать ему новую жизнь?
– Действительно, почему бы нет? – сказала я, поднося его к свету. – Спасибо.
Мать отвлеклась на что-то на дне коробки, а потом высыпала все ее содержимое на покрывало.
– Вот! – Она вытащила тяжелую золотую цепочку, на которой висел идеально овальный опал, окруженный маленькими бриллиантами.
– Это просто чудо, – сказала я. – Но у меня будет V-образный вырез. Тебе не кажется, что кулон ляжет чуть ниже?
– Конечно. В этом-то и дело. Теперь у тебя есть чудесное декольте, кстати, подчеркнутое новым бюстгальтером, и это идеальный аксессуар к твоему черному платью с блестками. Не думаю, что тебе нужны серьги или браслет, просто кулон и кольцо, и ты готова к выходу.
Я позволила ей надеть мне на шею кулон – он лег прямо между грудей.
– Тебе не кажется, что это… слишком?
Моя мать посерьезнела.
– Мелли, дорогая. Для Джека это такое же событие, как и для Марка. Марк влип с этой глупой Ребеккой, которая будет одета как розовое мороженое парфе – одни нулевые калории. Зато ты будешь выглядеть как филе миньон, и Джек будет гордиться тем, что ты с ним. Это будет нелегкая вечеринка. По крайней мере, придя туда, ты уже будешь на два очка впереди.
Я нахмурилась.
– Я вовсе не думаю о ведении счета, мама.
– А зря, – сказала она, собирая украшения и бросая их в коробки.
– Ты знала, что Джейн тоже приглашена на вечеринку?
Она взглянула на меня через плечо.
– Да. Она попросила меня помочь выбрать ей платье.
Я вопросительно подняла брови. Мать прекратила свое занятие и повернулась ко мне лицом.
– Бедная девочка остро нуждается в матери, даже больше, чем когда-то ты. Ты заметила, насколько ей лучше с детьми, чем со взрослыми? Во всяком случае, я согласилась. Надеюсь, ты не против.
– Почему я должна быть против? – спросила я, отчаянно пытаясь скрыть раздражение в голосе.
Мать многозначительно посмотрела на меня.
– Мы едем в воскресенье, в ее следующий выходной. Можешь присоединиться к нам. Возможно, это слегка неловко, но я не хочу, чтобы ты подумала, что я выбрала для нее более красивое платье.
– Правда, мама? Я не такая уж незрелая.
Настала ее очередь приподнять брови.
– Кроме того, это ведь не я сказала, что мне следует вести счет, – пояснила я.
– Это другое, – сказала мать. – Мотивы Ребекки никогда не бывают хорошими. А что касается Джейн, я не вижу в ней ни капли коварства.
Я плотно сжала губы, чтобы промолчать. Я не забыла свои прежние подозрения и не желала полностью с ними расставаться, независимо от того, насколько я доверяла Джеку или симпатизировала Джейн.
Мать вновь стала собирать свои драгоценности, чтобы убрать их. Я машинально протянула обе руки, чтобы пресечь ту бессистемность, с которой она складывала украшения в случайные коробки. Почувствовав мое настроение, мать повернулась ко мне спиной и заработала быстрее, как будто боялась, что я поддамся порыву и оттолкну ее.
В моей сумочке пискнул телефон. Я вытащила его – прочесть сообщение и отвлечься от разворачивающегося передо мной ужаса.
– Мне пора. Софи пишет, что они нашли кота, и ей нужно, чтобы я на него взглянула. Она предлагает, чтобы ты тоже приехала, если сможешь.
– Думаю, что смогу, – сказала мать, поднимая руку, чтобы посмотреть на часы, после чего встряхнула кистью. – Это так раздражает! Эти часы уже много лет шли без всяких проблем, как вдруг примерно месяц назад начали останавливаться в одно и то же время, сколько бы раз я их ни заводила.
У меня на голове стянуло кожу.
– На какой цифре застревает стрелка?
Мать вновь посмотрела на часы.
– Десять минут пятого. Разве это не странно?
– Страннее, чем ты думаешь. – Я положила колье и кольцо в сумочку. – Пойдем. Я поведу машину и расскажу тебе все по дороге.
Она последовала за мной из комнаты.
– Что мне сказать твоему отцу?
– Что хочешь. Главное, не говори, что мы собираемся посмотреть на призрак, заколоченный в стене чердака около тридцати лет назад.
Когда мы подъехали к дому Пинкни, Софи, Рич Кобилт и вся его рабочая команда ждали на подъездной дорожке: Софи – с тревогой на лице, а Рич как будто в очередной раз собирался сказать нам, что, по его мнению, в доме обитают привидения.
– Ты звонила Джейн? – спросила я, когда подошла к Софи. Она кивнула.
– Она уже в пути. Миссис Хулихан уже ушла, поэтому ей пришлось подождать, когда Джек вернется домой, чтобы оставить на него детей.
– Добрый день, миссис Тренхольм… миссис Миддлтон, – сказал Рич, подходя к нам. – Мои ребята чуток встревожены. К тому же им давно пора закругляться. Поэтому я отпущу их домой. Но я останусь здесь на тот случай, если вам понадобится помощь, чтобы передвинуть… оставшееся.
– Это всего лишь кот, – сказала я. – Я уверена, что мы сможем…
– Спасибо, Рич, – перебила моя мать. – Мы были бы признательны. – Она повернула ко мне голову и прошептала: – Я не прикоснусь к нему.
Рич кивнул и вернулся к своей команде. Его рабочие уже начали загружать инструменты в кузов грузовиков. К нам подошла Джейн, слегка запыхавшаяся от быстрой ходьбы.
– Не думаю, что мне нужно входить внутрь, – сказала она. – Я доверяю вашему мнению, Софи. И если вы хотите просто оштукатурить…
– Видите ли, – начала Софи, растягивая слова, – все не так просто. Я подумала, что вы должны увидеть все это сами, прежде чем решать, как действовать дальше.
Джейн взглянула на пустые окна дома, и я увидела, как ее охватила еле заметная дрожь. Джейн выдавила улыбку.
– Хорошо. Тогда пойдемте.
Мы гуськом двинулись наверх, Софи шла впереди. Покалывание в затылке, которое началось, когда я стояла снаружи, исчезло, осталось лишь тревожное чувство, что за нами наблюдают, но посмотреть в ответ я не могла. Это было похоже на драку, с той разницей, что мне было запрещено наносить удары. Это выводило из себя, расстраивало и немало пугало.