у коридору. Оказалось, несмотря на большую разницу в возрасте, у нас много общего. Из больницы я сразу переехала к нему.
– Сразу? – удивилась я.
– А чего тянуть? Я без мужа. Он давно разведен.
– Он вроде бы физик? – осторожно спросила я.
– Да, – с кивком ответила Лика, – самый что ни на есть. Вообще-то Павел сложный человек. Гений… А с гениями всегда трудно: перепады настроения, нежелание общаться, полное погружение в работу. Первая жена не выдержала – ушла. Оставила его наедине с бытом. А в быту Павел что младенец. Он тогда как раз докторскую диссертацию заканчивал писать. Как же ему тяжело было! Если бы не тетя Глаша, соседка наша, он бы от голода умер. Она его подкармливала, продукты покупала, овсянку варила. Ну а потом появилась я. Всем сразу стало легче, – не без гордости заметила она. – Я оставила тренерскую работу, нашла второе призвание. Вот теперь книги пишу.
– И у вас это здорово получается, – восторженно воскликнула Степа. – Они просто фантастические!
– А как Павел отнесся к тому, что вы стали писать книги? – своим вопросом перебила я Степу, про себя подумав: «Дать тебе волю, ты до утра будешь петь дифирамбы Громовой. Кстати, надо бы почитать, о чем она пишет».
– А я с Пашиной подачи начала писать, – ответила мне Лика. – Наслушаюсь его гипотез, впишу их в сюжет, добавлю лирики – книга готова.
– Вы так говорите, будто речь идет о пирожках. В муку добавили дрожжей, яиц, масла – и пирог готов. Неужели так просто? – не поверила Алина.
– Может быть, это только для меня просто, – пожала плечами Лика. – Если честно, в школе я училась неплохо, но звезд с неба не хватала и сочинения большей частью передирала из книг.
– Лика – ваше настоящее имя? – полюбопытствовала Степа.
– Псевдоним, – отчего-то смутилась Лика. – Имя мы с Павлом придумали. И фамилию я одолжила – Громова.
– Как это одолжили? Разве ваша фамилия не Громова? – спросила Алина. – Павел Громов – ваш муж. Вы его жена.
– Нет, мы состоим в гражданском браке, – опять смутилась Лика. Вопрос застал ее врасплох. – В паспорте я записана как Лидия Алексеевна Курочкина. Когда меня спросили, какая фамилия будет стоять на обложке книги, я задумалась. Лидия Курочкина? Была бы я автором иронических детективов, куда ни шло, но фантастику подписывать фамилией Курочкина – нонсенс.
– Лика, давайте вернемся к вашей истории с двойником, – заметив, что предыдущий вопрос Громовой не понравился, я изменила тему разговора, возвращаясь к тому, из-за чего мы сюда пришли. – Алина Николаевна и Стефания Степановна видели женщину, которая вас так пугает сходством. Следовательно, двойник не плод только вашей фантазии, он есть на самом деле. Пока мы не знаем, встречаетесь вы случайно или эта женщина вас преследует.
– Вы не верите, что она может быть оттуда? – спросила Лика, уловив, к чему я клоню.
– Пока мы с ней не заговорим, извините, нет, – со всей определенностью ответила я.
– Извините, – развела руками Алина.
– А я верю, – встала на сторону Громовой Степа. – Верю, и все.
– Мнения разделились пятьдесят на пятьдесят, – констатировала я. – Значит, будем придерживаться двух версий. Лика, кроме женщины-двойника, вас никто не тревожит? Может, вас пугают анонимные звонки: кто-то звонит и молчит? Или вам угрожают как-то иначе?
– Да вроде бы нет, – протянула Лика.
– Мне, например, не понятно. Вы испугались женщины, которая, по сути, вам ничем не угрожала. Она ведь даже в контакт с вами не вошла. Мало ли похожих людей на белом свете?
– А если эта дама сама вас испугалась? – подхватила мою мысль Алина. – Вы ведь бежали за ней, наверное, кричали, просили остановиться?
Громова потупила глаза.
– Она ведь тоже могла вас за двойника принять?
Некоторое время все молчали.
– Решено, завтра я подойду к женщине и заговорю с ней, – поставила я в известность Громову и своих подруг.
– Вы не можете этого сделать, – замотала головой Лика.
– Это еще почему?
– Проводник первый должен сделать шаг навстречу.
– Сами придумали?
– Нет. Существуют законы перехода во времени. Человек, перешедший границу раздела миров, имеет право выбора: вступать в контакт или нет, открыться людям или соблюсти тайну своего перехода. Этот закон вывел Павел, – сообщила нам Громова.
– А мы могли бы поговорить с Павлом? – спросила я.
– Нет, к нему не пускают.
– У него инфекционное заболевание?
– Тяжелое нервно-психическое расстройство.
– Извините, мы не знали, – пробормотала я. Все становилось на свои места. Похоже, супруги, причем оба, съехали с ума. А еще говорят, что с ума все сходят в одиночку.
– Не подумайте, что он какой-то там псих, – поторопилась нас заверить Лика. – Нет. У него опухоль мозга. Болезнь сопровождается внезапными вспышками агрессии. А еще он очень боится – всего. В особенности, что не совладает с собой и кому-то причинит зло. Он наотрез отказывается с кем-либо общаться. Даже я не могу его навещать.
– И давно он болеет? – спросила Алина.
– Несколько месяцев. Сначала его мучили частые головные боли. Потом он стал заговариваться. Появились фобии: открытого и закрытого пространств, боязнь незнакомых людей. Я настояла на обследовании, тем более что друг детства Павла работает в клинике нервных болезней. Когда мне сообщили о результате исследования, у меня помутилось в голове.
– Вы хотите сказать, что ваш муж обречен? Но ведь делают операции и на мозге. Надо пробовать все. Сколько времени он лежит в больнице?
– Три месяца. Он лежит в отделении, в котором работает его друг.
– Павлу хуже?
– Как вам сказать…
– Вот видите, состояние стабильное, – придав своему голосу оптимистические нотки, заметила Алина.
– Павла нельзя оперировать, – с грустью сообщила Лика. – У него плохая свертываемость крови. К тому же там, где у него эта чертова опухоль обосновалась, никто не возьмется оперировать. Сколько он проживет, не берется прогнозировать ни один врач.
– Печально. Сочувствую, – со вздохом сказала Степа. – А тут еще эта дама…
Я метнула в нее недовольный взгляд.
– С дамой мы разберемся, – пробурчала Алина и уверено добавила: – В ближайшее время.
Я посмотрела на часы. Через пять минут Алена должна закрыть «Пилигрим», следовательно, и нам надо собираться домой.
– Лика, мы, наверное, пойдем, – стала я прощаться с писательницей, попутно знаками приглашая подруг к выходу. – Если вдруг проводник захочет выйти с вами на связь или произойдет нечто неординарное, звоните вот по этим телефонам в любое время суток. – Я положила на стол свою визитную карточку.
Глава 4
Едва мы вышли из дома Громовой, Степу словно прорвало:
– Ни стыда у вас нет, ни совести. Не верите в параллельные миры, и не надо! Смеяться зачем?
– Да кто смеялся? – опешила я.
– Я же видела, как вы переглядывались! Особенно тогда, когда Лика о болезни мужа заговорила. Да будет вам известно, что гениальность – уже отклонение от нормы. Гении не такие, как мы. Менделееву его таблица приснилась! А разве сон не видение?! Что скажите? Крыть нечем? Если к Лике явился проводник, значит, она избранная. Какой смысл тратить энергию на посредственность. Громова – личность! А к вам двойники не пришли и не придут!
– И не надо! Степа, ты так не нервничай, – попыталась я ее успокоить. – Кто ж спорит, был в истории человечества и Менделеев, и Нострадамус. Возможно, и Громова обладает чем-то таким феноменальным. Возможно… Но пока сказать, что она гений или проводник между мирами, я не могу. Слишком все смахивает… – Я осеклась, чуть не сболтнув «на умопомешательство». Подобрав нужное слово, я продолжила: – На недоразумение.
– Верно, Марина говорит, – поддержала меня Алина. – Завтра, если снова увидим ту женщину, постараемся с ней заговорить. Попытка не пытка. Я предлагаю сделать так. Кто-то – допустим, это буду я, – подойдет к даме, Марина в это время будет стоять в сторонке. Если разговора не получится, я останусь, а Марина пойдет за ней, чтобы проследить, где она живет или работает. Есть вероятность, что женщина ни сном ни духом не знает, что в глазах Громовой является проводником между тем и этим светом.
Степа кивнула.
– Ладно, только я тоже пойду и прослежу за женщиной. На тот случай, – она повысила голос, – если вы ее захотите обидеть.
– Степочка, да ты что! – деланно возмутилась я, изо всех сил сдерживая улыбку. – Разве ж мы хулиганки какие? Обидеть! Как тебе такое могло прийти в голову?
– Знаю, о чем говорю! Материалистки! Атеистки! Ничего в вас святого нет! Вы же в лоб ее спросите: «А не проводник ли вы, часом?» Если она оттуда, вы ее вспугнете. Если – в чем я искренне сомневаюсь – такая же, как мы, то вы будете выглядеть как две сумасшедшие. Станете к ней приставать с расспросами, дама вас не поймет и вызовет полицию. Отмазывай вас потом! Стыда не оберешься. Поехали домой! – скомандовала Степа Алине.
Нам оставалось только обменяться взглядами и сесть за ней в машину.
– Домой, так домой, – нехотя согласилась Алина. – Вообще-то я хотела предложить вам заехать в спортивную школу, в которой тренировала детей Лика Громова, то есть Лидия Курочкина.
– Алина, давай завтра заедем, – попросила я, прекрасно понимая, зачем Алине понадобилась беседа с бывшими коллегами Лики.
Я думала в том же направлении, что и Алина: а не было ли у Лидии Курочкиной странностей и раньше. Если бы в машине не сидела Степа, наверное, мы сразу бы рванули в спортивную школу. Но Степа была рядом, и мы сочли за лучшее ее не злить.
Вечер прошел тихо. О Лике Громовой я и Степа разговор намеренно не поднимали. Я не могла понять, как Степа, в прошлом ярая атеистка, может верить в то, что никем и ничем не подтверждено.
«Никто не перемещался в параллельный мир и не возвращался оттуда обратно. Гипотезы, предположения, похожие на сказку, – есть. Свидетельств тому – нет», – так думала я.
Для Степы же наличие параллельной цивилизации было очевидным. Книги Лики Громовой она воспринимала как библию.