Осенью 1494 г. великий князь «повелел поимати в Новгороде гостей немецких колыванцев, да и товар их переписати и запечатати». Ганзейский двор в Новгороде Пыл закрыт, а имущество ганзейских купцов конфисковано. Началась русско-ганзейская торговая война.
Поводом к разрыву с Ганзой послужили издевательства над русскими купцами в Ревеле.[179] При укоренившемся отношении к русским в Ливонии как к неравноправным (договор 1481 г, был только первым шагом в борьбе против этого неравноправия) найти повод было нетрудно. Важнее была причина — вековая монополия Ганзы, несовместимая с интересами Русского государства.
Разрыв с Ганзой обострил отношения с Ливонией. Ливонские города с тревогой смотрели на укрепление Ивангорода, на рост русской морской торговли. Подали упорные слухи о намерении русских напасть на Ливонию. Но слухи эти были лишены основания. Великий князь стремился не к войне, а к миру на северо-западной границе. Только мир с Ливонией (при условии соблюдения ею условий договора с Русским государством) мог дать возможность беспрепятственно развивать русскую морскую торговлю.
По-другому складывались отношения со Швецией. Как и Ганза, Швеция была встревожена появлением на Балтике новой морской державы. Начиная с XII в., когда Швеция шаг за шагом захватила земли народов сумь и емь (теперешнюю Финляндию) и приблизилась к берегам Ладоги и Невы, на обширных пространствах от Финского залива до Северного океана между Русью и Швецией накопилось немало спорных вопросов. Союз Русского государства с Данией предопределил русско-шведскую войну.
Вторник, 20 октября 1495 г. Великий князь Иван Васильевич отправляется в свою четвертую и последнюю поездку в Новгород. Летописец подробно описывает отъезд великого князя. С ним отправились сын Юрий (14 лет) и внук Дмитрий (12 лет). Из Успенского собора великий князь шел «пешь» через весь Кремль — мимо своей большой палаты, мимо митрополичьего двора, мимо конюшенного дворца. Иван Васильевич «всел на конь», только выйдя за ворота, против Богоявленской стрельницы (ныне Троицкая башня). Разрядная книга перечисляет поименно свиту великого князя. В Новгород с ним шли бояре, окольничьи, дьяки, дети боярские — более 150 чел.
17 ноября великий князь прибыл в Новгород. Архиепископ Геннадий с архимандритами и игуменами, «со всем освященным собором Великого Новгорода», наместники новгородские — Даниил Александрович Пенка и Семен Романович (оба — из рода ярославских князей) «со всем народом града того» встречали великого князя «за градом». «И бысть тогда в Великом Новгороде радость велика».[180]
Впервые государь всея Руси въезжал не в мятежный боярский город, клокочущий глухой ненавистью, а в свою «отчину», неотъемлемую часть Русской земли. Впервые его приезд не сопровождался опалами, конфискациями и «поиманиями». С боярской оппозицией, с новгородским сепаратизмом было покончено навсегда. Не враждебные бояре и озлобленные жители, а мирные горожане — гости, купцы, ремесленники, многие из которых еще недавно жили в Москве, встречали Ивана Васильевича при въезде в Великий Новгород. Отсюда, из Новгорода великий князь руководил действиями своих войск против Швеции.
Поход начался еще в августе. Из Москвы, Новгорода и Пскова стягивались силы к северному рубежу, В сентябре 1495 г. русские подошли к Выборгу. Артиллерийским огнем были разрушены две башни, в третьей образовался большой пролом. 30 ноября войска бросились на приступ, впервые используя штурмовые лестницы. Им удалось овладеть частью городской стены. Но шведы во главе с комендантом Кнутом Поссе оказали мужественное и искусное сопротивление. Захваченная русскими башня запылала. Штурм в конечном итоге оказался отбит. Под стенами Выборга пал Иван Андреевич Суббота Плещеев, внук и сын известных бояр, брат первого русского посла в Константинополе. 25 декабря войска вернулись в Новгород.
Неудаче под Выборгом не следует удивляться. Случаи удачного штурма сильных крепостей были тогда чрезвычайно редки. Крепостей обычно брались измором, в результате длительной осады.
Война продолжалась. Зима 1495/96 г., по свидетельству летописца, «велми люта бысть, мрази быша велици и снеги». Тем не менее в январе 1496 г. был начат новый поход «на Свейское государство, на Гамскую землю». Рать князя Василия Ивановича Косого Патрикеева и Андрея Федоровича Челядкина наносила удар севернее Выборга. Шведский отряд, посланный навстречу, был уничтожен. Разрушив несколько шведских крепостей в глубине Финляндии, русские войска в феврале достигли побережья Ботнического залива в районе Або (Турку). Правитель Швеции Стен Стуре, находившийся в Або, объявил всеобщее ополчение. По данным шведских хроник, ему удалось собрать до 40 тыс. чел. Но русские не приняли сражения с превосходящими силами противника и отступили в свою землю. Зимний поход 1496 г. проводился по классическим правилам средневековой войны — вражеская территория разорялась, население уводилось в плен, «яко же бо обычаи есть ратным».
6 марта войска вернулись в Новгород. Через четыре дня великий князь выехал в Москву. Зимняя кампания против Швеции закончилась. В целом она была успешной, хотя и не привела к решительному результату.[181]
Следующий удар последовал на неожиданном для шведов направлении. В июне по распоряжению великого князя воеводы князья Иван Ляпун и Петр Федорович Ушатые (из рода ярославских князей) по главе ополчения устюжан, двинян, онежан, вожан, пермичей совершили морской поход. Пройдя через Белое море, они обогнули Кольский полуостров, захватили три шведских буса (корабля) и вторглись в северную часть Финляндии. Парусно-гребные суда русских проникали по северным рекам вглубь территории противника. Жители Каянской земли, «кои живут на Илименге-реке», «били челом за великого князя», а их предводители поехали в Москву для принесения формальной присяги. Часть Северной Финляндии признала свою вассальную зависимость от Русского государства. Это был важный политический результат.
Несколько скупых строчек в летописи — вот все, что нам известно о походе князей Ушатых в их войска. Тем не менее северный поход 1496 г, (продолжавшийся с июня по октябрь) смело может быть назван одним из самых выдающихся военных предприятий эпохи. Впервые целая рать отправилась в дальний морской поход, впервые в водах Северного океана были захвачены суда противника, впервые суда русских поморов проявили высокие качества как морские транспортные средства. Северный океан и его моря начали осваиваться не только в хозяйственных, но и в государственных интересах Русской земли. В том же году из устья Двины была отправлена морским путем дипломатическая миссия в Данию — толмач великого князя Григорий Истома на четырех судах дошел до Тронхейма и далее ехал сухим путем через Норвегию. Северный путь в Европу вокруг Скандинавии начал функционировать более чем за полвека до того, как корабль англичанина Ченслера был случайно прибит штормом к русским берегам.[182]
Последний эпизод шведской войны был неудачен для русских. В конце августа шведская флотилия из 70 бусов, вооруженных артиллерией, пересекла Финский залив и врасплох напала на Ивангород. Крепость была не готова к обороне (возможно, вообще не окончена постройкой). Наместник и воевода князь Иван Бабич, проявив нераспорядительность и преступное малодушие, бежал из крепости. Взяв город штурмом, шведы разорили его до основания и истребили всех жителей поголовно, не взирая ни на пол, ни на возраст.[183]
Захват Ивангорода был эффектным успехом шведов. Но удержать город они и не пытались. Узнав о подходе русских войск, шведы поспешно вернулись в Выборг. Что до судьбы Ивангорода, то он был быстро восстановлен, укрепления его значительно усилены, а торговое и военное значение города продолжало возрастать по мере развития русской торговли на Балтике.
Итак, обе стороны обменялись сильными ударами. Но воина шла к концу. В марте 1497 г. в Новгороде было заключено перемирие на шесть лет. Вопрос об уточнении границ предстояло еще решить. Но главная цель русских — свободная торговля между подданными обеих стран — была достигнута. Балтийская торговля Русского государства расширялась.
80—90-е гг.— время установления дипломатических отношений Русского государства со странами Востока и Запада.
По некоторым сведениям, еще в 1483 г. в Москву прибыли послы грузинского царя Александра, повелителя Кахетии. В 1492 г. в летописи зафиксировано другое посольство Александра Кахетинского — от его имени прибыл посол Мурат. Содержание русско-кахетинских переговоров нам не известно, но важен и показателей сам факт установления контактов с православной Грузией, впервые за триста лет после Андрея Боголюбского (чей сын был женат на царице Грузии Тамаре).
Дошли до нас некоторые сведения и о сношениях с другими восточными странами. Так, по летописному сообщению, 28 сентября 1490 г. в Москву прибыл посол властителя Хоросана, султана Хуссейна-мирзы. Могущественный потомок Тимура и покровитель великого поэта Алишера Навои предлагал Русскому государству «любовь и дружбу».
Но еще большее значение, чем контакты с далекими странами Востока, имело установление отношений- с крупнейшими и сильнейшими державами тогдашнего мира — Германской империей и Османским султанатом. Еще в январе 1489 г. в Москву приехал немецкий рыцарь Николай Поппель, представитель императора Фридриха III. От имени императора оп предложил государю всея Руси королевскую корону. Но щедрый дар, двести лет назад пленивший Даниила Галицкого, был отвергнут великим князем. В своем ответе, переданном через дьяка Федора Курицына 31 января 1489 г., Иван Васильевич заявил, что не нуждается ни в чьем покровительстве и поставлении: «Мы... государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей. А поставление имеем от Бога, как наши прародители. ...А поставления, как есмя наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим».