Громыхало кивнул головой.
— Без нашей помощи им никак!
Доброжир хитро улыбнулся.
— Так что потом, если сохраним свои жизни, наше добро вернется сторицей. А пока надо потерпеть — сейчас надо, чтобы у них прошла первая злоба. А там дальше видно будет. Может, их конунга убьют в какой битве. Наш народ яростен в битвах. Вон у Буревого было четыре сына, — остался только один, и то, только по малолетству.
— Над словенскими князьями висит проклятие богов, — сказал Громыхало.
— Надо делить доли по слободам, — сказал Лисий хвост.
— Мирин! — поманил Доброжир писца. Тот высунул голову из комнаты. Он хорошо слышал разговор старшин, но не обеспокоился, — если по горячке даны не убьют его, то им не обойтись без человека, знающего городские дела.
— А ну-ка, писец, распредели-ка доли выкупа по слободам, — сказал Доброжир.
Мирин подал ему приготовленный список.
— Список готов. Не угодно ли будет господам старшинам утвердить список.
Доброжир одобрительно кхекнул.
— Однако, Мирин, шустер же ты...
Взял список, пробежался по нему глазами, вернул Мирину и приказал:
— Зачитай-ка вслух свой список, чтобы все знали.
Мирин взял список, поднес к окну и начал монотонно читать.
Слушая его, старшины морщились, вздыхали, однако никто перечить не стал — не слишком велика дань, да и Мирин распределил доли справедливо — по дымам. Против этого не попрешь.
Глава 32
Заметив, что даны начали приходить в себя после ночной попойки, засуетились и слуги. Быстро убрали остатки вчерашней еды, грязную посуду. Принесли новую посуду и пищу и начали расставлять на столах.
Один из слуг стал прислуживать конунгу: налил в кубок вина и поставил перед ним жареного рябчика. Рядом блюда с жареным гусем. Второй слуга занялся Харальдом.
Выпив и закусив, Харальд обратил внимание, что женщин среди слуг не было видно.
— А где бабы? — бросил он через плечо слуге.
Слуга вежливо поклонился.
— Мне это неведомо.
— А кому ведомо? — зло спросил Харальд.
Слуга поклонился.
— Всеми делами во дворце распоряжается ключница.
— Ну так позови ее, — сказал Харальд.
— Сейчас позову ключницу, — сказал слуга
— И побыстрее! — приказал Харальд.
Готлиб бросил на Харальда удивленный взгляд.
— Зачем тебе сейчас бабы? У нас много дел сегодня — надо осмотреть дворец, выяснить, какое добро хранится на складах.
— Вот для этого как раз и нужен тот, кто здесь командует слугами, — сказал Харальд.
Пока они разговаривали, Олав куда-то ушел.
К столу подошла полная красивая женщина. Она была в дорогой одежде, на широким поясе висели ключи.
Женщина поклонилась и сказала:
— Здрав будь, конунг.
— Ты кто? спросил Готлиб.
— Я ключница княжеского дворца. Меня зовут Милана, — ответила женщина, но так как она говорила на словенском языке, Готлиб ничего не понял.
— И что она лепечет на своем дикарском языке? — обратился Готлиб к Харальду.
— А кто его знает? — Харальд пожал плечами, рявкнул: — Олав, разрази гром твою душу, ты где?!
Из-под стола выполз настолько грязный дан, что Готлиб сначала отшатнулся. Разглядев, сказал:
— Это не Олав. Это — Хельм!
Харальд захохотал.
— Хельм, ты что — всю ночь со свиньями любовью занимался?
Хельм вытер рукавом лицо, но его одежда была так грязна, что он лишь еще больше испачкал лицо.
Однако Хельм, ничуть не смутившись, сел за стол и хватанул вина из первого попавшегося под руку кубка.
Затем занялся гусем — начал руками отламывать ножку.
Харальд озлился на него:
— Хельм, свинья, иди жрать в другое место!
Хельм что-то проворчал набитым ртом и ушел, пошатываясь с обглоданной ножкой в руке. На его место сел появившийся откуда-то Олав.
— Ты где пропадаешь? — спросил Готлиб.
— Ходил нужду справить, — сказал Олав.
— Тебе что места вокруг мало? — насмешливо спросил Харальд.
— Не люблю гадить под себя, — сказал Олав, отломил от гуся вторую ножку и начал есть.
— Потому что ты не настоящий дан, — сказал Харальд.
— Харальд, не оскорбляй моего воина. Его отец дан, следовательно, — он настоящий дан, — сказал Готлиб.
— Много таких, — пробурчал Харальд.
— Моя мать — оборитская княжна, — напомнил Готлиб.
— Ты конунг. Тебе можно, — сказал Харальд и снова напал на Олава, правда, уже добродушно: — Олав, дурень, потом будешь набивать свое брюхо, сначала помоги разобраться, что бормочет эта дикарка.
Олав, откусил большой кусок, и с набитым ртом спросил женщину:
— Ты кто такая, дура?
Женщина снова поклонилась в сторону конунга и проговорила:
— Я не дура. Скажи им, что я ключница в княжеском дворце, и зовут меня Милана.
— Ее зовут Милана. Она ключница здесь. Заведует хозяйством, — перевел Олав.
— Заведует хозяйством? Это хорошо! — проговорил Готлиб и потребовал: — Скажи ей, чтобы показала нам дворец.
— И спроси еще — куда делись бабы? — добавил Харальд.
— Отстань со своими бабами, — сказал Готлиб.
Олав, продолжая набивать рот, перевел:
— Милана, надо показать дворец конунгу.
Ключница кивнула головой и недовольно проговорила:
— Покажем.
— Да, а куда делись бабы? — спросил Олав.
— А наших женщин вчера обижали, и вот они попрятались. Скажи конунгу, чтобы ваши воины не обижали наших женщин, — сказала Милана.
— Ладно, — сказал Олав и, дожевав кусок гусятины, доложил Готлибу. — Она покажет дворец. А насчет баб — попрятались они, вчера наши их обижали. Просит, чтобы не обижали их.
— Ладно, — махнул рукой Готлиб. — Харальд, скажи нашим, чтобы спрашивали согласие баб.
Харальд поморщился и проговорил по слогам:
— Согласие! Спрашивать! У баб?
— Ну да, — не хватало еще нам поссориться раньше времени с аборигенами из-за баб, — сказал Готлиб.
— Но как запретить воинам пользоваться женщинами в захваченном городе, если они не видели женщин уже два месяца? Это же их добыча!
— Как хотят, так пусть и договариваются, — проговорил Готлиб и приказал: — Олав, скажи ключнице, что идем смотреть дворец.
Готлиб поднялся и замер.
— Интересно, а у местного вождя есть в городе родня? — задал он вопрос.
Олав обратился к Милане.
— А ну-ка ответь конунгу, — где жена вашего князя?
— Нет ее в городе, — сказала Милана.
— А дети, сестры, братья? — спросил Олав.
— Нет никого, — сказала Милана.
— А куда они делась? — спросил Олав.
— Родители его умерли. Братьев и сестер нет. Сын ушел с ним в поход. А жена летом живет в летнем дворце, — сказала Милана.
Олав передал ответ Миланы Готлибу. Тот бросил на нее подозрительный взгляд.
— О каком летнем дворце она говорит? Разве бывают летние дворцы?
Олав спросил Милану:
— О каком летнем дворце ты говоришь? Конунг о таком не слышал.
— У наших князей имеются дворцы во многих городах. — С гордостью сообщила Милана.
— И много у вас городов? — спросил Олав.
— Вам не перечесть наших городов. Их тысячи, — сказала Милана.
Олав передал слова Милан Готлибу.
— Тысяча городов у них.
— Плохо, — сказал Готлиб.
— Что — плохо? — спросил Харальд.
— Плохо, что у них столько много городов, — сказал Готлиб.
— Конунг, но если остальные города хоть немного похожи на этот город, а жители так же робки, то нас ждет большая добыча, — сказал Харальд.
— Харальд, ты как всегда не видишь дальше своего носа. Если в этой земле тысячи городов, то где мы возьмем столько воинов, чтобы взять эти города? — сказал Готлиб.
— С воинами проблем не будет. Наши страны заполонены голодными и нищими. Позовем, — даже калеки станут здоровыми, — сказал Харальд.
— Так Дания останется без людей, — сказал Готлиб.
— А что нам? Мы здесь, Дания там. Что нас там держит? — сказал Харальд.
Подумав немного, Готлиб сказал:
— Вот и хорошо, моему братцу останется править разве только шлюхами из своего королевского двора.
Немного еще подумал и добавил:
— Да и те, думаю, разбегутся. Пошли смотреть дворец.
— Пошли, — сказал Харальд.
Трое данов последовали за ключницей Миланой.
Часть вторая
Глава 33
Готлиб и Харальд осматривали дворец почти до обеда.
Богатство и роскошь княжеского дворца привела их в восторг, скрыть который им удавалось с большим трудом. Сначала они с восторгом осматривали кладовые, доверху заполненные зерном, мясом, медом, и другими продуктами.
Осматривая кладовые, Харальд тяжело вздохнул.
— Ты чего вздыхаешь? — спросил Готлиб.
— Много я слышал о богатствах местной земли, но я думал, что это всего лишь сказки, потому что и представить не мог, что такое богатство может существовать на самом деле, — сказал Харальд.
— Кстати, о богатствах, — проговорил Готлиб, — у местного вождя должны же быть и драгоценности: меха, золото, серебро?
— Ключница, где у князя сокровищница? — спросил Олав Милану.
— Сейчас покажу, — сказала Милана.
— Сейчас она покажет сокровищницу, — сказал Готлибу Олав.
— Пусть показывает скорее, — сказал Готлиб, и в углах его губ показалась слюна.
Милана так быстро пошла в глубину дворца, что даны с трудом успевали за ней.
Харальд шел за Миланой, и взгляд его словно приклеился к ее спине.
А когда она поднималась по лестнице, он жадно ловил мгновения, когда из-под юбки открывались стройные ноги в шелковых чулках.
Наконец он не выдержал и, приотстав, сказал Готлибу.
— Еще немного, и я готов упасть к ногам этой женщины.
Готлиб бросил взгляд на фигуру женщины и сказал:
— Красивая. Да только не всякому справиться с ней. Видишь, грациозна, словно волчица. Только волчицы больно кусаются. Могут и разорвать.
— Медведь сильнее волчицы, — сказал Харальд.
Готлиб рассмеялся и проговорил:
— Так все мужчины говорят... пока женщина нежной рукой крепко не схватит их за мужское достоинство.