На ум пришли другие приятные воспоминания — ледяные замки, музыка в ночи, разноцветные солнца. Мелани они казались сказками. Она тоже рассказывала мне сказки: хрустальные башмачки, отравленные яблоки, русалка, которая хотела стать человеком…
Конечно же, у нас не оставалось времени на сказки, потому что начали возвращаться остальные. Джаред управился очень быстро — наверное, просто отогнал джип на северный склон и оставил там под нависающим краем скалы. Он торопился, и потому вернулся через главный вход. До меня донеслись приглушенные, серьезные голоса. Я поняла, что Ищейка с ними — начинался первый этап моей смерти.
«Нет».
«Следи внимательно. Ты будешь им помогать, когда меня не…» «Нет!»
На самом деле я знала, что Мел меня послушается, ей просто не нравилась моя обреченность.
Джаред внес Ищейку в комнату, остальные вошли следом. Аарон и Брандт держали оружие наготове — на случай, если Ищейка притворяется: ну как вдруг вскочит и накинется на них, размахивая крошечными кулачками.
Джеб с доком шли сзади. Лукавый взгляд Джеба был устремлен на меня — проницательный старик наверняка догадывался о многом.
Я сосредоточилась на ближайшей задаче.
Джаред на удивление бережно уложил безвольное тело Ищейки на койку. Еще недавно это бы меня задело, но теперь даже показалось трогательным: он делал это ради меня, компенсируя недоданную мне нежность.
— Док, где «От боли»?
— Сейчас принесу.
Интересно, каким станет лицо Ищейки, когда носитель получит свободу? Сохранится ли хоть что-нибудь? Опустеет ли тело, или прежняя хозяйка заявит свои права? Почувствую ли я прежнее отвращение, когда из знакомых глаз на меня посмотрит другое сознание?
— Вот, держи. — Док вложил баночку мне в руку.
— Спасибо.
Я вытащила тонкий бумажный квадратик, отдала контейнер доку и через силу прикоснулась к Ищейке: руки быстро и уверенно положили «От боли» ей на язык. Лицо Ищейки было совсем миниатюрным — рядом с ней я казалась великаншей. Меня всегда отталкивал ее крохотный размер, который совершенно не вязался с характером Ищейки.
Лекарство быстро растворилось во рту Ищейки.
— Джаред, переверни ее на живот, пожалуйста, — попросила я.
Он по-прежнему осторожно, чуть ли не с нежностью, коснулся ее тела. Пропановый светильник озарил лазарет ярким, почти дневным светом. Я невольно посмотрела наверх и увидела, что док прикрыл отверстия в крыше брезентом, не давая свету вырваться наружу. За время нашего отсутствия он успел подготовиться.
В тишине слышалось ровное дыхание Ищейки и напряженные вздохи мужчин. Кто-то переступил с ноги на ногу, под подошвой хрустнул песок. Я почти физически ощущала на коже их взгляды.
Я нервно сглотнула и как можно спокойнее сказала:
— Док, мне нужно «Заживление», «Очистка», «Замазка» и «Разглаживание».
— Вот, пожалуйста.
Я сдвинула жесткие черные волосы Ищейки с розового шрамика у основания черепа.
— Док, может быть, ты сделаешь разрез? Я… не хочу.
— Без проблем.
На соседней койке док выставил в ряд белые цилиндрики лекарств и подошел ко мне. Отблеск скальпеля, мелькнувшего в ярком свете, упал мне на лицо.
— Подержи ее волосы, вот так. — Я отвела пряди со смуглой шеи.
— Жалко, нельзя помыть руки, — пробормотал себе под нос док.
— Ничего страшного. У нас есть «Очистка».
— Знаю, — вздохнул он. На самом деле доктору нужен был привычный порядок, который помогал очистить голову от лишних мыслей и сосредоточиться.
— Какой длины должен быть разрез? — Док медлил, держа скальпель в дюйме от ее кожи.
Я чувствовала теплое дыхание над ухом: остальные теснились позади, стараясь разглядеть получше, но при этом не коснуться нас с доктором.
— Длины шрама достаточно.
— Точно? — засомневался док.
— Да… Ой, погоди-ка. — Док отступил.
Я поняла, что начала не с того. Руки дрожали — я же ничего не смыслила в ремесле Целителей… Не отрывая взгляда от тела Ищейки, я попросила:
— Джаред, принеси мне один из контейнеров.
— Конечно.
До меня донесся звук его шагов, а затем глухой металлический лязг — выбранный Джаредом контейнер стукнулся о соседние.
— Что теперь?
— Видишь круг на крышке? Нажми на него.
Послышалось тихое гудение: криоконтейнер ожил. Мужчины забормотали и зашаркали, отодвигаясь подальше от незнакомого устройства.
— Хорошо. Там сбоку должен быть переключатель… точнее, что-то вроде диска. Нашел?
— Да.
— Поверни его вниз, до конца.
— Хорошо.
— Каким цветом горит лампочка на крышке?
— Она… Из фиолетовой становится… голубой. Горит голубым.
Я вздохнула. Контейнеры работают.
— Отлично. Открой крышку и жди.
— Как?
— Там, чуть ниже, защелка.
— Нашел.
Щелчок — и механизм зажужжал.
— Холодно.
— А то.
— Как он работает? Где источник питания?
— Я знала ответ, когда была Пауком, — вздохнула я. — Теперь забыла. Док, приступай. Я готова.
— Ну, с Богом! — прошептал док, точным, почти изящным движением надрезая кожу. Кровь потекла из разреза, собираясь на полотенце, заранее подложенное доком.
— Чуть глубже. Под самый край.
— Да, вижу. — Док волновался. Сквозь красноту проглядывало серебро.
— Хорошо. А теперь подержи волосы.
Док быстро скользнул на мое место. Он идеально соответствовал своему Призванию. Из него бы вышел отличный Целитель.
Я не скрывала от него своих действий — все равно без объяснений их ему не повторить. Аккуратно проведя по гребню крохотного серебряного существа, я почти полностью погрузила палец в теплое отверстие на шее носителя, отыскала передние щупики и ощутила натяжение прочных нитей, уходящих в мозг. Я осторожно просунула подушечку под серебристое тельце, нащупала передний сегмент и продвинула палец дальше, вдоль густого сплетения натянутых нитей, мимо крохотных, не больше булавочной головки, пучочков. Углубившись примерно на треть, я остановилась. Можно было бы сосчитать все двести семнадцать соединений, но это займет слишком много времени. Есть другой способ. Мои пальцы ласково прикоснулись к крохотному гладкому выступу, который отличал это сплетение от остальных — скорее бусинка, чем булавочная головка. Легкими массирующими движениями я надавила. Души не понимают насилия — только ласку.
— Расслабься, — выдохнула я.
И хотя Душа меня не слышала, она послушалась: натяжение ослабло, нити провисли, скользнули, поспешно возвращаясь в крохотное тельце, которое слегка набухло, вбирая их в себя. Всего несколько ударов сердца — и процесс закончился. Я задержала дыхание, чувствуя, как под моими пальцами трепещет, рвется на свободу Душа. Я позволила ей подняться повыше, а затем нежно обхватила и подняла крохотное, хрупкое тельце — серебристую мерцающую кроху, влажную от крови, которая быстро стекала с гладкой поверхности.
Прекрасная Душа, имени которой я так и не узнала, серебристой волной колыхалась на моей ладони… очаровательная пушистая ленточка, которая вызвала во мне почти материнскую нежность: я не могла ненавидеть Ищейку в этой форме.
— Сладких снов, кроха, — шепнула я.
Слева от меня тихонько гудел криоконтейнер. Джаред чуть наклонил его, и мне осталось лишь поднести Душу к отверстию, откуда шел ледяной воздух. Душа соскользнула внутрь. Я осторожно опустила крышку, осторожно перехватила контейнер, придала ему вертикальное положение и прижала к груди. Снаружи контейнер был комнатной температуры. Я стала его баюкать, как мать баюкает дитя.
Док уже сыпал «Разглаживание» на соединенные края раны лежащей перед нами незнакомки. Из нас вышла хорошая команда: одна занимается Душой, другой — телом. Каждый при деле.
Док поднял на меня полные радости и удивления глаза.
— Поразительно, — прошептал он. — Невероятно!
— Молодец, — тихонько прошептала я.
— Как думаешь, когда она проснется? — спросил док.
— Сколько хлороформа она вдохнула?
— Немного.
— Что ж, посмотрим, здесь ли она. Придется подождать…
Джаред бережно поднял безымянную женщину на руки, перевернул и уложил на соседнюю койку. Его нежность меня не трогала. Она предназначалась не мне, а человеку, Мелани…
Док пощупал ей пульс, заглянул под веки, посветил фонариком в безжизненные глаза и проверил реакцию на свет. Свет не отразился от зрачков, не ослепил дока. Они с Джаредом обменялись долгими взглядами.
— Получилось… — негромко произнес Джаред.
— Да, — согласился док.
Я не заметила, как рядом возник Джеб.
— Ловко ты это, — шепнул он. Я пожала плечами.
— Малость не по себе? — Я не ответила.
— Да, детка. Мне тоже. Мне тоже.
У меня за спиной Аарон с Брандтом возбужденно перебивали друг друга. Уж кто-кто, а они-то точно чувствовали себя прекрасно.
— Надо сказать остальным!
— Ты только представь…
— Давай сходим за…
— Пошли, я готов…
— Далеко собрались? — одернул Брандта Джеб. — Пока этот криоконтейнер в целости и сохранности не окажется на пути в космос, никаких операций по извлечению Душ. Верно, Анни?
— Верно, — подтвердила я и покрепче прижала к груди контейнер.
Брандт и Аарон угрюмо переглянулись.
Я решила, что нужно обзавестись союзниками. У меня были только Джаред, док и Джеб. И пускай они обладали здесь наибольшим влиянием, дополнительная поддержка мне бы не помешала. Пора поговорить с Иеном… Не только с Иеном, разумеется, но с ним — в первую очередь. Внутри все сжалось, сердце заныло. С тех пор как я оказалась среди людей, мне приходилось делать много неприятных вещей, но ни разу еще мне не было так горько и больно. Даже решение выменять мою жизнь на жизнь Ищейки — а оно далось нелегко — оказалось проще принять, потому что я понимала: в перспективе так будет лучше для всех. Необходимость мучительного, невыносимого прощания с Иеном заслоняла перспективу. Хотелось найти хоть какой-нибудь способ уберечь Иена от боли. Способа не существовало.
Хуже этого было только предстоящее прощание с Джаредом, которое разбередит раны и разорвет сердце — потому что Джаред боли не почувствует. Он обрадуется, а если