– Я по поводу этой ночи, – сказала Франсуаза. – С вами действительно все в порядке?
– Да, я хорошо себя чувствую, хочу спать, – с досадой отвечала Ксавьер.
Франсуаза в сомнении постояла еще немного; после потрясения в ее сердце оставалось пустое место, которое эти унылые ответы далеко не заполнили, что производило странное впечатление, неприятное и тягостное. Настаивать дальше было невозможно, она вернулась к себе в комнату. После тех жалобных всхлипов и волнующих призывов трудно было смириться и вступить в привычный тусклый день.
– Она спала, – сказала Франсуаза Пьеру. – Похоже, она сочла весьма неуместным то, что я пришла ее будить.
– Она тебе не открыла? – спросил Пьер.
– Нет, – ответила Франсуаза.
– Я задаюсь вопросом, придет ли она в полдень на нашу встречу. Не думаю.
– Я тоже не думаю.
Они молча занялись туалетом. Не было смысла словами приводить в порядок мысли, которые ни к чему не вели. Когда они были готовы, то, не сговариваясь, сразу направились к «Дому».
– Знаешь, что надо сделать? – сказал Пьер. – Надо позвонить Жерберу, чтобы он присоединился к нам. Он нам объяснит.
– Под каким предлогом? – спросила Франсуаза.
– Скажи ему как есть: Ксавьер написала нелепую записку и заперлась у себя в комнате, мы беспокоимся и хотели бы разъяснений.
– Хорошо, я сейчас позвоню, – сказала Франсуаза, входя в кафе. – Закажи мне черный кофе.
Она спустилась по лестнице и дала телефонистке номер Жербера. Она нервничала не меньше, чем Пьер. Что все-таки случилось этой ночью? Только ли поцелуи? Чего они ждали друг от друга? Что произойдет дальше?
– Алло, – сказала телефонистка. – Не кладите трубку, с вами будут говорить.
Франсуаза вошла в кабину.
– Алло, я хотела бы поговорить с месье Жербером, будьте любезны.
– Это он самый, – отвечал Жербер. – Кто у аппарата?
– Это Франсуаза. Не могли бы вы присоединиться к нам в «Доме»? Мы объясним почему.
– Договорились, – ответил Жербер. – Я буду там через десять минут.
– Хорошо, – сказала Франсуаза. Положив на блюдце сорок су, она поднялась в кафе. За столиком в глубине, разложив перед собой газеты, сидела с сигаретой Элизабет. С пылающим гневом лицом рядом с ней сидел Пьер.
– Как! Ты была здесь, – сказала Франсуаза. Элизабет знала, что почти каждое утро они приходят сюда, и наверняка расположилась, чтобы подстеречь их. Может, она что-то знала?
– Я вышла почитать газеты и написать несколько писем, – сказала Элизабет и с каким-то удовлетворением добавила: – Дела неважные.
– Да, – ответила Франсуаза. Она заметила, что Пьер ничего не заказал, наверняка он хотел как можно скорее уйти.
Элизабет как-то странно усмехнулась.
– Что с вами сегодня? У вас похоронный вид.
Франсуаза заколебалась.
– Ксавьер напилась этой ночью, – сказал Пьер. – Она написала безумную записку, сообщив, что хочет убить себя, а теперь отказывается нам открывать. – Он пожал плечами. – Она способна сделать любую глупость.
– Нам надо поскорее вернуться в отель, – добавила Франсуаза. – Я страшно беспокоюсь.
– Да ладно! Она себя не убьет, – сказала Элизабет, пристально рассматривая кончик своей сигареты. – Этой ночью я встретила ее на бульваре Распай, она веселилась с Жербером. Клянусь вам, она не думала себя убивать.
– Она уже выглядела пьяной? – спросила Франсуаза.
– У нее всегда в какой-то мере одурманенный вид, – отвечала Элизабет. – Не могу вам сказать. – Она тряхнула головой. – Вы принимаете ее слишком всерьез. Я прекрасно знаю, что ей нужно: вам следовало бы поместить ее в какое-нибудь гимнастическое заведение, где ее заставят по восемь часов в день заниматься спортом и есть бифштексы. Поверьте мне, она будет чувствовать себя гораздо лучше.
– Мы пойдем посмотрим, как она там, – вставая, сказал Пьер.
Пожав руку Элизабет, они вышли из кафе.
– Я сразу сказал, что мы зашли только позвонить, – сказал Пьер.
– Да, но я назначила встречу Жерберу здесь, – забеспокоилась Франсуаза.
– Мы подождем его снаружи и поймаем на лету.
Они молча зашагали по тротуару.
– А если Элизабет выйдет и увидит нас здесь, на что мы будем похожи? – сказала Франсуаза.
– О! Мне на это плевать, – нервно ответил Пьер.
– Она встретила их этой ночью и пришла разузнать, что к чему, – заметила Франсуаза. – Как она нас ненавидит!
Пьер ничего не ответил, глаза его были прикованы к выходу из метро. Франсуаза с опаской наблюдала за террасой кафе – в минуту такого смятения ей не хотелось бы, чтобы Элизабет застигла их врасплох.
– Вот и он, – сказал Пьер.
Улыбаясь, подошел Жербер. Под глазами у него были огромные, вполлица, круги. Взгляд Пьера прояснился.
– Приветствуем вас и быстро убегаем, – сказа он с широкой улыбкой. – Там внутри нас подстерегает Элизабет. Пойдем спрячемся в кафе напротив.
– Вас не слишком затруднило прийти? – спросила Франсуаза.
Она была смущена. Жербер сочтет их поведение странным, вид у него и без того уже был настороженный.
– Нет, вовсе нет, – отвечал он.
Они сели за столик, и Пьер заказал три кофе. Он один выглядел непринужденно.
– Посмотрите, что мы нашли сегодня утром под своей дверью, – сказал Пьер, вытаскивая из кармана письмо Ксавьер. – Франсуаза постучала к ней, а она отказалась открыть. Может быть, вы сможете нам что-то объяснить, ночью мы слышали ваш голос: она была пьяна или… В каком состоянии вы ее оставили?
– Она не была пьяна, – ответил Жербер, – но мы принесли бутылку виски, возможно, она выпила ее после. – Он умолк, со смущенным видом откинув назад прядь своих волос. – Мне надо сказать вам: я спал с ней этой ночью, – добавил он.
Наступило молчание.
– Есть из-за чего выбрасываться в окно, – не дрогнув, заметил Пьер.
Франсуаза взглянула на него с восхищением. Как он умел притворяться! Еще немного, и она сама могла бы ему поверить.
– Можно себе представить, что для нее это целая драма, – с усилием произнесла она. Безусловно, эта новость не застала Пьера врасплох; должно быть, он поклялся себе сохранять самообладание. Но когда Жербер уйдет, какого гнева, какого взрыва страдания следовало ожидать?
– Она нашла меня в «Дё Маго», – рассказывал Жербер. – Какое-то время мы разговаривали, и она пригласила меня пойти к ней. Я не знаю, как это случилось, но она прильнула к моим губам, и так вышло, что мы спали вместе. – Со смущенным и отчасти раздраженным видом он упорно смотрел на свой стакан.
– Это давно витало в воздухе! – заметил Пьер.
– И вы думаете, что после вашего ухода она набросилась на виски, – произнесла Франсуаза.
– Возможно. – Жербер поднял голову. – Она выставила меня за дверь, хотя клянусь вам, я этого не хотел, – со страдальческим видом произнес он. Лицо его расслабилось. – Как она меня ругала! Я был ошеломлен! Можно было подумать, что я ее изнасиловал.
– Такая манера ей свойственна, – заметила Франсуаза.
Жербер взглянул на Пьера с внезапной робостью.
– Вы меня не осуждаете?
– За что же это? – молвил Пьер.
– Не знаю, – в смущении сказал Жербер. – Она так молода. Не знаю, – слегка покраснев, повторил он.
– Не сделайте ей ребенка, это все, о чем вас просят, – сказал Пьер.
Франсуаза неловко потушила в блюдце свою сигарету. Двойственность Пьера смущала ее, это была далеко не комедия. В эту минуту он с насмешкой взирал на собственную персону и на все, что было ему дорого; однако такое отчаянное спокойствие достигалось ценой трудновообразимого напряжения.
– О! Можете быть спокойны, – ответил Жербер и добавил с озабоченным видом: – Я вот думаю, придет ли она?
– Куда придет? – спросила Франсуаза.
– Уходя, я сказал ей, что она знает, где меня найти, но что сам не стану ее искать, – с достоинством сказал Жербер.
– О! Вы все-таки станете, – заметила Франсуаза.
– Конечно нет! – с возмущением заявил Жербер. – Пусть не воображает, что заставит меня побегать.
– Не волнуйтесь, она придет, – сказал Пьер. – Иногда она показывает гордыню, однако не умеет себя вести. Ей захочется вас увидеть, и она найдет подходящие причины. – Он выпустил клубы дыма из своей трубки.
– У вас создалось впечатление, что она влюблена в вас или как?
– Я не очень понимаю, – отвечал Жербер. – Иногда я целовал ее, но, похоже, ей не всегда это нравилось.
– Ты должна пойти посмотреть, что с ней, – сказал Пьер.
– Но она уже выпроводила меня, – возразила Франсуаза.
– Тем хуже, настаивай, пока она не пустит тебя. Нельзя оставлять ее одну. Бог знает какие мысли она могла вбить себе в голову. – Пьер улыбнулся. – Я и сам пошел бы, но не думаю, что это уместно.
– Не говорите ей, что видели меня, – с тревогой попросил Жербер.
– Не бойтесь, – ответила Франсуаза.
– И напомни ей, что ее ждут в полдень, – сказал Пьер.
Франсуаза вышла из кафе и направилась по улице Деламбр. Она терпеть не могла эту роль посредницы, которую Пьер с Ксавьер слишком часто заставляли ее играть и которая делала ее ненавистной по очереди то одному, то другой. Однако сегодня она было полна решимости выполнить ее, не жалея сил, она действительно боялась за них.
Франсуаза поднялась по лестнице и постучала. Ксавьер открыла дверь. Цвет лица у нее был желтый, веки опухли, однако она была тщательно одета, накрасила губы и ресницы.
– Я пришла узнать, как вы, – весело сказала Франсуаза.
Ксавьер обратила на нее хмурый взгляд.
– Как я? Я не больна.
– Вы написали мне письмо, которое очень меня испугало, – сказала Франсуаза.
– Я написала, я? – удивилась Ксавьер.
– Взгляните. – Франсуаза протянула ей розовый листок.
– А-а! Я смутно припоминаю, – проговорила Ксавьер. Она села на диван рядом с Франсуазой. – Я напилась недостойным образом, – добавила она.
– Я подумала, что вы и правда хотите убить себя, – сказала Франсуаза. – Поэтому постучала сегодня утром.
Ксавьер с отвращением посмотрела на листок.