Я не видела ее платья, но не сомневалась, что оно было прекрасным, ведь его помогла выбрать моя мать, что, следовало признать, было довольно обидно. Возможно, отсутствие матери большую часть моей жизни пробудило во мне собственника. Джейн выросла без родителей, но, по крайней мере, она не знала, чего ей не хватало. Я же, в отличие от нее, знала и, лишившись матери, остро это переживала.
Именно эти виноватые мысли вынудили меня пригласить Джейн подобрать макияж для вечеринки, несмотря на собственные мысли, что мне не нужно ничего, кроме толстой зеленой, увлажняющей маски, которая будет прекрасно смотреться с моими волосами, накрученными на розовые бигуди.
– У вас всех троих потрясающие ресницы, – сказала Султана, красивая женщина с идеальной кожей и сияющими глазами, которая стояла по другую сторону прилавка, вновь наклоняясь с палочкой для туши. – Эта немного дороже, но она придаст вашим глазам неподражаемый томный взгляд.
– Томный взгляд? Разве от него не слезятся глаза? – спросила Джейн.
Я покосилась на нее – неужели она серьезно? Судя по всему, да.
– Давайте я покажу, – сказала моя мать, беря образец теней для век, которые Султана вертела в руках, и опытной рукой начала наносить их на веки Джейн. – Нам всем повезло, у всех глубоко посаженные глаза – это облегчает нанесение теней и делает сам процесс намного увлекательнее. Мы можем делать массу вещей, недоступных другим девушкам, потому что у нас гораздо больше возможностей.
Султана протянула ей подводку, и я увидела, как моя мать рисует Джейн идеальный кошачий глаз.
– Видишь? – Джинетт взяла ручное зеркало и показала ей. – Тебя теперь просто не узнать. Собственно, в этом и состоит смысл, когда мы наряжаемся и красимся перед тем, как идти на вечеринку. Это как подготовка к своей роли и выходу на сцену.
Она улыбнулась Джейн, но нечто в ее взгляде привлекло мое внимание.
– Какой у тебя натуральный цвет волос, Джейн?
– Темно-каштановый, – ответила наша няня, секунду помешкав. Она огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь для сравнения и наконец остановилась на моих волосах. – Как у Мелани или чуть темнее.
– Естественный цвет у Мелани тоже чуть темнее, но теперь она красит волосы, чтобы скрыть седину, которая уже начала появляться, – сухо сказала мать.
Султана сунула мне в руки помаду, чтобы отвлечь меня.
– Попробуйте эту, – сказала она. – Она произвела фурор на Неделе моды в Чарльстоне. Она будет великолепно смотреться на вас.
Я нанесла помаду, а моя мать продолжила:
– Тебе идут светлые волосы, Джейн, но я думаю, что с темными ты бы смотрелась просто потрясающе. Как ты думаешь, Мелли?
– Угу, – промямлила я, мысленно благодаря помаду, мешавшую мне произносить полные слова. Иначе бы я просто попросила мать крикнуть всему миру, что ее дочь старая и седая и что няня затмит ее, если вернет своим волосам их натуральный цвет. Невзирая на протесты Султаны, я закрыла глаза. Я просто не могла смотреть на себя в зеркало. Да, Джейн временами говорила как подросток, но и мой внутренний голос тоже недалеко ушел.
Пока мои глаза были закрыты, Султана воспользовалась моментом и, схватив пинцет, начала выщипывать непослушные волоски на моих бровях.
– Вы прямо как косматый мамонт, – сказала она. – Я сейчас уберу лишнее.
Я вздохнула, смирившись со справедливым возмездием за мои прежние мысли.
– Мелани? – спросила Джейн. Я собралась с духом. Неужели она хочет одолжить у меня пару туфель? Недавно мы обнаружили, что у нас одинаковый размер.
– Да?
– Хотела спросить… это вы спрятали одну из игрушек Сары в комоде? Она все время подползает к нему и стучит по нижнему ящику. Я не хотела совать нос, поэтому не посмотрела, что там, но она определенно полна решимости забраться внутрь.
– Ой! – пискнула я, когда Султана вырвала непослушный волосок, а судя по тому, что было больно, заодно и кусочек кожи. Разбитые снежные шары вылетели у меня из головы, равно как и то, куда Нола их положила. – Это останки семи снежных шаров из дома Пинкни. Они разбились, но Софи не хотела их выбрасывать, поэтому я принесла сумку домой. Сара проявила к ним повышенный интерес, поэтому я попросила Нолу их спрятать, пока я не спрошу у вас, что вы намерены с ними делать. Сара, должно быть, видела, как она их туда клала.
– Это все объясняет, – сказала Джейн. – Если вы не против, я вытащу сумку и покажу Саре пустой ящик. Может, тогда она забудет.
Джинетт рассмеялась.
– Вряд ли. Сара – особа упрямая. Это у нее от матери. Она маленькая и милая, но, если ей что-то приглянется, она вцепляется в эту вещь, как питбуль в кость, и ни за что не выпустит.
Я открыла глаза и обнаружила, что мать и Султана изучают мое лицо.
– Гораздо лучше, – сказала мать, одобрительно кивнув, и протянула через прилавок кредитку. – Будьте добры, заверните все это… я заплачу за всех.
Несмотря на наши протесты, мать настояла на своем (очевидно, генетическая предрасположенность Сары к упрямству была глубже, чем одно поколение). Султана начала сортировать наши заказы и позвонила помощницам, чтобы нам их упаковали.
Джейн подошла к стойке с духами и взяла какой-то флакон.
– Мне интересно, есть ли безопасный способ позволить ей поиграть со снежными шарами? Нет, конечно, я бы не дала ей трогать их или брать в рот, но ведь наверняка можно придумать какую-то игру, чтобы ее осчастливить?
Я на мгновение задумалась.
– И она явно питает слабость к подставке из Майами, и громко давала знать, что она «та самая». Почему, я понятия не имею, но, как только Нола показала ее ей, она успокоилась и уснула. Если вы хотите вытащить их из сумки и поставить на стол, я не возражаю. – Я сделала короткую паузу. – Только не оставляйте подставки в комнате, когда закончите. Не хотелось бы, чтобы дети схватили одну из них. Вдруг там еще осталось разбитое стекло?
– Я поняла, – ответила Джейн и нахмурилась. – А как они разбились?
Я нарочито закашлялась. Моя мать тем временем сняла крышку с крема для лица и неторопливо нюхала его.
– Я толком не знаю. Сейчас там вовсю идут работы и полно рабочих. Я спросила Амелию, могут ли они чего-нибудь стоить, и она сказала, нет, так что, по крайней мере, никакого ущерба.
– То, что они разбились, – целиком и полностью моя вина, – призналась Джейн. – Мне следовало увезти их из дома еще до того, как начались реставрационные работы. Просто… Не знаю. Я не чувствую, что этот дом мой, и мне очень трудно принимать решения, потому что до сих пор кажется, что дом и все, что в нем есть, по-прежнему принадлежит Баттон Пинкни.
– Это нормально, – сказала я, забирая у Султаны пакет с покупками. – Если вы будете теснее сотрудничать с Софи, она поможет быстрее ощутить вещи своими, потому что заставит вкладываться в их реставрацию. При условии, конечно, что они исторически ценны. Она довольно фанатична в таких вещах. – Я бодро улыбнулась. – Конечно, я могу помочь вам сократить расходы. В этом я настоящий профи. – Моя улыбка померкла, стоило мне вспомнить, сколько раз Софи разоблачала мои уловки. Колени заныли при воспоминании о том, как меня заставили вручную циклевать полы после того, как Софи обнаружила у меня контрабандную циклевочную машинку. – Главное, ничего ей не говорите.
Джейн бросила на меня тревожный взгляд.
– Хорошо. Спасибо, что сказали. Но я все равно чувствую себя неловко. Просто я надеюсь, что Джек найдет ответы, и я смогу пойти вперед, во всяком случае, мысленно.
Воздух за ее спиной задрожал, температура упала, как будто позади нас включили кондиционер. Я заметила, как Джейн вздрогнула. Она подняла руку и потрогала затылок, как будто ее что-то коснулось. Я была рада, что на мне шарф, скрывавший струпья от царапин, полученных в ванной комнате Баттон. Я встретилась взглядом с матерью. Та приподняла брови, подтверждая, что мы не одни.
– Спасибо, Джинетт, – сказала Джейн, беря пакет. – В этом не было необходимости, но я тронута. И получила настоящее удовольствие.
– Я тоже, – сказала Джинетт, украдкой оглянувшись, пока придерживала дверь. Мы попрощались с Султаной и пообещали вернуться.
Пока мы были внутри, небо заволокли тяжелые тучи. Услышав над головой раскат грома, мы бегом бросились по улице, пытаясь опередить дождь. Я повернула голову, чтобы разглядеть в окне наше отражение, и ничуть не удивилась, увидев позади нас бледную фигуру девочки в белой ночной рубашке, которая смотрела прямо на меня. «Помогите». Ее губы не двигались, но слова громко звучали в моих ушах. Я повернулась и побежала быстрее, догоняя мать и Джейн. Слова девочки повторялись в моей голове снова и снова. В конце концов я не выдержала и, чтобы их заглушить, принялась громко напевать.
Глава 28
Играя с купленной накануне косметикой, я сидела перед зеркалом в ванной, хмуро глядя на свое отражение. Если честно, я была больше похожа на Тэмми Фэй Баккер[2], чем на гламурную модель с обложки глянцевого журнала, к которой я стремилась.
Стоявшая рядом Нола придирчиво изучала меня, как она обычно делала, разглядывая музейные экспонаты.
– Сделать тебе подводку для глаз? У меня хорошо получаются кошачьи глаза. Не могу смотреть, как ты удаляешь все и начинаешь заново. Если ты не будешь осторожной, этак ты в два счета до дыр протрешь веко, и тогда тебе придется наносить макияж прямо на глазное яблоко.
– Неужели такое бывает? – спросила я, не совсем уверенная, что она шутит.
Вместо ответа она взяла подводку у меня из рук. Я с облегчением закрыла глаза и отдала себя в ее опытные руки.
– Что бы я делала без тебя, Нола?
– То же самое, что я делала бы без тебя, так что, думаю, мы квиты.
До меня не сразу дошло, что она только что сказала мне что-то приятное, скорее всего, воспользовавшись тем, что мои глаза были закрыты и мне было трудно ее обнять.
– Спасибо, – сказала я.
Она в ответ хмыкнула, но через мгновение сказала: