— Ты возьмешь меня завтра на озеро искать этот твой Источник?
— Обязательно, — пообещал Никита. — Я завтра весь день с тобой буду.
Радислав уже крутился по дому, раздавая указания своим подчиненным. Держа в уме ту самую выволочку от барона, старший рында не допускал больше проколов. Каждая смена расставлялась сообразно штатному расписанию, и выезд хозяина за город не изменил его решения. Восемь телохранителей, четыре егеря — все они должны были нести службу, пока наместник находился на отдыхе в глухомани. Ладно, старика можно не считать, а вот остальных нужно разбить на две группы и дать четкую задачу по охране барона.
Подозвав старшего рынду, Никита сказал вполголоса:
— Я с Никанорычем вокруг озера скатаюсь, а вы посматривайте по сторонам. Как только баня будет готова, скажете Дарье Александровне. Парням строго-настрого накажи, чтобы не озорничали. Головы отверну, если боярышня нажалуется.
— Как можно, Никита Анатольевич? — густо покраснел Радислав от мысли, что хозяин не доверяет своим людям. — У нас паскудников отродясь не водилось. Их всех давно и успешно на деревьях развешали. Все в лучшем виде сделаем. Обеспечим охрану, дров наколем, если надо.
— Ну, смотри, — кивнул Никита и направился к снегоходу, на котором уже сидел старый егерь, похожий издали на спящего лешего. Сев на заднее сиденье, волхв похлопал по плечу Никанорыча. Снегоход взревел, дернулся вперед и вскоре летел по снежной целине, оставив далеко позади распахнутые ворота лесной усадьбы.
Через несколько минут они нырнули под тяжелые темно-зеленые шапки соснового леса, распугивая рокотом движка мелкую живность вроде шныряющих по веткам белок и трудолюбивых дятлов. Никанорыч уверенно держал руль, изредка меняя направление, и вскоре вывел снегоход на проторенную дорогу. Никита явственно различил следы полозьев. Видимо, егеря катались здесь постоянно.
Вот впереди забрезжил просвет между деревьями, а за ними — белое полотно озера, скованного льдом. Никанорыч остановил снегоход на самом краю водоема. И сразу стало тихо. Легкий ветерок шевелил головки засохшего камыша, и невесомый загадочный шепот растений доносился до слуха Никиты.
— Я не могу понять, где Источник, — повертев головой по сторонам, признался он. — Фон какой-то… странный. Словно его что-то сдерживает, какой-то полог.
— Все правильно, — довольным голосом произнес егерь. — Его не так легко обнаружить. Да он рядом, барин. Приглядись, прислушайся к своим ощущениям.
Никита сосредоточенно перешел на внутреннее зрение, выискивая в аурных сполохах живой природы тот единственный сигнал, который дает Источник. И мгновенно вышел из созерцательного состояния.
— Не может такого быть, — скорее для себя, чем для хитро улыбающегося егеря, сказал Никита.
— Таки не может? — Никанорыч хмыкнул. — Думаешь, барин, почему Петр Григорьевич запретил местным шастать к озеру, рыбу сетями ловить? Источник там…
Его рука, словно Никанорыч возомнил себя полководцем, вытянулась вперед, указывая на середину водоема.
— Удивительно, — Никита бесстрашно шагнул вперед, раздвигая сухие камыши. Егерь остался на берегу. — А ты чего не идешь, Никанорыч?
— Мне нельзя, — ответил старик. — Источник Водной стихии, он отрицает меня. Ни одному простолюдину, ни одному одаренному не умеющему разговаривать с Водой, неподвластна мощь природной энергии. А ты, барин, можешь укротить ее.
Никита знал, что может. Источник уже принял его. Обволакивая ауру тонкими и шелковистыми потоками Силы, он словно радовался, встретив единомышленника. Воздух вокруг Никиты загудел от напряжения, волосы под шапкой зашевелились, а на кончиках пальцев засверкали бледно-фиолетовые огоньки. Захотелось пошалить.
Волхв вздернул вверх руки и развел их в стороны. Тягучий воздух, подкрашенный изумрудно-алыми красками, растянулся тонким полотном, на котором можно было рисовать любые узоры, что Никита и сделал. Несколько изящных рун вспыхнули перед ним и растаяли в серебристой вспышке.
— Это Врата, хозяин, — раздался в его голове рокочущий голос Дуарха. — Клянусь жизнью и любовью своей ненаглядной Айлин. Это самые настоящие Врата, питающиеся Силой недр. Через них мы можем спокойно уйти в твой мир.
— Я не чувствую кровь своих детей, — выдохнул морозный пар Никита. — Я их до сих пор не чувствую.
— Давай, попробуем встать на Тропу, — оживился демон.
— Что за тропа? — удивился Никита, остановившись возле клокочущей бури энергии Источника.
— Тропа! Путь домой!
— Давай попробуем, — неуверенно произнес Никита.
Воздух вокруг него завибрировал, сгустился до состояния киселя, только не растекающегося по поверхности, а вставшего непреодолимой стеной. И сразу же взгляд упал на тонкую линию, уходящую за черный горизонт. Нужно идти по ней, — пришла мысль извне.
И он зашагал, сначала осторожно и с опаской, но затем его движения приобрели осмысленность и твердость. Тонкая светящаяся линия под ногами превращалась в широченную дорогу с многочисленными ответвлениями. Каждый отросток — это вход в какую-то Явь, снова мелькнула чужая мысль. — Но, чтобы попасть в свою, нужен маяк.
Так нужного сейчас сигнала родной Яви Никита не наблюдал, до рези в глазах всматриваясь в плавающие клубы влажного тумана, все больше и больше заполняющего пространство Врат.
Он выскочил на морозный воздух, учащенно дыша и прогоняя по венам адреналин. Найти природный портал — несомненная удача для любого мага. Оперируя Силой Источника, можно беспрепятственно гулять по мирам, заглядывая за таинственные двери чужой жизни. Но для начала нужно зафиксировать свое местоположение…
И волхв снова нырнул в плотный влажный туман. Стоя на своем месте, Никита уверенным движением пальца начертал прямо перед собой руны «огонь» и «якорь», после чего с чувством хорошо выполненной работы вышел из бушующего круга Силы. И как только он сделал шаг назад, в воздухе гулко прогрохотало, осыпая с крон деревьев тяжелые снежные шапки. Высвобожденная энергия, ища выход, сотрясла пространство мощным выхлопом.
— Источник принял тебя, хозяин, — важно произнес Никанорыч, когда вспотевший от ходьбы Никита вышел к снегоходу. Обычный человек, он имел на происходящее свое мнение, особо не заморачиваясь физическими и магическими законами.
— Я же дружу с Водой, — слабо улыбнулся Никита, держа в сердце дикую радость от увиденного. Источник на Утином озере был настоящим подарком в его жизни. Теперь можно держать под контролем жизнь Аниты и Насти, в любой момент появляясь здесь, если не удастся забрать их с собой. Вот только в какой точке будет выход в его Яви?
— Ну и отлично, — егерь, казалось, тоже был рад, что сумел потрафить своему хозяину. Он лихо вскочил в седло снегохода. — Садись, барин! Поехали домой. Там уже и банька подоспела, небось, и свеженина в латке шкворчит.
— Уговорил, искуситель! — хлопнул по плечу егеря Никита, как только удобно устроился на сиденье.
Освещенный магическими фонарями гостевой зал в сгущающихся вечерних сумерках казался Даше каким-то сказочным замком в лесной глуши, которым заправляет молодой и загадочный принц. Он и сидел рядом, чему-то таинственно улыбаясь и подкладывая девушке на тарелку самые вкусные кусочки жареной оленины, печени и еще каких-то необычных яств с душистыми травами, приготовленных местными егерями.
Конечно, хотелось бы принарядиться сообразно ситуации: красивое приталенное платье, распущенные волосы, какое-нибудь украшение в виде золотого обруча на голове. Но и обычная теплая клетчатая светло-коричневая рубашка, заправленная в охотничьи штаны, тоже годится. Да и зачем здесь платье? Кого удивлять? Среди сидящих за столом людей только один человек привлекал ее, изредка касаясь своими пальцами тонкого запястья, будоража девичьи фантазии и мечты.
Сидевшие за столом верные соратники со сдержанным воодушевлением пили из кубков… из серебряных чарок водку. Но не все. Кому предстояло заступать на ночное дежурство, обходились ягодным морсом. А все остальные, подшучивая над ними, клятвенно обещали выпить за них удвоенную норму. Под жареную свеженину водочка шла необыкновенно легко.
Никита обходился вином, как, впрочем, и Даша. Она изредка пригубливала напиток из высокого кубка — да, это был настоящий серебряный с искусной чеканкой кубок, который достал из шкафа Никанорыч и торжественно поставил перед гостьей — и тоже улыбалась происходящему. Трапеза была настолько необычной, что она прониклась этим полумраком, говором мужских голосов, треском поленьев в огромной печи, что не хотелось никуда уходить. Но баня с ее парилкой давала о себе знать. Глаза все чаще и чаще закрывались от обильной пищи, от выпитого вина, а голова стала клониться вниз. Еще немного — и она просто положит ее на руки и уснет за столом.
— Мы ненадолго отлучимся, — сказал Никита, вставая. — Провожу боярышню до комнаты.
Даша встрепенулась и сказала, что может сама подняться наверх, без всякой помощи. Но ей было приятно, что волхв все же сопроводил ее до комнаты и пожелал спокойной ночи. Обернувшись на пороге, девушка обхватила Никиту за шею, чувствуя легкий хмель в голове, и прижалась губами к щеке молодого волхва. Замерев на несколько секунд, она отстранилась и легонько толкнула ладошкой Никиту в грудь.
— Иди, — прошептала она. — Только не задерживайся надолго.
Вернувшись за стол, Никита оглядел сотрапезников и посерьезнев лицом, сказал:
— Как растает лед на озере, нужно будет срубить прочный щит и заякорить его на том месте, где укажет Никанорыч.
— Сделаем, хозяин, — кивнул Мураш, не задавая лишних вопросов. — Аккурат к весне соорудим плотик прямо на льду. А потом отгоним на середку.
Тем самым он дал понять Никите, что знает об Источнике. Молодой егерь хотел возвыситься в глазах наместника, справедливо полагая, что Никанорыч не вечен, а дела кому-то нужно передавать. Мурашу нравился лес, нравилась его работа, и уходить куда-либо он не собирался. Быть нужным хозяину — это наиважнейший фактор, за который держался егерь.