— Чудесная погода сегодня, — с фальшивым энтузиазмом сказал Олег, переводя взгляд на второй подъезд.
«Держись проще и не задерживайся на одном месте», — приказал он себе.
В этот момент дверь балкона на четвертом этаже распахнулась, и показалась мама…
— Честно? Я подумал бы, что ты на вещества какие-то подсел, если б сам всё не увидел, — признался Андрей Никонов, подливая обоим из второй подряд бутылки.
Употребили они уже изрядную дозу, но опьянение почти не ощущалось. Долго носить в себе сделанные открытия Олег не смог. На следующий день он поделился тайной с лучшим другом детства, жившим в том же доме, в третьем подъезде.
Андрей после развода в сорок пять лет вернулся в родные края, недавно похоронил отца и теперь на пару с сестрой приглядывал за матерью, чье здоровье оставляло желать много лучшего. В юности он подавал большие надежды, с серебряной медалью окончил школу, поступил в один из ведущих вузов страны. После краха социализма у него что-то не сложилось. И техническая специальность стала менее востребованной, и ранний брак не способствовал карьерному росту… Уйдя в продажи в середине девяностых, Андрей продвигал то импортные унитазы, то майонезы, то автомобильные масла. Получалось бойко, однако радости ему не доставляло. От прежних времен, невзирая на все передряги, он сохранил страсть к чтению, предпочитая теперь историческую фантастику и военные приключения.
— Ты как бывший ученый что скажешь? — с напором переспросил Олег.
— От ученого слышу.
— Нет, я серьезно…
— Не знаю, что и думать, — сказал Андрей, опрокинув еще рюмку водки. — Нас учили, что такое невозможно. Но сам понимаешь, наука на месте не стоит. Когда-то и Землю считали центром мироздания.
Пройдя вдвоем через портал, они повторили путь Олега через лес, мимо детского сада, побывали во дворе, потом посетили гастроном. Любовались ассортиментом позднего застоя до тех пор, пока хмурая продавщица не поинтересовалась: «Брать что будете?» Очевидно, она приняла их за опустившуюся интеллигенцию.
У крыльца гастронома Андрей рискнул и в лоб задал вопрос грузчику: «Братан, какое сегодня число?» Жилистый работяга средних лет, в темно-синем замызганном комбинезоне и несвежей майке-алкоголичке, напрягся, чуя подвох.
— Одиннадцатое, — неприветливо сообщил он.
— А месяц?
Грузчик вытаращился, как на явление Христа народу.
— Ну, май.
— А год?
Видя, что вот-вот произойдет непоправимое, Олег перехватил инициативу.
— Ты прости. Плохо ему, понимаешь? Увлекся вчера, — зачастил он, беря Андрея под локоть.
— Вчера только четверг был, — ухмыльнулся грузчик, немного оттаяв.
— Напомни уж, какой год, а я его уведу на заслуженный отдых, — попросил Олег по-свойски.
— Восемьдесят четвертый. Пить не умеешь, не берись.
Поблагодарив собеседника за ценный совет, Олег увлек друга прочь от гастронома.
— Ты какого хрена к людям пристаешь с такими вопросами? Ты, если что, как будешь объясняться?
Андрей вместо ответа покрутил головой, точно в самом деле был под градусом, и от дискуссии уклонился. Зато дома у Олега, когда они вернулись в 2020-й, спор разгорелся ожесточенный. Придя к консенсусу относительно того, что наука перед новым явлением природы пока бессильна, друзья разошлись в вопросе, как поступить.
— Я считаю, таким шансом надо воспользоваться, — рубанул Андрей.
— Каким шансом?
— Уникальным.
По мнению старинного друга, судьба или кто-то еще дали им возможность повлиять на ход истории.
— Погоди, но история уже сложилась так, как мы ее знаем, — возразил Олег.
— А сложится иначе, если постараться, — парировал Андрей.
— Не понимаю.
— Что тут понимать? Стивена Кинга читал?
— К ужастикам я равнодушен, — сказал Олег.
— Я о другом. Есть у него роман о покушении на Кеннеди. Главный герой попадает в прошлое, спасает президента и меняет будущее, — пояснил Андрей. — Бывало ведь, что писатели предвидели разные открытия. Жюль Верн, например.
— Прямо хорошо всё закончилось с Кеннеди?
— С ним да, с Америкой не очень.
Уловив по лицу Олега, что тот не в восторге, Андрей без промедления продолжил.
— Знаешь, хуже, чем со всеми нами произошло, особо некуда.
— А вот я не уверен, — заметил Олег.
— В чем?
— В том, что некуда. Хотя бы Югославию вспомни.
Андрей стукнул ладонью по столу так, что рюмки подпрыгнули.
— Ты просто чужие штампы повторяешь! Либералы специально пугали: мол, или реформы по-нашему, или гражданская война. Третьего, как всегда, не дано.
— Третье это что? — осведомился Олег, не относивший себя к экспертам по политологии.
— Третье это, друг мой, самостоятельное развитие на основе здравого смысла и собственных традиций. Не под западную дудку.
— Под восточную, значит?
— Не смейся, пожалуйста. Державу потеряли, пока смеялись, пора бы уже остановиться, — заявил Андрей, пальцами выудил из консервной банки маслину и съел.
Олег поморщился.
— По-моему, ты всякой фигни начитался про… как их… голодранцев, засранцев? А, попаданцев. Слово-то какое дурацкое! Ну, которые в одиночку Великую Отечественную выигрывают, всем врагам отлуп дают, и прочая, и прочая.
— На тему альтернативной истории много макулатуры печатают, — неожиданно согласился Андрей. — Но рациональное зерно там присутствует. Что касается меня, то я выбираю действие, а не бездействие.
Убедившись, что друг детства настроен более чем серьезно, Олег зашел с другого конца.
— Слушай, мы с тобой обычные люди, без боевой магии и сверхспособностей. Ты менеджер по продажам, я зам редактора в отраслевом журнале. Чем реально сможем повлиять на исторический процесс?
— В эпоху Интернета нехватку знаний можно восполнить, — безапелляционно убеждал Никонов. — Откроем глаза тем, кто принимает решения. Снабдим нужной информацией.
— Кого снабдим? Политбюро? Лично товарища Черненко?
— Почему нет?
— Письма заказные будем рассылать? Бандероли? Дескать, примите меры к будущим предателям Родины, вашим товарищам из ЦК? — Олег пустил в ход сарказм. — Заказные, между прочим, без паспорта не примут. У тебя есть советский паспорт, выданный до мая 84-го? Прописка, денежные знаки, имеющие хождение на территории СССР? Знаешь, в какую контору вся наша корреспонденция попадет прямо с почты?
— С паспортом можно вопрос решить, с деньгами тоже, — менее уверенно сказал Андрей.
— Допустим. Но механизм передачи каков? Челобитную подашь? Тебя на расстояние выстрела к таким персонам не подпустят.
— Выстрела, говоришь?
Глаза Андрея подернулись недоброй дымкой. Олег плеснул ему еще из бутылки, подбавил и себе.
— А эти мысли вообще брось, — посоветовал он. — Комитетчиков не проведешь. Твой год службы во внутренних войсках против их навыков — ноль без палочки. Если уж начистоту, в кого стрелять собрался?
— Неважно, — лаконично ответил Андрей.
— Нет, важно. В Михаила Сергеевича или Бориса Николаевича? Или в обоих?
Собутыльник и хранитель секрета молчал, глядя исподлобья.
— Положим, до Екатеринбурга… вернее, Свердловска ты доберешься. Даже до Ельцина дотянешься: первых секретарей обкомов охраняли так себе. Даже скроешься, если повезет. Но дальше-то? Повяжут и в лучшем случае упекут в дурку. Террор — не выход. Помнишь, что в школе учили про «Народную волю»?
— Если тебе верить, выхода вообще нет, — мрачно вымолвил Андрей и выпил, не чокаясь.
— Я за убеждение, а не принуждение, — сказал Олег. — Хочешь донести информацию — думай, как. Поставь себя на место адресата. Поставил? Бред в чистом виде любые челобитные! Гибель системы, распад государства, притом совсем скоро — с чего вдруг таким пророчествам верить? А персональные обвинения, по-моему, вообще не прокатят. Оценят как попытку интриги или чью-то наивную анонимку.
— Странно, что ты до сих пор не главный редактор, — ответил его друг, помолчав с полминуты.
Олег отозвался подчеркнуто громким смехом.
— У главных редакторов и генералов свои дети. Эту истину я еще в пионерах впитал.
Разговор под бутылку водки Олег прокручивал в голове, пока в третий раз шел через портал и по лесу — один, без Андрея. Обмен мнениями завел их в тупик. Друг чувствовал силу его аргументов, но душой не мог принять предложение подождать, поразмыслить, взвесить все «за» и «против». Таким он был всегда — горячим, порывистым, не любящим полутонов и полумер.
Наутро Олег позвонил ему и попросил ничего не предпринимать без совета с ним.
— Дай честное слово, — сказал он.
— Зачем?
— Дай, и всё.
Андрей замялся.
— Понимаешь, это я тебе рассказал про портал. Если что-нибудь случится, ответственность будет на мне, — тщательно подбирая слова, объяснил Олег.
— Какая ответственность?
— Моральная.
— Боишься ее?
Олег вздохнул.
— За тебя боюсь. Понятно?
Из мобильника раздались короткие гудки.
Сегодня Олег, повинуясь какому-то внутреннему голосу, изменил маршрут, обогнув свой дом, а потом соседний. Ноги вынесли его к стадиону общества «Трудовые резервы». Сюда он мальчишкой бегал играть в футбол с друзьями, ходил на тренировки в спортивную школу. Доступ на большое поле с травяным газоном был ограничен и зависел от того, кто из сторожей дежурил. Зато с малых, грунтовых полей никто никого не гонял. Здесь тоже стояли ворота, поменьше размером, переносные, и постоянно разыгрывались более или менее людные, но неизменно жаркие баталии.
Конечно, сыграть на большом поле с разметкой было пределом мечтаний. Перед всамделишными матчами на его ворота натягивали сетку, которая с тыльной стороны, по углам, крепилась к мощным кольям, выкрашенным черной и белой краской, под зебру. О, то был волшебный, ни с чем не сравнимый звук, когда мяч после плотного удара врезался в нее…
Похоже, визит Олега пришелся на время, свободное от тренировок или занятий физкультурой. Видимо, поэтому и сторож после обеда в пятницу был настроен благодушно. Протиснувшись через известную ему дыру в заборе, Олег увидел возле ближних к нему ворот группку ребят. Те разделились на две мини-команды, а вратарь был один и отдувался в двойном объеме.