Князь задумался. Справа сидела Софья, за спиной – его братья. Слева – боярин Юрий Захарьин, один из опытнейших бояр, считавшийся вторым человеком в думе. Это было место князя Патрикеева, но тот сильно заболел и не смог явиться.
– Юрий, – обратился князь к боярину, – ты слышал, что спросили у мня?
– Слышал, государь. Думаю, пускай кто-то вызовет соперника, – ответил боярин, поднимая воротник медвежьей шубы.
Морозец щипал за уши. А вообще погода была замечательная. На небе – ни облачка. Солнце освещало лед, который был такой чистоты, что под ним при усердии можно было увидеть рыбу. Казалось, и ветер, до этого свирепствовавший на Московии, притаился в ожидании боя.
Дворский громовым голосом объявил:
– Кто смел, выходи! Зови своего противника! В виски не бить, в руки ничего не брать, упавшего не бить! Все! Начинайте!
Все бойцы разделились на две группы. Одна группа – кремлевская, другая – Подол и Китай-город.
Вышел из кремлевской группы известный боец Григорий Телега. В одной рубахе, распахнутой на груди. Он, как петух, ходил перед своими, которые начали кричать:
– Что, Подол! Беги к бабе! Ха! Ха!
– Эй, слабаки, выходи!
– Да куда им! Им бы до проруби, портки постирать! Ха! Ха!
Подол заговорил:
– Василь, что стоишь!
– Иди покажи этому хвастуну!
Василий был в раздумье. Григория он знал. В другой раз он бы пошел, но тут опаска берет, все ж давненько не бился.
– Ну, давай, – понукали со всех сторон и почти насильно вытолкнули его в центр.
Григорий ухмыльнулся, даже крикнул:
– Что, купчина, струхнул? Это те не в лавке кричать: «Набегайте! Покупайте!»
Эти слова и гримаса оскорбили и обозлили Василия. Знал бы он, какая доля порой достается купцу, не орал бы так. И неведомая сила понесла его. «Пресвятая Богородица, поддержи!» – сказав про себя, он подошел к Григорию, глаза которого были полны презрения и насмешки. «Эх, подобью я те глаз!» – мелькнуло в голове. Кулак просвистел и попал прямо в глаз Григория. Тот от удара, которого не ожидал, даже покачнулся. И он, стиснув зубы, ринулся на Василия. На губе появилась кровь. В отместку Григорий получил удар в челюсть, аж голова затряслась. Азарт захватил толпу.
– Гришка, бей ему в морду!
– Васька, держись!
– Молодец, Васька!
– Гришка, – закричал и князь, – ты ж кремлевец!
Кричали князья, бояре. Закричала, даже не заметив, и Софья:
– Грыгорый, бэй эво, бэй! – и затопала ногами.
Василий стал наседать.
– Давай, Васька, давай!
– Держись, Гришка!
– Правой, бей правой!
Шум стоял такой, что вороны поднялись черной тучей и улетели далеко в лес. Потекла кровь из носа у Григория – получил прямой удар. Но устоял кремлевец, устоял. Даже попытался кичиться. Руки опустил, вроде «да плюю я на тя!». Да зря! Промашки не прощаются. Он получил такой удар в подбородок, что голова запрокинулась назад.
– Так, Васька, так! Бей его, бей!
– Гришка, держись!
Все увлечены битвой. Все забыто, все уплыло куда-то.
Софья оказалась весьма горячей болельщицей.
– Ну как? – кричал Иван Васильевич, обернувшись к ней. Она показала большой палец.
Но что это там? Василий стоит на коленях? Да! Только, казалось, он возьмет верх – и на тебе. Но сил не было и у Григория. Надо бы добить, да выдохся. Тяжело поднялся Василий. И все же смог увернуться от удара. А Григорий от своего промаха, точно от удара, сам свалился на лед. Василий не торопился добивать противника. Дал ему подняться.
Вот это бой! Вот это зрелище! Теперь Софья поняла Ивана.
– О-о-о! – раздаются недовольные голоса.
Они ходили друг перед другом, не слыша ни криков, ни советов, отыскивая позицию для удара. Может, последнего. Оба обессилели. И вот Василий собрался. От удара, в который купец вложил остатки сил, Григорий качнулся назад, затем, сделав еще пару шагов, едва выпрямившись, остановился. Обе стороны с замиранием сердца ждали, что будет дальше. Григорий сделал шаг и… вдруг повалился на лед. Подоляне и китайгородцы взвыли от радости:
– Победа!!!
Теперь их очередь. Как две волны, накатились они друг на друга, схлестнувшись посреди площадки. Появились первые потерпевшие, на коленях, ползком, покидая поле боя. Кровь хлещет, словно была настоящая битва. У кого из носа, у кого из разбитого рта. А кто-то держит свои зубы, в душе ругая себя и клянясь, что больше сюда ни ногой. Но и не такие раны заживали! И удаль вновь звала их на лед. От огромного числа бойцов осталась маленькая группка. Пора прекращать сражение. Многие из бойцов лечились снегом, прикладывая его к больным местам. Никто из гостей и из любителей поглазеть не ушел. Все ждали, когда великий князь объявит победителя. Он советовался со своей думой. Прошло горячее обсуждение. Выигрывал тот, чья сторона стала победительницей. Для этого надо пересчитать бойцов: у кого осталось больше бойцов, тот и победитель. На этот раз победили Подол и Китай-город. И те назвали своего бойца. Им оказался молодой купчина Василий Елферьев. Ему надлежало идти к возвышению, где сам великий князь вручал награду.
Василий отдал бою столько сил, что стал равнодушен и к этой славе и к награде. Но надо было идти. Поднялся по лестнице, стараясь держаться ровно, уверенно, хотя сил едва хватало поднять голову. И вот он наверху. Дворский взял его за руку и подвел к Ивану Васильевичу. Тот встал:
– Молодец! Одолел все ж кремлевцев! Но… смотри! – Он шутливо погрозил пальцем и повесил ему на шею тонкую золотую цепочку с небольшим бриллиантом в середине.
– Благодарю тя, великий князь!
И тут Василий почувствовал чей-то устремленный на него взгляд, повернул голову. У Софьи расширились глаза.
«Он? – мелькнуло в ее голове. – Это ОН!»
И Софья впервые почувствовала, где у нее сердце.