лом, писал романы, а сейчас посол в Люксембурге. Эта новость знаете как меня обнадежила? А возьмите товарища Разумовского — генерального консула в Шанхае. После секретарства на Кубани и народного контроля. Не боги горшки обжигают!
Между нами говоря, кто мог в свое время предположить, что Вас генеральным секретарем выберут? А ведь освоились. Мы за Вас так переживали, когда Вы свое самое первое интервью французам давали…
Спросите, почему Гондурас? Ну, в Албанию, я слышал, уже назначили человека. В Южную Корею, полагаю, дельный экономист нужен, в Саудовскую Аравию — востоковеда потоньше: там исламские святыни да плюс война вот-вот начнется. А в Гондурас я поехал бы. Эти латиноамериканцы — народ непосредственный, вечно молодой. Оценили бы.
Чтобы Вы знали: я на месте уже не сижу. Узнав, что Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе подписал установление отношений, я тут же собрался, пошел в библиотеку и взял книгу А. Б. Томаса «История Латинской Америки» и второй том «Народов Америки». Вечерами читаю, делаю заметки. С первого числа будущего месяца стану ходить на платные курсы испанского, а по-английски я уже сейчас несколько фраз вполне свяжу.
Соглашайтесь, не пожалеете. Это Вам и политический капитал приумножит: все увидят, что Вы с народом близки. Договора о дружбе я Вам в первое время не обещаю, но декларацию можно будет составить уже вскоре.
Жду. Убежден в положительном ответе. Отдельный поклон Раисе Максимовне.
С дипломатическим приветом!
P.S. Если всё-таки по тем или иным соображениям кандидатура моя Вам не подходит, обеспечьте хотя бы пенсию рублей в сто, не больше. Вам должны вручать Нобелевскую премию, а мою стипендию инфляция подъела.
1990 г.
Что он обо мне думает
Бородулин стоял на остановке троллейбуса. Он ехал на вокзал, встречать двоюродную бабушку из Урюпинска. Подошел неизвестный гражданин в плаще, стал рядом и закурил. Бородулин поморщился: дыма он не любил. Неизвестный пустил колечко и поглядел на Бородулина.
«Что это он? — тут же подумал Бородулин. — Может, увидел что?»
На всякий случай Бородулин незаметно осмотрелся. Безрезультатно. Стало еще тревожнее. Гражданин в плаще достал вторую сигарету и снова поглядел на Бородулина.
«Не иначе, надо что-то, — решил Бородулин. — Хоть спросил бы».
Неизвестный молчал.
«На психа не похож, — размышлял Бородулин. — Интеллигентный, в плаще. Такие плащи только у интеллигентов».
Неизвестный усмехнулся.
«Обо мне думает, точно, — уверился Бородулин. — Только что?»
«Странный тип, — думал в это время неизвестный. — Минут пять уже на меня смотрит. Алкаш? Вроде нет. А может, и алкаш. Что он обо мне думает?»
«Что ж он обо мне думает? — разрывался Бородулин. — Что?»
Неизвестный подошел чуть поближе.
«Ну?! — вздрогнул Бородулин. И решил, как отрезал. — Спрошу!»
— А… скажите, — произнес Бородулин, — вы… мне скажите… вот ВЫ мне скажите… (неизвестный насторожился) …да! сколько времени?
— Простите, не понял.
— Ну, времени сейчас… сколько?
Неизвестный помедлил.
«Теперь точно, что-то он обо мне думает! — вертелось в голове у неизвестного. — Но что именно?»
— А у меня часов нет, — ответил неизвестный.
«Дело табак, — понял Бородулин, — он в самом деле обо мне что-то думает!»
«Зачем спрашивает, если видит, что часов нету? — с беспокойством думал неизвестный. — Сейчас просто так ничего не спрашивают».
Бородулина объял ужас. Ему вспомнились ежедневные сообщения МВД.
«Ширнет чем-нибудь, и крышка. Очень даже запросто. Зачем я троллейбусом решил поехать? Надо было такси заказать. Денег пожалел, придурок!»
Бородулин попятился.
«Что это он пятится? — заволновался неизвестный. — Сейчас просто так никто не пятится!»
«Опять думает, — догадался Бородулин, не отрывая взгляда от неизвестного. — Обо мне думает».
«Обо мне думает! — не сомневался более неизвестный. — ЧТО ДЕЛАТЬ?»
Подкатила маршрутка. Выждав, пока слезет пожилой мужчина с ведрами, Бородулин стрелою кинулся к дверям.
— Ух ты, хам какой! — заверещала тетка в куртке с надписью Montana. — Очередь, очередь! Это что ж такое получается?!
Бородулин, не обращая внимания, сунул шоферу деньги.
— Скорее!
Маршрутка сорвалась с места. Уже за поворотом Бородулин, которого била нервная дрожь, заметил, что едет он совсем не в ту сторону.
«Ничего, — подумал он. — Главное — обошлось».
«Фу-у-у, обошлось! — думал в это время неизвестный, прислонившись в светлом плаще к пыльному столбу. — Но… что ж он обо мне думал?!!»
1990 г.
Только факты
Ведущий: Добрый вечер! В эфире информационная программа Крыжовинского государственного телевидения. Как обычно, мы объективно рассказываем зрителям о событиях недели и сообщаем только факты. А выводы можете делать сами.
Первый корреспондент: Крыжовинский губернатор Николай Цап-Царапин встретился вчера в Москве с главой президентской администрации Анатолием Чубайсом. Как нам стало известно из неназванного, но хорошо информированного источника в пресс-службе губернатора, Анатолий Борисович пообещал строго разобраться с теми, кто виновен в полугодовой невыплате денег крыжовинским пенсионерам. Ожидается, что в результате жестких и решительных мер отставание в выплате сократится с шести до пяти с половиной месяцев. Разумеется, это никак не связано с предстоящими выборами губернатора.
Ведущий: Тот факт, что наша власть постоянно в работе, как нельзя лучше подтверждает и следующий сюжет.
Второй корреспондент: Сегодня Крыжовинская область, как и вся страна, отмечала День сантехника. На торжественное заседание в разгар мероприятия прибыл губернатор Николай Цап-Царапин. С теплотой отозвавшись о простых тружениках, чей образ давно стал частью народного фольклора, Николай Александрович подчеркнул: «Я — хозяйственник. Между нашими профессиями много общего. Надеюсь найти взаимопонимание со всем многотысячным отрядом вас и ваших коллег». Разумеется, это заявление никак не связано с предстоящими выборами губернатора.
Ведущий: Из города перенесемся в село. Там тоже, как выяснила наша служба информации, кипит бурная деятельность.
Третий корреспондент: Прямо на поле акционерного общества «Имени 25-го партсъезда» опустился вертолет губернатора Николая Цап-Царапина. Высокий гость лично ознакомился с процессом вспашки зяби, дав конкретные советы сельчанам. В эксклюзивном интервью нашей программе по завершении визита Николай Александрович сказал: «Я — хозяйственник. Зарплату никому не обещаю, но пахать будем много. Вижу, что нашел здесь полное взаимопонимание». Разумеется, этот визит никак не связан с предстоящими выборами губернатора.
Ведущий: Но что же всё-таки выборы? Совсем не упомянуть о них, конечно, нельзя. Поэтому предоставим слово эксперту. У нас в студии доктор эстрадных наук, профессор Святослав Портсигаров.
Профессор: Добрый вечер. Мы с уважаемым ведущим находимся в несколько неловком положении. Согласно закону, агитировать за или против кого-то нам нельзя…
Ведущий: Мы ведь не агитируем, мы сообщаем только факты. Так что вы можете говорить что угодно.
Профессор: Благодарю вас. Именно так я и собирался говорить. Но сперва давайте условимся из этических соображений не называть фамилии кандидатов. У всех должны быть равные условия.
Ведущий: Конечно-конечно. Мы тоже за равенство. Итак, ваш вывод?
Профессор: Я рискну сказать, что крыжовинцы выберут стабильность. Не буду перегружать зрителей научными терминами, отвечу просто: коней на переправе не меняют.
Ведущий: Огромное спасибо за, как всегда, глубокий и точный анализ. Мы с вами обязательно увидимся снова. Время нашей передачи, увы, подходит к концу. Остается еще прогноз погоды на завтра, но к нам в студию только что принесли телеграмму от губернатора Николая Цап-Царапина. Автор обращается ко всем синоптикам со следующими словами: «Несмотря на то, что я хозяйственник, призываю вас ежедневно радовать наших замечательных крыжовинцев только хорошими прогнозами». Как вы, наверное, уже поняли, с предстоящими выборами губернатора это абсолютно не связано.
1996 г.
Про молодежь? Это не актуально…
Я очень люблю шефа, а шеф — меня.
В очередной раз это выяснилось в прошлую пятницу. Шеф вызвал меня и сказал:
— Так. Надо сто строк в номер. На актуальную тему.
— Можно сделать репортаж о мусорках, — отозвался я.
— О мусорках не надо. Есть другая тема: выборы губернатора. Кандидат Шмусев встречается с молодежью.
Я сделал попытку увильнуть.
— Да что там писать? Каждый раз одно и то же.
— Вот и напиши что-нибудь оригинальное, — парировал шеф. — Кому жить в двадцать первом веке и всё такое… Ты же сам еще молодежь.
— А откуда информация? — тоскливо спросил я.
— Из Интернета, кажется. У Шмусева такие встречи каждую субботу. Пойди, уточни там, — и шеф махнул рукой.
Вахтеры и кондукторши, действительно, иногда называют меня «молодой человек». Это, пожалуй, единственное, что роднит меня с новым поколением. «Кандидат Шмусев, значит. Агитируем через Интернет. Прелестно», — думал я, выходя из кабинета. В коридоре меня поймал фотокорреспондент Васькин.
— Пошли, выпьем, — взял он быка за рога.
О ста строчках я вспомнил в субботу утром. Очень кстати обнаружилось, что блокнот я потерял. Телефоны штаба мне, в конце концов, сообщил приятель. Я решил начать, как водится, с пресс-секретаря.
— Алло, добрый день, — ответил женский голос, похожий на пресс-секретарский.
Я начал излагать суть.
— Кандидат сейчас в районе. Мы с удовольствием предоставим вам подробные сведения, как только вернется наша творческая группа, — перебил женский голос.
— Да мне про район не надо, — перебил я. — Мне про сегодняшнюю встречу с молодежью. Будет она?