Мы услышали за дверью Джека. Манера Майкла тут же смягчилась.
– Извините. Просто наша семья в страшном смятении из-за всей этой истории. И я просто хочу… чтобы все это поскорее закончилось.
Дверь открылась, и в кухню заглянул Джек.
– Вот вы где! Мы гадали, куда вы делись. Линдси готова идти домой. Они обе валятся с ног от усталости. – Джек широко распахнул дверь, давая нам пройти. Майкл снисходительно улыбнулся.
– Я умирал от жажды, и ваша прекрасная жена предложила мне выпить чаю.
Мы застали девочек в фойе – обе в помятой школьной форме и совершенно измученные. Я обняла Нолу за плечи, и она прижалась ко мне.
– Хотите узнать про приобретение Техаса?
– Звучит захватывающе, но не сегодня. Думаю, вам обеим пора спать. Кстати, Нола, сначала подними все с пола в своей комнате. Миссис Хулихан сказала, что она хотела бы завтра там пропылесосить.
Нола тут же отшатнулась от меня.
– Но я так устала! – заявила она и тотчас поникла, как будто целый день выкапывала камни и катила их в гору.
– Тебе следовало подумать об этом, когда ты бросала свои грязные носки на пол, а не в корзину для белья, – сказал Джек, и я с благодарностью посмотрела на него.
Мы попрощались, и я взглянула на Нолу – та медленно поднималась по лестнице, преувеличенно волоча ноги.
– Пора доить коров, вспахивать поле и кормить цыплят…
Я спрятала улыбку.
– Я лишь прошу тебя поднять вещи с пола в твоей комнате, Нола.
– …укладывать сено в сарай, чинить трактор… – продолжала она, пока наконец наверху не хлопнула ее дверь.
Я хотела рассказать Джеку о своем разговоре с Майклом, но потом передумала. Его взгляд был напряжен, задумчив и хорошо мне знаком: так всегда бывало, когда ему писалось с трудом. Я знала по крайней мере один способ помочь ему почувствовать себя лучше.
Я потянула Джека за руки.
– Ты готов подняться в спальню?
– Вообще-то, это странно, но с того момента, как ты спустилась после того, как уложила Джейн в постель, я чувствую небольшой прилив творчества. Я уже давно не пишу по ночам, но, учитывая, что в последнее время я почти не писал днем, думаю, пора его воскресить. – Словно предвидя мои протесты, он приложил палец к моим губам. – Только временно – пока не пойму, куда я направляюсь с этой книгой. Не забывай, у тебя будет Генерал Ли, он согреет твои ноги. И всегда есть утро. – Он многозначительно посмотрел на меня.
– Хорошо, – сказала я, уже скучая по Джеку в нашей постели и пытаясь убедить себя в том, что Генерал Ли греет мои ноги намного лучше. – Как ты думаешь, почему ты именно сейчас получаешь эту небольшую дозу адреналина?
– Понятия не имею. Возможно, все дело в фотографиях и солонке. Наверное, мне просто нужны зримые опоры. Вот почему я теперь убежден, что мне надо на несколько дней съездить в Алабаму. Вдруг мне удастся поговорить с кем-то, кто помнит озеро Джаспер или же знает, чем знаменательно тридцатое мая 1984 года. Возможно, я хватаюсь за соломинку, но тут так много разных загадок и вопросов, что я убежден: где-то здесь кроется настоящая история.
Я запустила пальцы ему в волосы.
– Я буду по тебе скучать. Я бы поехала с тобой, не будь мой рабочий график забит до отказа… что на самом деле хорошо. Потому что лишних денег у нас нет. – Я не стала вспоминать жуков-древоточцев, которых Софи обнаружила в половицах в столовой, решив, что приберегу это на потом.
– Это всего на несколько ночей. Надеюсь, я найду новый материал, который вдохновит меня, и из него действительно получится книга.
Мой взгляд упал на стол в коридоре.
– Что здесь делает это фото? – спросила я, подходя, чтобы взять в руки фото в рамке с прикроватной тумбочки Баттон, на котором она и Самтер были на вечеринке. Я смотрела на их улыбающиеся лица, едва замечая неизвестную женщину, аккуратно вырезанную из кадра.
Джек подошел и взял фотографию у меня из рук.
– Без понятия. В последний раз, когда я на нее смотрел, она была на моем столе. Должно быть, Нола ее переставила. Напомни, чтобы я спросил ее утром.
Я присмотрелась к фото и впервые заметила дату, написанную мелким почерком выцветшими чернилами в правом нижнем углу фотографии.
– Семнадцатое марта 1984 года. Должно быть, вечеринка в честь Дня святого Патрика… поэтому на ней зеленое платье, а на нем галстук в зеленую полоску.
– Возможно, – согласился Джек, забирая у меня рамку.
Мы поцеловались, пожелали друг другу доброй ночи, и он, взяв с собой рамку, удалился в свой кабинет. Я медленно поднялась по лестнице, думая о разговоре с Майклом и о фотографии Самтера и Баттон на столе в коридоре. Я была уже на полпути наверх, когда напольные часы пробили четыре раза – четыре длинных удара, эхом отозвавшиеся в спящем доме.
Глава 25
Стоя в начале пешеходной дорожки, тянувшейся параллельно транспортному мосту через реку Купер, я смотрела на стальные тросы вантового моста Равенель. Мимо прогромыхала огромная фура. Я невольно отпрянула на шаг и снова взглянула на Софи.
– Что ты задумала? – спросила я. Солнце уже обжигало мне шею, а тени нигде не было видно. По словам Софи, она привезла меня в «новое место для занятий спортом». Я даже не подозревала, что на самом деле она вознамерилась лишить меня жизни.
– Я думала, мы совершим пробежку по мосту. Это всего десять километров – шесть целых две десятых мили для тех из нас, кто не знаком с метрической системой, – и тебе придется пройти только в одну сторону. Сегодня второе апреля, так что мы уже слегка опоздали, но, если начать тренироваться сейчас, мы сможем пробежать его в следующем году.
Я смерила ее пристальным взглядом и пошла прочь.
– Я подожду тебя в машине. Мне нужно кое-кому позвонить.
Софи побежала за мной и схватила меня за локоть.
– Я не предлагаю бежать сегодня шесть миль. Я лишь говорю, что мы каждую неделю делаем пробежку и постепенно увеличиваем дистанцию. Это все равно что ремонтировать дом – за один день этого не сделать.
Она широко улыбнулась, и мне захотелось ее хорошенько встряхнуть. Я подбоченилась и вновь посмотрела на мост.
– Я не знаю, Софи…
– Джейн сказала, что уже зарегистрировалась для участия в этом году.
Я тотчас навострила уши.
– Вот как?
Я посмотрела на группы пешеходов и бегунов на мосту. На вид они были всех возрастов, мужчины и женщины в спортивных костюмах, у некоторых были мускулистые икры и стройные бедра, но многие были больше похожи на меня.
– Самое замечательное в беге, – сказала Софи, как будто что-то вспомнив, – это то, что он сжигает столько калорий, что ты можешь время от времени побаловать себя пончиком, а стрелка весов даже не дрогнет.
Я нахмурилась, но к машине не пошла, и тогда Софи сразила меня наповал.
– Мы можем начать с ходьбы. Я установлю телефон на пятнадцать минут, и, когда он пискнет, мы повернем назад. Ни суеты, ни спешки.
Не знаю, что тому причиной: то ли то, что Джейн пробежала 6,2 мили, то ли то, что я съела пончик, но я опустила руки и прошла мимо Софи.
– Ладно, давай поскорее покончим с этим. Но сегодня у нас только ходьба. Боюсь, мне не по силам взбежать на этот подъем.
– Идет, – сказала она, догоняя меня, и энергично заработала руками.
Через полчаса мы вернулись на исходную точку. Софи почти не вспотела, я же тяжело дышала, как пес, который только что преодолел дистанцию в забеге собачьих упряжек, и была пропитана таким количеством пота, что ничего не подозревающий прохожий легко мог подумать, что я только что переплыла реку. Снова сев в «Приус» Софи, под работающий на всю катушку кондиционер, я ощутила что-то вроде гордости за себя любимую.
Софи повернула ключ в замке зажигания.
– Прежде чем я отвезу тебя домой, у тебя найдется несколько минут, чтобы заглянуть в дом Пинкни? Я нашла в комнате Баттон стопку фотоальбомов. И подумала, что мы могли бы сложить их в коробку и ты передала бы их Джейн. Пусть она посмотрит их и решит, что с ними делать. Боюсь, если мы оставим их в доме на время ремонта, они сильно испортятся.
Я посмотрела на свой телефон, затем на часы и, наконец, на всякий случай, на часы в машине.
– У меня в одиннадцать сделка, но я думаю, что смогу выделить около часа. Как ты думаешь, мы успеем?
Софи задумчиво выпятила нижнюю губу, посмотрела в зеркало заднего вида и, включив сигнал, выехала на Ист-Бэй.
– Безусловно. Не думаю, что это займет много времени.
Я недоверчиво посмотрела на нее, но не стала напоминать о том, что мой дом являл собой бесконечную строительную площадку, несмотря на все ее предыдущие заверения, что ремонт продлится не больше шести месяцев. С тех пор как начались реставрационные работы, я помирилась с обоими родителями, вышла замуж, родила двоих детей и обзавелась падчерицей, а дом все еще не был полностью отремонтирован. Мне просто не хватило воздуха в легких, поэтому я промолчала и прижалась лицом к вентиляционному отверстию кондиционера.
Когда мы приехали на место, я с облегчением увидела возле дома Рича Кобилта и нескольких рабочих. Не то чтобы я считала, что духи оставят нас в покое, если у нас будет численное преимущество, но это немного успокоило мои нервы, пока я не поднялась по ступеням к входной двери. Я стояла в фойе, прислушиваясь к уже знакомым звукам строительных работ: визгу пилы, стуку молотка, металлическому лязгу, скрипу лестниц и строительных лесов. До меня не сразу дошло, что я прислушиваюсь и к чему-то еще. А потом я это услышала. Или, вернее, почувствовала. И даже с некоторым облегчением вздохнула: занавес был отдернут, и между мной и миром духов не было преград. Я знала, это лишь вопрос времени, когда он откроет себя.
– Анна? – прошептала я, готовясь не удивляться, если кого-то увижу. – Хейзелл? – сказала я чуть громче. Мягкий топот босых ног по полу над нами был знаком того, что меня услышали. «Хейзелл», – подумала я. Но она еще не хотела, чтобы ее видели. Ощущала я присутствие и другого духа, который, я не сомневалась, был бедной Анной. «Не она ли сдерживает Хейзелл, – подумалось мне. – Интересно почему»?