– Не говоря уже о двери в кладовую дворецкого – она сделана так хитро, что ее практически не видно. Старая лестница продолжается за цементной стеной, что заставляет меня думать, что когда-то ею определенно пользовались для выхода наружу, а вход в кладовую дворецкого был добавлен позже.
– А до этого была дверь, ведущая с чердака на старую лестницу?
– Определенно была. Судя по доскам, становится очевидным, что когда-то существовало отверстие больших размеров, которое, похоже, заделали, когда нижний уровень был завален и ступеньки больше никуда не вели. Из чего напрашивается вывод, что и новая потайная дверь на чердак, и доступ к кладовой дворецкого были устроены одновременно, и, поскольку семья Анны занималась строительным бизнесом, вероятно, она знала художника, который смог воспроизвести нарисованную Самтером фреску, и никто даже не заметил бы на ней потайной двери.
– Но к чему все эти лишние хлопоты? Как ни поднимайся на чердак, по потайной лестнице или по обычной, придется преодолеть одинаковое количество ступеней.
Она в упор посмотрела на меня.
– Меня тоже мучил этот вопрос. И единственный ответ, который приходит мне в голову, состоит в том, что тот, кто их построил, – а я полагаю, что это была Анна или, по крайней мере, это было сделано по ее указанию, – хотел держать свои приходы и уходы в секрете.
– Это не имеет смысла. Анна была матерью Хейзелл, она заботилась о ней, поэтому, разумеется, часто ходила туда-сюда.
– Если только… – сказала Софи и умокла.
– Если только что?
– Если только она не пыталась скрыть приходы и уходы кого-то еще.
Я нахмурилась.
– Но кого? Было бы неплохо поговорить либо с самой Анной, либо с Хейзелл. Они обе здесь… сейчас. Я их чувствую. И думаю, что могла бы даже увидеть их, если бы они захотели – меня больше ничто не блокирует. Но одна из них не хочет, чтобы ее видели, а другая защищает меня.
– Защищает тебя?
Я кивнула.
– Понятия не имею, от чего, но у меня определенно такое чувство.
Софи подтолкнула коробки ногой.
– Давай отнесем это в мою машину.
– Сначала мне нужно в туалет. Мой мочевой пузырь еще не восстановился после беременности и, похоже, все еще размером с арахис. Здесь есть туалет, которым можно воспользоваться?
– Да, рядом с комнатой Баттон. Я слегка привела его в порядок, так как мои студентки жаловались, что им приходилось пользоваться биотуалетами на улице.
– А внизу туалетов нет?
– По крайней мере, исправных нет.
И зачем только я послушалась Софи и выпила целую бутылку воды! Я посмотрела на лестницу, взвешивая возможные варианты. Я уже ходила туда и обратно без происшествий, поэтому было логично предположить, что смогу сделать это снова. Главное, сделать это быстро.
– Я туда и назад, – сказала я и бросилась вверх по лестнице, исполненная решимости вернуться вниз прежде, чем несчастный дух поймет, что я вновь наверху. Я быстро прошла через комнату Баттон в ванную, причем дверь оставила открытой. В маленьком помещении не было окна, и, когда я нажала на выключатель, загорелась только одна лампочка. Наверху никого не было, и я не собиралась здесь задерживаться. Разве что одним глазком еще раз загляну в спальню.
Напевая «Танцующую королеву», я потянулась к резинке спортивных штанов и замерла, ощутив явственное движение воздуха, слияние света и тьмы. Температура упала, я вздрогнула, но не от холода. Мое ухо уловило какой-то звук, как будто кто-то легонько постучал в открытую дверь. Я посмотрела в пустое пространство, зная, что там что-то есть и, при желании, я могу это нечто увидеть.
– Анна? Хейзелл? – прошептала я и подождала. Мое дыхание вылетало белыми беззвучными облачками.
Несколько долгих мгновений я стояла неподвижно, просто ждала. Я хотела сказать им, чтобы они уходили, что они здесь никому не нужны и что дом теперь принадлежит Джейн. Но за годы, прошедшие с тех пор, как мать вернулась в мою жизнь и мы с ней отправили других беспокойных духов в следующий этап их странствий, я уяснила для себя одну вещь: это не так просто. Как бы сильно нам этого ни хотелось.
Я сделала глубокий вдох.
– Пожалуйста, давайте я вам помогу. Вам больше не нужно здесь находиться. Просто позвольте мне вам помочь.
Дверь захлопнулась так стремительно, что задела мое лицо. Я с удивлением отпрянула и обнаружила, что стою перед раковиной и смотрю в старинное зеркало, у которого отслоилась половина посеребренной основы.
«Уходите прочь». Эти слова эхом отдались в моей голове. Барабанные перепонки звенели от их пронзительного крика. Мою шею тотчас обожгла боль, кожа саднила, как будто поцарапанная. Мне хотелось кричать, и я уже кричала. А затем я увидела позади себя белокурую женщину с растрепанными волосами и пустыми глазами, чью шею опоясывал темно-фиолетовый рубец. В следующий миг лампочка взорвалась, и я погрузилась в кромешную тьму.
Глава 26
Должно быть, я отчаянно царапала дверь в ванную, потому что к тому моменту, когда Софи повернула ручку – она утверждала, что та была не заперта – и открыла дверь, я сломала три ногтя, а кожа на затылке горела огнем.
– Что случилось? – спросила Софи, схватив меня за плечи, когда я ввалилась в спальню. Я была благодарна за поддержку. Если честно, не знаю, смогла бы я устоять без нее.
– Анна, – выдохнула я. – Это была Анна. Я видела ее… в зеркале. У нее были… синяки. – Не в силах произнести это вслух, я молча указала на свою шею.
– Синяки на шее? Как при повешении?
Я кивнула.
Она убрала мои волосы с шеи.
– Что случилось?
Я потрогала затылок, и моя рука снова стала липкой от крови, соль с кончиков моих пальцев обожгла рану.
– Она оцарапала меня. И велела мне убираться.
Софи схватила меня за руку и потащила к двери.
– Давай вытащим тебя отсюда. Сможешь спуститься по лестнице?
Я умолкла, проверяя воздух вокруг себя, чтобы убедиться, что Анна ушла, затем кивнула. Схватив за руку, Софи повела меня вниз по лестнице и вывела из дома к своей машине. Она включила кондиционер, и я села. Кстати, обе коробки уже стояли на заднем сиденье.
– Как ты думаешь, что это было? – спросила Софи. Ее глаза в буквальном смысле лезли на лоб, волосы от влажности закручивались в кудряшки и стояли дыбом.
– Я не уверена, но могу сказать одно: именно Анна не хочет нас там видеть. А Хейзелл уравновешивает материнский гнев. Я слышала о духах-собственниках, которые не терпят в доме посторонних. Анна, похоже, слегка переборщила. И я понятия не имею, почему Хейзелл все еще там – если только она не служит барьером между ее матерью и живыми.
– Я склонна согласиться с тобой, за исключением последнего. – Софи потянулась к моему сиденью и вытащила холщовую сумку для походов за продуктами – одну из тех, которые она всегда хранила в своей машине. Софи бросила ее мне на колени, и то, что лежало внутри, перекатилось и стукнулось друг о друга.
– Открой, – сказала она.
Я так и сделала и, сунув руку внутрь, вытащила подставку от разбитого снежного шара, на которой пластиковыми буквами ярко-зеленого цвета было написано слово «Сакраменто». Две задние ноги лошадки «Пони-экспресса» прилипли к основанию, передние копыта были отломаны.
– Я обнаружила четыре разбитых снежных шара, когда поднялась на чердак, чтобы сказать рабочим, куда им все переместить. Подставки стояли аккуратным кругом, как будто их разбили намеренно и с определенной целью. Я бы даже сказала, что их разбили таким образом, чтобы причинить наименьший ущерб. Как будто кто-то пытался послать сообщение, а не просто разрушать все вокруг себя.
– Когда там никого не было? – спросила я, роясь в сумке. Я вытащила еще два, один – из Индианаполиса, а другой – из Каламазу, и осторожно их опустила.
– Да. Странно, не правда ли? Я подумала, это может что-то значить, поэтому собрала все подставки, включая те три, которые были сломаны, когда ты была там с Джейн, и попросила одного из моих студентов взять плоскогубцы и удалить все осколки стекла. Я положила их сюда для тебя. На тот случай, если один из призраков – или оба – попытаются нам что-то сказать.
– Спасибо, – сказала я и, на мгновение закрыв глаза, откинула голову на сиденье. Однако я тотчас открыла их снова, когда на внутренней стороне моих век промелькнуло лицо Анны с пустыми глазами. Я совершила ошибку, потрогав затылок, и поморщилась.
– Давай я отвезу тебя домой, – предложила Софи. – Тебе нужно промыть эти царапины и чем-нибудь их смазать. Мне позвонить Джеку?
– Он в Алабаме. Он увлекся историей Пинкни и затопленным городом и надеется узнать больше о семье и, возможно, что-нибудь о связи с Джейн. Это маловероятно, но ему отчаянно требуется идея для следующего сюжета и что-то такое, что дало бы ей толчок. Он надеется, что в истории Джейн есть что-то еще, и, если это так, он полон решимости это выяснить.
Софи включила двигатель, но, прежде чем дать задний ход, повернулась ко мне.
– Ты какая-то бледная и все еще дрожишь. Хочешь, я останусь с тобой? Я могу попросить, чтобы меня кто-нибудь заменил в колледже. И обещаю не гадать на картах Таро.
– Нет, спасибо. Я в порядке. Просто рада, что мы вышли из этого дома.
Мы обе посмотрели на внушительный белый особняк, и Софи свернула с подъездной дорожки на Саут-Бэттери. Пока она следила за движением транспорта, я не сводила глаз с чердачного окна, не в силах избавиться от чувства, что кто-то наблюдает за нами. Ждет, когда мы, наконец, уедем. Софи выехала на улицу и, поддав газу, покатила на север, к Трэдд-стрит. Я на прощание оглянулась на дом и увидела на портике черного кота. Медленно виляя хвостом, он смотрел на меня своим здоровым глазом, стоя между двух кованых балясин, пока не исчез из вида.
Я сидела на полу детской с близнецами, складывая кубики, а младенцы раз за разом их рушили и каждый раз покатывались от смеха. У меня же было сильное подозрение, что мы можем делать это всю ночь напролет, и эти двое не устанут от игры. У Джейн был выходной. Я одела детей в одинаковые пижамки и не поленилась после ванны высушить им феном волосы, чтобы те не выглядели такой же мочалкой, как у Софи. Утром я планировала первым делом прийти в детскую, чтобы завязать Саре банты и выложить одежду близнецов на день, прежде чем это сделает Джейн.