— Не волнуйтесь, — успокоил Игоря Корнелий. — После трансмутации вы сможете померяться силой с самим Фрастом.
— Так что бей легонечко, — сказал Фима, подмигнув Игорю. — Лучше в челюсть, а не в пятак, а то потом пятак из головы не вытащишь.
Сотрудники у Корнелия были хорошие молодые ребята, жутко способные. Только-только сформировались, как команда, и вдруг на тебе. Особенно хороша была Кира, глаз не оторвешь.
Умирать не страшно, сказал Корнелий. Всякий раз это случается неожиданно, и ты просто исчезаешь в черном зеве Времени, не успев ни о чем подумать. В ту же секунду, как тебе кажется, ты восстанавливаешься, но это не так. Восстановление происходит ровно через 17 секунд. Это было нетрудно зафиксировать по отраженному сигналу, в подробности вдаваться не будем. Почему фигурирует именно эта цифра — непонятно, да это и не важно на данном этапе. Хотя потом может оказаться, что эти 17 секунд очень даже неспроста.
— А будет потом-то? — не удержавшись, спросил Игорь и, посмотрев на Киру, на то, как она поморщилась, тут же пожалел о своем вопросе.
Почему-то очень не хотелось её обижать. Кира была не просто чертовски хороша, было в ней еще что-то, пробуждающее какие-то тайные желания, тайные надежды.
— Будет, — твердо ответил Корнелий и повел Игоря к установке, на которой находилась злополучная пусковая кнопка и злополучный растровый синхронизатор, по дороге объясняя, почему в качестве приманки была выбрана старинная карта.
Дело в том, что при каждой остановке в этом неуклонном падении они искали добровольцев, которые бы им помогли. Бестолку, их принимали за сумасшедших. Ближе к двадцатому веку, во всём изверившись, они вспоминают старый испытанный способ, на который невозможно не клюнуть — подбрасывают карту, указав на ней место, где можно найти нечто. То есть, уже не сами идут к людям, а пробуждают в людях инстинкт идти к ним. Для верности делают десять карт с тем, чтобы иметь выбор в исполнителях. Сработали все десять, но исполнителем единодушно был выбран Игорь, к которому карта попала самым изощренным путем. С определенного момента, а именно со скомканной карты в помойном ведре, его начали «вести».
Всё, пришли, вот она, эта установка. Вот кнопка, вот синхронизатор. Здесь будет стоять Гуральник, люди прибегут отсюда, из-за спины никто не появится. Да хоть бы и появился, трансмутированному Игорю всё будет нипочем. На него хоть сто человек полезет, всех расшвыряет.
Потом Игоря поместили в оптимизатор, где организм его подвергся кардинальной перестройке, давшей толчок росту скрытых физиологических и энергетических возможностей, то есть его структура превратилась в своего рода эмбрион, из которого должен был вырасти закованный в энергокаркас супермен. Одновременно память его наполнилась необходимыми знаниями и резко возросли паранормальные способности.
Выйдя из оптимизатора, Игорь выпил поднесенный Кирой стакан специального эликсира, который не просто пролился в желудок, а проник, опалив жаром, в каждый капилляр, в каждую жилочку. После этого Игорь почувствовал себя полностью обновленным.
Вот как всё это было. А потом, уже напоследок, был разговор с Корнелием, где тот предупредил, что трансмутация — штука тонкая и требует ответственности со стороны трансмутируемого. То есть, пока она не завершилась, а потребуется два-три дня, нужно быть осторожным в своих мыслях и желаниях. Нужно быть скромным, чистым и взвешенным, дабы не превратиться в монстра типа Фраста. Нет, конечно всё будет тип-топ, всё просчитано, всё выверено до микрона, учтены и характер, и наследственность, и все отклонения, присущие Игорю, но мало ли что. Так что поаккуратнее.
Когда же всё будет завершено и Игорь вернется в свой 20 век, включится обратная программа, и из супермена Игорь превратится в обычного человека. Правда, с некоторыми, оговорками, поскольку будут иметь место остаточные явления. Но этого бояться не следует, так как владение тайными силами всегда во благо.
На этом они распрощались.
В памяти сохранился взгляд Киры — внимательный, изучающий, будто она хотела запомнить его напоследок.
Глава 13. Игорь Попов
Была еще одна остановка в 26 веке — не из самых приятных. К месту пересадки пришлось добираться через три маленьких, но очень автономных образования, где существовал весьма суровый пограничный контроль и жесткие таможенные правила с сумасшедшими поборами.
Чувствовалось, что к власти в стране пришел очередной крутой реформатор. Бедная, бедная страна. Вот уже и бывшая Московская область разделилась на двадцать независимых образований, три из которых выпало пересечь Игорю. На какие же лоскутки расслоилось государство?
С чудо-бумажником никакие поборы не были страшны, Игорь мог бы завалить чиновников-обдирал радужными бумажками по самые погоны. Кстати, один из обдирал хотел конфисковать бумажник, как предмет, не подлежащий ввозу-вывозу (врал — подлежал), но Игорь показал ему кукиш, и тот отстал.
На этих границах и таможнях в виде взяток, дабы не заполнять километровые декларации, Игорь оставил кучу денег.
Надо сказать, прецессия и параллакс, которыми в свое время стращал Вектор, ни в чём себя ни разу не проявили — ни в какую Индию транспортировщик не закидывало, все точки пересадки, к счастью, находились в пределах Москвы и Московской области. Однако же возможность этого наверняка была, недаром Корнелий снабдил чудо-бумажником, с которым спокойно можно было ехать и в Америку, и во Францию, и в Китай. Короче, Корнелий был молодец. Но это так, к слову.
Правление чинодралов и обдирал наложило на прогресс свой отпечаток, приведя к режиму жесточайшей экономии. Всё как-то приходилось ехать и идти в глубине мрачноватого, грязноватого нескончаемого каменного ущелья со сверкающими где-то высоко над головой стеклами, до которых добиралось солнце.
Города, похоже, слились. Порой дорога, по которой мчалось такси с Игорем (монорельсы и прочие виды современного транспорта не действовали — не окупались), вырывалась из ущелья, оказываясь на захламленном, поросшем бурьяном поле с чахлыми посадками, высаженными на месте порубленных лесов, затем ныряла в новое ущелье.
Кстати, с такси тоже была напряженка, поэтому Игорь много и упорно передвигался пешком. Спасали самодвижущиеся тротуары, которые кое-где еще действовали, да водители-дальнобойщики.
Раз десять довелось драться. Молодняк, ходивший кодлами, задирался по поводу и без повода. Пришлось учить. Учил Игорь жестко, не считая выбитых зубов и сломанных ребер, чтобы избитые им сосунки хорошо запомнили, что к незнакомым, даже если они передвигаются поодиночке, приставать не стоит.
Три раза из этих десяти драка была чересчур жестокой. И обязательно при этом на заднем плане мелькали один-два мужичка, руководившие боем. Вот тут уже нападение было целенаправленным. Опять Фраст? Вполне возможно.
Наконец, он вышел в нужную точку, где его ждал транспортировщик.
У многих, наверное, возникает вопрос: какого черта Попов катается на монорельсе, оставляет на таможне деньги, дерется с панками и сосунками, а не добирается до очередного транспортировщика по подпространству? Отвечаем. Подпространство — субстанция космическая, не соотнесенная с земными координатами, и в нём с непривычки легко заплутаться. Пойдешь вроде бы из Москвы в мордовский Калдаис, а убредешь куда-нибудь к марсианскому городу мертвых. Так что посуху да по твердому оно как-то попривычнее…
В секторе «Местонахождение» замелькали цифры, а кресло пилота принялось наводить глянец. Полимерное рубище, в котором Игорь пребывал в России 26 века, расползлось, растворилось, вслед за чем Игорь был отерт влажной, благоухающей сандалом губкой, высушен невесомым полотенцем, после чего на голову ему опустился колпак.
Игорь ощутил легкие прикосновения, электронный парикмахер был до того нежен и приятен, что поневоле потянуло в сон. «А как же энергокаркас?» — подумал Игорь. Почему-то эта мысль возникла именно сейчас, хотя кресло не первый раз уже обмывало его и меняло на нем экипировку. «Твоя энергосистема, капитан, совместима с энергосистемой транспортировщика», — тут же откликнулся Восходящий Вектор.
«Логично», — подумал Игорь и заснул.
Спал он всего лишь пять минут, но когда был разбужен всё тем же неугомонным Вектором, то был свеж и бодр, как будто спал часов двенадцать.
Был он уже выбрит, причесан и одет в элегантную цветистую одежду, по которой пробегали радужные сполохи. Вспомнился Кирин халатик, по которому вот так же пробегали сполохи. Вспомнились Кирины глаза — большие, зеленые, в пушистых ресницах. Кажется, зеленые глаза бывают у русалок.
«Спокойно, парень, — сказал себе Игорь. — У тебя есть Света. У тебя есть Колька».
Мелькнула догадка: а ведь Кира неспроста. Корнелий, хитрый дядька, что-то подмешал в этот эликсир, поданный Кирой, чтобы был стимул. Спасать абстрактную лабораторию с абстрактными учеными — это одно, это можно делать и вполсилы, а вот помочь дорогому тебе человеку — это совсем, совсем другое.
«Я прав?» — спросил Игорь.
«Может быть, — уклончиво ответил Восходящий Вектор и добавил: — Пора, капитан».
В секторе застыли цифры: «2787 год, 7 месяц, 20 число, 8 часов 5 минут по Гринвичу». Из щели на панель выполз лист белой бумаги, на котором было напечатано: «Институт прикладных исследований — ул. Циолковского, 10. Лаборатория И.Корнелия — корпус 5а. Пропуск N ГГЦ-512 — институтская проходная, N ЖЧ-Х — корпус 5а. Начало опыта: 10 часов 12 минут. Транспортировщик остается в режиме ожидания. Старт отсюда по выполнении задания. Желаем удачи».
Следом за данной инструкцией из щели выщелкнулись два пластиковых квадратика — два вышеуказанных пропуска. Игорь сунул их в нагрудный карман и встал с кресла.
«Вектор, — сказал он. — Будешь рядом».
«Всенепременно, шеф», — отозвался Восходящий Вектор…
Выйдя из подпространства, Игорь очутился в оранжерее. Выход, он же вход, находился между кустом монстеры и гигантским хлорофитумом — по крайней мере это растение было очень похоже на здоровенный хлорофитум. Росли они в шаге от посыпанного мелкой галькой прохода в центре длинной, накрытой прозрачным куполом оранжереи — ошибиться с такими ориентирами было невозможно.