— Я?
— Им не хотелось выглядеть чудовищами. — Уголки губ Джареда чуть дрогнули. — Они пытались загладить свою вину, только слегка опоздали — и выбрали не ту Душу. Прости, я не догадался, что это… ранит твои чувства. Я думал, тебе понравится.
— Мне понравилось. — Я не хотела, чтобы кто-то еще страдал. — Доброта — это самое главное. Просто… — Я вздохнула поглубже. — Хорошо, что ты объяснил причину.
Они были добры ко мне, а не к ней. С плеч словно упал тяжелый груз.
— Не слишком-то приятно осознавать, что ты целиком и полностью заслуживаешь называться чудовищем: уж лучше проявить доброту, чем мучиться угрызениями совести. — Он снова улыбнулся и зевнул. Я тоже зевнула.
— Долгая ночка выдалась, — сообщил он. — И следующая обещает быть такой же. Надо поспать.
Я обрадовалась. У Джареда, несомненно, накопилось много вопросов о предстоящей вылазке. К тому же он наверняка уже сопоставил некоторые факты. А мне не хотелось сейчас ничего обсуждать. Я растянулась на ровной полоске песка возле джипа. Джаред лег рядом, совсем рядом — пристроился сзади и прижался ко мне всем телом.
— Вот… — Он просунул ладонь мне под щеку, приподнял мою голову с земли и подложил свою руку вместо подушки. Вторая рука легла мне на талию.
— Спасибо, — ответила я, придя в себя от неожиданности.
Он зевнул. Я почувствовала тепло его дыхания на шее.
— Отдыхай, Анни.
Крепко держа меня (в объятиях? — другого названия я подобрать не могла), Джаред быстро заснул. Я попыталась расслабиться под его теплой рукой, но это получилось не сразу. Его объятие навело меня на размышления, как много он уже понял. Надоедливые мысли крутились и путались в голове. Джаред был прав — ночь выдалась долгой. Только не для меня: оставшиеся мне дни и ночи пролетят как минуты…
…И в следующее мгновение меня разбудил Джаред. Тесную пещерку заливал тусклый оранжевый свет. Закат.
Джаред помог мне подняться на ноги. Молча мы поели и выпили остатки воды. Лицо Джареда было серьезным и сосредоточенным.
— Все еще торопишься? — спросил он, когда мы залезли в джип.
Нет. Мне хотелось, чтобы время остановилось.
— Да. — Какой смысл откладывать? Если мы протянем слишком долго, Ищейка и ее тело погибнут, и передо мной встанет тот же самый выбор.
— Тогда поедем в Финикс. Вряд ли на нас обратят внимание. Им и в голову не придет, что людям могут понадобиться криоконтейнеры. Зачем они нам?
Вопрос был отнюдь не риторический, и я чувствовала, что Джаред снова на меня смотрит. Я не повернула головы, продолжая глядеть прямо перед собой.
Мы сменили автомобиль и выехали на шоссе. Уже совсем стемнело. Джаред предусмотрительно выждал положенные минуты с выключенными фарами. Я насчитала десять проехавших мимо машин. Наконец он вырулил на дорогу.
Поездка в Финикс вышла короткой, хотя Джаред и старался не превышать скорость. Время пролетело, словно Земля стала вращаться быстрее. Мы влились в поток транспорта, двигаясь по шоссе, которое опоясывало раскинувшийся на равнине город. С дороги я увидела больницу. Мы пристроились за одной из машин, не спеша свернули на подъездную дорогу и въехали на основную парковку.
— Куда теперь? — спросил Джаред сухо.
— Посмотрим, можно ли отсюда подъехать к служебному входу. Контейнеры обычно хранят неподалеку от зоны разгрузки.
Джаред медленно вел машину. Души входили и выходили из Лечебницы, некоторые были одеты в медицинскую униформу. Целители. На нас никто не обращал внимания.
Дорога шла вдоль тротуара, а затем поворачивала на север, огибая больничный комплекс.
— Смотри, «Для грузового транспорта». Нам сюда. Между невысокими зданиями больничного комплекса и служебным гаражом находился склад, где разгружали фургоны с медицинским оборудованием и лекарствами. Я внимательно изучила сложенные в складских отсеках ящики: каждый был промаркирован.
— Не останавливайся… на обратном пути прихватим парочку. Смотри: «Заживление», «Охлаждение»… А это что-то незнакомое — «Спокойствие»?
Все лекарства были подписаны и не охранялись. Когда меня не станет, моя семья сможет обеспечить себя всем необходимым. «Когда меня не станет» — эта фраза, казалось, сопровождала каждую мою мысль.
Мы свернули за следующее здание. Четверо работников разгружали фургон, действуя с особой осторожностью, — и это привлекло мое внимание. Грузчики бережно расставляли коробки на высокой бетонной платформе. Сбоку на картоне мелькнули заветные буквы, но и без надписи было ясно, что в этих коробках находится.
— Здесь разгружают занятые контейнеры, а пустые хранят где-то неподалеку… А! Вон там, с другой стороны, целый ангар.
Джаред на прежней скорости свернул к торцу здания. Он вдруг тихонько засопел.
— В чем дело? — спросила я.
— Смотри-ка. — Он мотнул головой в сторону вывески над зданием: «Родильное отделение».
— Понятно, — улыбнулась я. — Что ж, теперь ты знаешь, где искать.
Он сверкнул глазами и снова переключился на дорогу.
— Придется подождать. Похоже, они уже заканчивают. Джаред сделал еще один круг вокруг больницы и припарковал машину в дальней части большой стоянки, в стороне от огней. Он заглушил мотор, откинулся на спинку сиденья и взял меня за руку. Я знала, что сейчас последует вопрос, и постаралась подготовиться.
— Анни?
— Да?
— Ты собираешься спасти Ищейку?
— Да.
— Потому что это правильный поступок? — попытался угадать он.
— И поэтому тоже. — Он помолчал.
— Значит, ты знаешь, как извлечь Душу, не повредив тело? — Сердце екнуло, и я нервно сглотнула.
— Да. Однажды мне пришлось применить эти знания на практике. Не здесь.
— Где? Расскажи, пожалуйста.
Эту, одну из лучших моих историй, динамичную, захватывающую, я по очевидным причинам никогда не рассказывала людям. Да, Джейми бы понравилось… Я вздохнула и начала вполголоса:
— Однажды на планете Туманов я, мой друг Укрощает свет и наш проводник отправились в долгое путешествие по четвертому великому ледяному полю к одному из самых известных кристальных городов. Не помню имени проводника, а меня там прозвали Живет на звездах. К тому времени я уже имела определенную репутацию.
Джаред хмыкнул.
— Предполагалось, что маршрут безопасен, поэтому мы и отправились втроем. Грызодеры частенько выкапывают в снегу берлоги и прячутся в них — охотятся из засады. Что-то вроде западни: повсюду расстилается нетронутый снег, ты идешь себе спокойно, но внезапно белое поле вокруг тебя взрывается и заслоняет небо. Взрослый Медведь весит примерно как крупный бизон, а половозрелый самец грызодера массой не уступает синему киту. Нам попалась особенно крупная особь. Грызодер выскочил перед проводником, мордой к нам с Укрощает свет. Вообще-то Медведи быстрее грызодеров, только вот у этого хищника было преимущество: зверь напал неожиданно, и его огромная, твердая как камень клешня обрушилась на нас и разрубила Укрощает свет пополам…
Какая-то машина медленно вырулила с парковки и проехала мимо.
— Наверное, нужно было броситься бежать… но мой друг умирал, истекая кровью на снегу, я замешкалась и наверняка погибла бы, если бы грызодера не отвлекли. Позже я узнала, что наш проводник — вспомнить бы, как его звали! — попытался задержать хищника, вцепившись тому в хвост… Когда грызодер выпрыгивает из сугроба, из-за снега ничего не видно, ведь поднимается настоящий буран. Проводник дал нам шанс убежать, он и не догадывался, что Укрощает свет свое отбегал. Грызодер развернулся к проводнику, задел нас второй левой лапой, и меня отбросило в сторону. Верхняя часть туловища Укрощает свет приземлилась рядом со мной. Снег вокруг был весь пропитан его кровью. — Я замолчала и поежилась. — То, что я сделала потом, не имело смысла, потому что под рукой не было тела, в которое я могла переселить Укрощает свет. Мы находились в снежной пустыне, до ближайшего города не добежать. Конечно, жестоко было извлекать друга без обезболивающего, но я просто не могла смотреть, как он угасает в оторванной половине тела носителя Медведя. На тыльной части ладони, у резака, которым Медведи разрубают лед, — слишком широкое лезвие… Рана вышла огромной. Хотелось верить, что Укрощает свет без сознания и боли не чувствует. Мой друг был еще жив. Нежно коснувшись, я выманила его из мозга Медведя и сунула в яйценосный мешок у себя на брюхе, между двумя самыми горячими сердцами. От холода Укрощает свет не умер бы, но у меня оставалось всего несколько минут, чтобы найти нового носителя. Только где же взять подходящее тело, когда кругом только снег да лед? Появилась мысль подсадить Укрощает свет в мое тело, однако я сильно сомневалась, что смогу ввести его к себе в голову и при этом остаться в сознании… Без лекарств я бы умерла вместе с ним, просто истекла бы кровью: у Медведей, с их количеством сердец, это происходит быстро. Грызодер взревел, под его гигантскими лапами задрожала земля — стало ясно, что он вот-вот учует нас под снегом. Рядом валялось разорванное тело Медведя. Яркая кровь быстро привлекла бы зверя. И тогда мне в голову пришла одна безумная идея… — Я замолчала и тихонько засмеялась. — Носителя Медведя под рукой не было. Свое тело я использовать не могла. Проводник погиб или убежал. Оставалось одно. Это казалось чистой воды безумием, но в ту секунду я думала лишь о том, как спасти Укрощает свет. Мы не были близкими друзьями, но мысль о его неминуемой смерти прямо у меня под сердцами приводила в отчаяние. Грызодер яростно взревел, и я побежала на звук. Направившись прямиком к третьей левой ноге чудовища, зацепила густой белый мех острой стороной всех шести рук и вскарабкалась зверю на спину. Он ревел и крутился, словно щенок, который пытается поймать свой хвост. У грызодеров очень маленький мозг — и умишко соответствующий. Я взобралась на мохнатую спину; цепляясь резаками, побежала по двойному позвоночнику к шее и через несколько секунд добралась до головы хищника. Вот тут-то и начиналось самое сложное: мои резаки были длиной… примерно с твою руку до локтя, а шкура грызодера — в два раза толще. Мне удалось только проредить мех и слегка оцарапать кожу. Грызодер взревел и встал на дыбы. Едва не падая, я в