– Какой кот? – спросил Джек, глядя точно в то место, куда я нацелила фонарик.
– Черный, и он прямо перед нами, – сказала я, поводив лучом фонарика. Я заметила, что шерсть кота была совершенно сухой, хотя он побывал на улице под проливным дождем. Отпечатков мокрых лап на полу тоже не было.
– Не вижу никакого кота. – Джек с недоумением посмотрел на меня.
Моя мать подошла ближе.
– Вот он, – сказала она, указывая пальцем в перчатке на кота, сидящего в середине светового круга.
– Там никого нет, – стоял на своем Джек.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но тотчас закрыла. В моей голове всплыли воспоминания обо всех случаях, когда я видела в доме кота. Мы с матерью видели его, Рич Кобилт тоже. Даже Генерал Ли. А вот Софи и другие рабочие его не видели, как и Джек. Но Джейн видела! Каждый раз, когда я, бывая здесь, видела кота, она тоже его видела.
Мы с матерью обменялись взглядами, но, прежде чем она успела что-то сказать, кот взлетел вверх по лестнице и остановился у двери, как будто бы проверяя, что мы следуем за ним, затем подбежал к чердачной двери и, как только мы подошли к ней, исчез, как будто растворился в деревянной перегородке.
Я ладонью постучала в дверь чердака.
– Джейн? Ты там? – Я в отчаянии повернулась к Джеку. – Мы должны вызволить ее оттуда. Если Анна знает, кто она такая, мне за нее страшно.
Мать потянула меня за руку.
– Что ты имеешь в виду? Джейн… кто она такая?
Я с силой ударила в дверь, пытаясь получить хоть какое-то подтверждение тому, что Джейн на чердаке и что мы не опоздали.
– Джейн? Ты там?
Моя мать сильнее дернула меня за руку и развернула к себе лицом.
– Мелли, кто такая Джейн?
Джек положил руку ей на плечо.
– Она – ваша дочь, Джинетт. Та, которой вы подарили жизнь в доме у озера.
Она провела рукой в перчатке по губам.
– Откуда вы?..
Джек не дал ей договорить.
– Позже я расскажу вам больше, но это все в этом альбоме. Ваши фотографии во время беременности, а затем фото ребенка. Экономка рассказала мне все.
Мать начала оседать. Я схватила ее за локоть, но она выпрямилась сама.
– Она не может оставаться наедине с Анной. Тем более если Анна знает, что Джейн – дочь Самтера. – Мать ринулась вперед и принялась колотить в дверь. – Открой дверь, Анна. Открой дверь!
Мать попробовала повернуть дверную ручку и, прежде чем отпустить ее, еще несколько раз толкнула дверь.
– Пойду посмотрю, смогу ли я открыть потайную дверь из кладовой дворецкого… Рич Кобилт показал мне маленькую кнопку в обшивке стен, – сказал Джек. – Я не смог открыть ее раньше, но, возможно, это ничего не значит. Вы двое оставайтесь здесь. Вместе вы сильнее. И если Анну отвлечь, это даст вам шанс войти в эту дверь и найти Джейн.
– А если у нас будет Джейн, мы будем непобедимы, – добавила моя мать, беря меня за руку.
Чердак над нами содрогнулся от четырех громких ударов, как будто там наверху что-то разбилось. Мать еще крепче сжала мою руку.
– Снежные шары, – прошептала я.
Мать кивнула.
– Хейзелл там. Она наверняка знает, что они сводные сестры. – В голосе матери прозвучала нотка удивления. – Она защитит Джейн, но она не так сильна, как Анна. Поторопитесь, нам надо спешить!
Я протянула Джеку свой телефон, чтобы у него был фонарик, и быстро поцеловала. Джек тотчас побежал по коридору. Эхо его шагов еще долго разносилось по лестнице, даже после того, как его силуэт растворился в темноте.
Непогода продолжала неистово лупить по крыше и стенам старого особняка. Атмосферное давление внутри упало, стены скрипели и вздувались от напряжения. По фундаменту пробежала внушающая страх дрожь, и я налетела на мать. Я притворилась, будто это вышло ненароком – не хотела, чтобы она поняла, насколько мне жутко.
Я сглотнула, пытаясь говорить спокойно.
– Думаю, это означает, что Джеку удалось открыть дверь. Будем надеяться, что он прав насчет отвлекающего маневра. – Я повернула ручку. К моему великому удивлению, дверь чердака легко открылась, но я не могла заставить себя сделать даже шаг.
– Почему призраки не желают прятаться в ярких соляриях среди бела дня?
Джинетт потянула меня за руку и, освещая нам путь фонариком своего телефона, повела вверх по лестнице. Ледяной воздух ворвался в мои легкие, обжигая глаза и кожу, и на мгновение у меня перехватило дыхание.
– Анна здесь, – прошептала я, в основном чтобы убедиться, что мой голос все еще повинуется мне.
– Джейн? – позвала мать.
С кровати донесся стон. Направив туда луч фонарика, мать высветила фигуру женщины, свернувшуюся в позе эмбриона. Мы шагнули к кровати, но, натолкнувшись на стену холодного воздуха, застыли на месте.
Рука матери дрожала.
– Это Джейн… теперь она все блокирует, чтобы защитить нас. Но она слабеет.
С потайной лестницы, заглушая шум грозы, доносилось странное, но знакомое жужжание. Это были мухи, сотни и сотни мух, их крошечные твердые тела бились о стены, роились в тесном пространстве.
– Джек? – крикнула я в проем.
– Я здесь, – крикнул Джек, как будто слегка запыхавшись. – Я не могу выбраться, меня что-то удерживает. – Он закашлялся. Я тотчас представила мух, как они блокируют его дыхательные пути, медленно лишая воздуха. – Здесь везде… мухи.
Я потянула мать за руку, увлекая ее к Джеку, но она потащила меня назад.
– Нет. Это ловушка. Сначала нам нужно убедиться, что с Джейн все в порядке. – Она сжала мою руку. – А потом мы поборемся.
– Джек, держись! – крикнула я, стараясь перекричать жужжание.
Быстрыми, осторожными шагами мы прошли в середину комнаты. Над нашими головами раздался шелест. Мы подняли глаза. Со стропил, волнообразно подергиваясь, словно человеческая фигура, свисали длинные полосы полотнищ. Схватив мать за руку, я бросилась к кровати и неподвижной фигуре, лежащей на ней.
Бросив телефон на кровать рядом со мной, мать начала стягивать перчатки, а сняв их, положила пальцы на сонную артерию Джейн.
– Держи фонарик и возьми Джейн за руку. Она ослабла от борьбы, но пульс у нее сильный. Держи крепче и не отпускай, что бы ни случилось.
Я села на край кровати. Мать между тем взяла Джейн за другую руку. Она застыла в неподвижности, как «волшебная лоза», находящая воду. Волна электричества прокатилась от тела матери через Джейн ко мне. Мои ладони и кончики пальцев начало покалывать. Тело Джейн задрожало мелкой дрожью, затем сильнее, и ее пальцы выскользнули из моих рук.
– Не отпускай! – крикнула Джинетт. Как назло, телефон выскользнул из моей руки и упал экраном вниз, оставив нас в кромешной тьме.
Я вновь нашла руку Джейн и, схватив ее, решила больше не отпускать.
– Мелани? Вы здесь? – По тому, как кровать просела рядом с тем местом, где я сидела, я поняла: Джейн уперлась пятками в матрас, пытаясь сесть.
– Да, Мелани здесь. И я тоже, – сказала мать напряженным голосом. – Ты боролась с Анной одна. Давай покажем ей, на что мы способны втроем.
Мы встали, крепко сцепив руки. Шелест колыхавшихся в воздухе полотнищ звучал в промежутках между стуком дождя и раскатами грома.
Поначалу голос моей матери звучал тихо, но потом как будто стал черпать силу из неведомого источника. Я чувствовала ее силу через наши сцепленные руки, целый океан силы в этой хрупкой женщине.
– Анна, отпусти Хейзелл, чтобы она могла перенестись в лучшее место. Туда, где она сможет отдохнуть, где обретет покой. Если ты когда-нибудь любила ее, отпусти ее.
Тьма вокруг нас вибрировала чем-то, ранее мне неведомым, темными эмоциями, каких я никогда не испытывала и не горела желанием испытать. Полотнища над нами хлестали по потолку и стене, как будто в поисках чего-то. Или кого-то.
Мать заговорила снова. Ее пальцы казались ледяными, как будто всю свою энергию она направляла на общение с мертвыми.
– Мы знаем, что ты не хотела ее убивать, Анна. Что это был несчастный случай. Твоя вина заставила тебя повеситься в этой комнате, не так ли? Тебе нет прощения за то, что ты сделала. Но мы тебя прощаем. Теперь мы знаем правду, и нет причин держать здесь Хейзелл. Мы прощаем тебя, и ты тоже можешь двигаться дальше. Давай, Анна. Уходи из этого дома, не мешай Джейн жить в нем. Это ее законный дом. Оставь ее.
Мимо нас пронесся ледяной ветер, длинная полоса полотна обвила мою шею, постепенно сжимаясь все туже и туже. Я знала, мать наблюдает за мной, чувствовала, как крепко она держит меня.
– Мы сильнее тебя, – повторяла она. – Мы сильнее тебя.
К ней присоединилась Джейн.
– Мы сильнее тебя. Мы сильнее тебя.
Я задыхалась, слова застревали у меня в горле, но пронзившая меня совместная сила матери и сестры помогла мне их выдавить.
– Отпусти ее! – крикнула моя мать. – Уходи отсюда. Ты прощена. Внемли голосу разума!
Над нами витал приторный, терпкий запах трубочного табака. Мой мозг цеплялся за него, а тем временем перед моими глазами лопались пузыри света. Простыня на шее затягивалась все туже и туже.
– Самтер здесь, Анна. Чтобы указать тебе путь. Он любил тебя. Для него всегда существовала только ты. Я знаю, ты ему не поверила, не смогла, но это правда. И теперь он здесь. Он хочет тебе помочь. Направить тебя. Пожалуйста, Анна, не мешай ему. Дай нам всем покой.
– Отпусти нас, – сказала Джейн. – Не позволяй своему гневу привязывать тебя к этому месту горя и раскаяния. Ступай к мужу и дочери. Будьте снова вместе.
«Мама». Это слово не было сказано вслух, но я чувствовала его в своей голове, и оно окружало меня. Простыня на моей шее слегка ослабла, и я глотнула воздуха.
«Мама. Я люблю тебя. Пойдем с нами».
Простыня соскользнула с моей шеи. Мать и Джейн схватили меня за руки, чтобы я не упала. Комната трещала от статического электричества, мои волосы поднялись и застыли вокруг головы, как ореол. В углу, где раньше лежали снежные шары, возникло слабое свечение. Точка сине-белого света увеличивалась. Свечение расширялось, пока не охватило всю комнату. И, прежде чем оно полностью исчезло, я увидела трех человек, мужчину, женщину и маленькую девочку между ними, держащихся за руки. Они смотрели в другую сторону, но все же один раз оглянулись и тут же полностью исчезли.