— Мадам Агата, да не расстраивайтесь вы так, — голос раздался справа. Ура, что не из-под ног.
Я вздохнула и почти с такой же печалью, как смотрела на свою зарплату, взглянула на того, кто появился за стойкой. Причем с таким же точно ощущением: вот оно вроде бы есть, а на самом деле и нет.
— Доброй ночи, мадам Агата, — вежливо со мной поздоровалась пустота, в которой медленно проявлялось всякое. Иногда такое, что волосы на голове захотели сползать куда-то к теплому морю и пальмам. То есть подальше.
— А где ты раньше была? — брякнула я в ответ.
Ничего умнее я почему-то сходу и не придумала. Да и спросить, что она такое, тоже бы не помешало, плевать, что не слишком вежливо. Потому что я видела, конечно, детей, больше похожих на старичков, и старушек, которым хотя бы со спины можно было дать лет двадцать, но это?.. То ли девочка, ладно, совсем молодая женщина, то такой престарелый образчик того, что на том свете давно с фонарями ищут или даже с собаками, как особо злостного прогульщика. Волосы то золотистые, то седые, то ли плащ на ней, то ли саван, но вообще существо довольно-таки симпатичное. У фей мордочки были, прямо сказать, немного тупенькие, а это… эта персона располагала к себе внимательным умным взглядом.
— Я всегда на посту, мадам Агата, вы запамятовали? А по поводу фей не волнуйтесь, бывает. Они же глупенькие, им больше одного поручения разом давать нельзя. Вы если что, меня спрашивайте, я давно в «Раздорожье», еще пра-пра-дедушка пра-пра-пра-бабушки деда дядюшки сводного брата отца бабушки вашего папеньки не родился, а я уже на посту была.
Что-то это было как-то очень давно, взгрустнула я, сбившись на генеалогии бывших владельцев уже в самом начале. Да что говорить, ого-го какое строеньице древнее. Даже удивительно, как здесь еще стены стояли!
«Раздорожье»… А название ничего, «в целевую аудиторию», как говорил тот наемный маркетолог, который хотел «Матроса» обозвать «Сэйлормун». Мол, и похоже, и потребитель привык. Вот только что-то там с какими-то правами потом не заладилось, а так эмблемка новая гостям нравилась, только Михалыч все говорил «срамота». Нашему сисадмину наоборот нравилось, еще и называл ее «тян», и он же потом эту сейлормуну в «Джеральдину» перефотошопил.
— Так что если какие вопросы, я тут всегда, — продолжала регистраторша. — Никуда не ухожу, все про всех знаю…
— Как тебя зовут?
Нет, это надо было такое ляпнуть? Я и так, мягко говоря, сейчас выгляжу не особо: в глазах растерянность, в голове пустота, руки не трясутся только потому что в бока кулаками уперлась. Если у меня остатки авторитета и оставались, то как-то неразумно я ими распорядилась.
— И ты можешь остаться э-э… в одном облике? В глазах рябит, извини.
А хотя лучше было еще про возраст спросить, чем сморозить еще большую глупость. Про возраст тоже была бы чушь, но на просьбу регистраторша серьезно обиделась. Даже жаль стало, что обратно в горло слова не запихнешь.
— Так мы, банши, облик не выбираем, мадам Агата. Проявляемся с наступлением ночи, к рассвету изчезаем. Если мадам считает, что я как лицо вашей гостиницы старовата…
— Нет-нет-нет! — поспешно выкрикнула я. Какой позор! Соберись, тряпка! Или я прямо сейчас беру себя в руки — плевать, насколько ситуация мне знакома, или мне остается признать, что я спасовала, растеряла весь профессионализм. — Нет, я просто… — А что я просто? Я просто током ударенная и вообще ничего не пойму. Хорошо что пока гуманоиды из розетки не лезут, хотя тут розеток нет, а что-то зеленое я уже, кажется, видела…
— Да я все понимаю, — заулыбалась банши. — Говорила же, не мучайтесь с моим полным именем, его никто запомнить не может, зовите меня просто Биби, ну и если что нужно, обращайтесь. Понимаю, одной-то с таким хозяйством управиться сложновато.
— Да, например, что делать с дырой в полу?
Я спросила не то чтобы у Биби, а так, вообще. Диаметр у дыры был почти два метра, а подходить ближе к краю и смотреть детальнее у меня желания не было. Пол и без того еле держится, провалюсь еще в какое-нибудь царство Аида и буду куковать, глядя, как грешников крошат в салат оливье Церберу к обеду. Здесь хотя бы лица милые, дружелюбные. Ну не все, но нельзя требовать от судьбы слишком многого. Надо сжать булки в кулак. Я же только что тут всех строила. Вот буквально пару минут назад.
Окей, допустим, что вокруг какой-то другой незнакомый мне мир, но хотя бы гостиница! Могла бы быть и больница, а вот это было бы уже в разы хуже, я только целительных люлей могу прописать. А то и вовсе университет какой, куда мне учиться, если я уже давно работаю! А в гостинице что для меня может быть новым? Песец, феечки, банши… да много чего. Но зато понятен смысл происходящего и что с этим делать: управлять, все как обычно.
— А ну сюда, бабочки с лапками! Быстро! Ваша работа? Вот и устраните дыру! Живо! Стой! Стоп! Перестаньте! Фу! Брысь! — я заорала, замахала руками, потому что работали феечки, конечно, споро и скоро, но вот с пониманием местного языка у них точно были проблемы. — Бросьте все немедленно!
М-да, подумала я и оглядела яму, которая за какие-то пару секунд успела еще увеличиться. Потому что «устраните» — ну, как феечки это поняли: разберите вообще до основания все, и плевать, что пола тогда вообще не будет.
Где-то внизу возмущенно булькнуло — наверное, то самое зеленое желе. Кому понравится, когда ты там уютно устроился, а соседи сверху по тебе уже начинают ногами ходить?
Что сказать? «Взяли доски и…»? Черт знает, где они их возьмут. «Заделайте дыру»? Вроде бы никак двояко не поймешь, но кто их знает, там мозг размером с высушенный грецкий орех.
— Починили пол, быстро! Как было все сделали! — взвизгнула Биби, к счастью, не так громко, как в первый раз, и уперла руки в бока. А я подумала — вот, принцип управления персоналом тут примерно такой: поставить задачу, повезет, выполнят. И еще подумала — интересно, я, то есть Агата, тут, выходит, человек относительно новый? Прелюбопытно… А показалось, что я тут должна быть уже давно. Впрочем, чего мне только уже ни казалось…
Или, может, это с позиции Биби я новенькая? Я глянула на нее несколько искоса, сейчас она была сама как девушка семнадцати лет. Но она же еще мамонтов помнит, наверное. Вместе с этой дырой. Вот точно часть материала для ремонта гостиницы — дендрофекальный композит, причем оба компонента тоже того же периода. Феечки тем временем залатали дыру — фиговенький косметический ремонт вышел, не то чтобы совсем как до этого было, наступать туда лучше не надо, но хотя бы с виду пол был цел.
— Спасибо, — искренне сказала я. Да, растерялась. А кто бы не растерялся? Да этот кто-то в истерику впал бы еще при драконе. Биби улыбнулась и опять превратилась в старушку, пошарила за стойкой и насыпала на нее самых обычных подсолнечных семечек. И я, хлопая глазами, смотрела, как феечки накинулись на угощение и точно птички еще и скандалили, пытаясь выдрать конкурентке по еде волосики или оттолкнуть от кормушки..
Пока я наблюдала за ними с приступом ностальгии, подумала, что у этого места, у «Раздорожья», должен быть и хозяин. Что там сказала Биби? Что-то про моего отца. Видимо, он был хозяином раньше. А новый тогда кто? Повезло — и это я? И хотелось, и не верилось, что мне может перепасть добро вот так просто.
— А есть уставные документы? — спросила я и чуть со всей дури не хлопнула себя по губам. Я бы еще пароль от вай-фай попросила или «Убер» заказать. — Ну хоть какие-то документы есть?
— У меня? — удивилась Биби.
— Да нет, на гостиницу, — попыталась я выкрутиться. — Ну вдруг кто придет, проверка какая… — Она должна быть, не может ее не быть, везде, где есть шанс поживиться, ходят проверки. Неважно что проверять. В «Матросе» что за его долгую жизнь только ни искали! Вот мужик у нас жил, числился в федеральном розыске, за алименты, правда, но уводили его красиво, с журналистами, даже телевидение что-то снимало. Так себе реклама, конечно, но интерьер на региональный канал попал, приятно.
— Ой, мадам Агата, документы, разумеется, есть! — воскликнула Биби и пропала за стойкой, а у меня от сердца отлегло. В нашем деле документы — первое, и неважно, что постоялец в обморок упал, главное его успеть зарегистрировать, а потом уже скорую вызывать. Потому что если он нелегальный мигрант, платить будешь как за здорового.
Передо мной появилась изящная дамская ручка, тут же ставшая бабушкиной, а потом и вся Биби целиком. Во второй ручке старушки она держала лист. Не бумаги, самый обычный лист, смахивающий на кленовый, только раза в три больше. Но материал меня не смущал — там явно просматривалась печать!
Я прищурилась, вчитываясь в витиеватую вязь, больше по старой привычке. Гостиница «На раздорожье», категория «два орешка» — что так мало-то? Агата… ого! Если Агата Милфорд — это я, а имя достаточно редкое, так что шансы есть, то я здесь указана как владелица помещения? Однако, какой приятный сюрприз, хмыкнула я самодовольно и продолжила дальше читать. Дальше шел бесконечный перечень — регистрация в налоговой, регистрация в пожарной инспекции, регистрация в обществе охраны труда нежити, регистрация в профсоюзе нежити, а они тут активные, подумала я и зыркнула по сторонам, вдруг где зомби сидит под кустом, профсоюз собирает, регистрация в банке, регистрация залога… что?
Какой еще залог?
Вот чего мне и в «Матросе» не хватало, так это умения разбираться во всяких юридических тонкостях. Но слово «залог» мне знакомо было — то паспорт оставляли, то телефон, иногда жен пытались. Неприятное слово, потому что это значило, что постоялец нам денег должен. Но это документ обо мне и гостинице. А кому должна денег я?
Вот в соседней строке накалякано было. Имя я не то чтобы очень разобрала, да и неважно оно мне. В конце концов, есть ли разница, как зовут совладельца твоей же гостиницы, правда?
Глава пятая
Почему-то эта новость меня убила.
Когда-то, очень давно, кто-то из гостей подарил мне лотерейный билет. Ну подарил и подарил, я и внимания особо не обращала, лежал он у меня под стеклом и лежал, пока не принесли очередные газеты и я от нечего делать не проверила, что с ним и как. И билет, как ни странно, выиграл. Немного, миллиона два-три еще в те времена, когда пиво тысячи стоило, то есть если считать на современные деньги, тысяч пятьдесят, но все равно же приятно! Только когда я пошла этот выигрыш забирать, оказалось, что я перепутала восьмерку и тройку и не выиграла вообще ничего. Так вот… досадно,