– Погодите, – всполошился я, – о каких «будущих наследниках» вы толкуете?
– Боже мой. – Губы Катарины тронула слабая улыбка. – А ведь многие уверены в вашей невероятной прозорливости! Скоро вы в очередной раз станете отцом, Иоганн. Я не знаю, будет ли это принц или принцесса, но, надеюсь, мы с вами сможем обеспечить их будущее.
Вацлав Попел, студент Пражского университета, был славным малым. Его любили друзья и родственники, на него возлагали надежды преподаватели, и немало девушек потеряло покой, подсматривая из окон, как он идет по улице. Всякому ясно, что со временем он добьется успеха в жизни и станет большим человеком. Да что там говорить, он и сам так думал. Более того, Вацлав считал, что его час настал и нужно лишь немного поднапрячься, чтобы поймать за хвост птицу удачи. Ведь в Прагу вот-вот прибудет будущий король Фридрих Пфальцский, и ему конечно же понадобятся такие блестящие кавалеры, как пан Попел из Ольбрамовиц.
В общем, он сейчас направлялся в гетто, чтобы взять в долг некую сумму, достаточную, чтобы приодеться и экипироваться. Ведь даже последнему мораванину понятно, что король кого попало на службу не берет, не то что настоящему пражаку, каковым себя искренне считал молодой человек.
Рувим Петцель – мелкий банкир и меняла, принял представителя рыцарского сословия со всем полагающимся тому почетом. То есть усадил на лавку, предложил что-нибудь выпить, а когда молодой человек не отказался, велел слугам принести свежего пива.
– Так вам, глубокоуважаемый пан Вацлав, нужны деньги? – вкрадчиво улыбаясь, спросил Петцель, пока они ожидали.
– Да, пан Рувим. Я хочу поступить на службу к королю Фридриху.
– А что, он уже таки король?
– Ну, он еще не коронован, но совершенно точно известно, что уже принял предложение пражских сословий и направляется к нам из Пфальца.
– Да-да, я слышал. Ну что тут скажешь… да здравствует король!
– Да здравствует король! – с энтузиазмом отозвался молодой человек.
– Сидите-сидите, – поспешил его успокоить банкир. – Вас же тут никто не видит, так зачем подскакивать? А много ли вам нужно?
– Триста талеров.
– Сколько?! – задохнулся ростовщик. – Да это же чертовски…
– Много, пан Рувим, – вздохнув, согласился Попел. – Однако же сами посудите, нужно обновить гардероб, чтобы не показаться при дворе оборванцем. Нужно купить хорошую лошадь и доспехи…
– Так вы хотите стать придворным или солдатом? Хотя что я спрашиваю, ведь вполне может статься, что это будет одно и то же.
– Вы правы, – с беспечной улыбкой отвечал молодой человек. – Император не готов пока согласиться с волей пражских сословий, и его придется убеждать!
– О, конечно-конечно, а что, вы уже закончили обучение?
– Нет, пан Рувим, но как я могу заниматься подобной ерундой, когда вокруг творится история! К тому же учиться мне осталось всего ничего. Один курс[35].
– Действительно, – охотно согласился банкир, – что такое целый курс по сравнению с историей? Да где же это пиво!
Но не успел он повысить голос, как отворилась дверь и в приемную проскользнула девушка в богатом одеянии с лицом, прикрытым тончайшей кисеей. В руках ее были кувшин и два медных кубка, которые она тут же поставила на стол и сноровисто наполнила содержимым кувшина.
– Угощайтесь, добрый господин, – застенчиво улыбнувшись, сказала она.
Подскочивший при виде ее студент хотел было сказать нечто любезное или даже галантное, но ничего такого на ум не пришло, и потому он просто поклонился.
– Это моя дочь Сара, – вынужден был представить девушку Петцель не слишком довольным голосом. И тут же добавил на идиш, обращаясь к дочери: – Почему ты сама принесла угощение, разве у нас нет слуг?
– Прости, отец, но Боруху ты сам разрешил пойти со старой Дворой на рынок, Абрахам чинит крышу, брат на учебе, а матушка плохо себя чувствует.
– Азохен вей! – вырвалось у ростовщика. – Я кормлю столько бездельников, а когда они нужны, их нет рядом!
Пока он причитал, Владислав так беззастенчиво пялился на его дочь, что даже та не выдержала и, издав короткий смешок, отвернулась и плотнее закуталась в свою шаль. Вправду сказать, в этом не было ничего удивительного, поскольку Сара и впрямь была чудо как хороша. Стройная черноволосая красавица с просто огромными чарующими глазами. Каковы были прочие черты лица, сказать наверняка было затруднительно из-за покрывавшей ее кисеи, но молодой человек был просто уверен, что и они восхитительны.
– Скажите, любезный пан Владислав, – поспешил прервать это любование ростовщик, – а ваши благородные опекуны знают об этих намерениях?
– Нет, то есть да, – смешался юноша, – а почему вы спрашиваете?
– Да как вам сказать, пан Попел… ведь доходы с вашего имения и за год не покроют подобного займа, и это я еще не вспоминаю о процентах! Так что на этот счет скажет ваша родня?
– Пан Петцель, уж не хотите ли вы сказать, что не доверяете мне? – оскорбился студент.
– Ну что вы, как можно!
– Так в чем дело?
– Прошу прощения, любезный пан Владислав, но теперь у меня нет такой суммы. Вот если бы вам потребовалось талеров двадцать – тридцать, на новые книги или еще какую надобность, так я бы со всем удовольствием постарался угодить вашей милости, а так, прошу покорно меня простить!
– Ах, какая досада, – искренне огорчился молодой человек. – Я так на вас рассчитывал…
– А уж мне как жаль!
– Может, я тогда попытаю счастья в другом месте…
– Всенепременно попытайте. Как говорится, попытка не пытка!
– Что же, – поднялся со скамьи расстроенный юноша, – я, пожалуй, пойду.
– Не смею задерживать.
Некоторое время они еще прощались, в том смысле, что молодой Попел топтался на месте, как будто что-то пытаясь сказать, но никак не мог решиться, а еврей хоть и кланялся ему вслед, но ждал, что же тот скажет.
– Пан Петцель, – собрался наконец с духом студент. – Я тут подумал, что смогу обойтись меньшей суммой. Скажите, а не найдется ли у вас сто талеров?
– Дайте-ка подумать, – изобразил напряженную умственную деятельность банкир. – Собрать такую сумму я, пожалуй, смогу. Но ведь если подумать, вам нужны не деньги, а доспехи и конь?
– Ну да.
– Так, может, я помогу вам купить сразу готовые вещи у своих друзей и родственников? Многие из них содержат лавки и ломбарды, а другие занимаются торговлей лошадьми. Ей-богу, вам так будет и быстрее, и дешевле, как если бы вы стали заказывать себе их сами!
– Ну не знаю, пан Рувим, – задумался юноша. – А они будут достойно выглядеть?
– Ну разумеется! Клянусь вам могилами моих предков, что мы подберем вам такие доспехи, что их не постесняется надеть сам императ… то есть я хотел сказать, король Фридрих! А уж конь будет такой, что все благородные рыцари в Богемии изойдут горькими слезами, когда поймут, какое сокровище они упустили!
– Только я хотел бы сначала взглянуть на них.
– Конечно-конечно, как же может быть иначе! Знаете что, пан Владислав? Приходите ко мне завтра, а я тем временем все приготовлю, чтобы вы не потратили ни лишней минутки, ни лишнего гроша. И уж будьте покойны, старый Петцель в лепешку расшибется, чтобы угодить вашей милости!
– Хорошо. Давайте так и поступим.
– Вот и славно. Приходите завтра к этому же часу.
Едва будущий придворный нового короля Богемии вышел, ростовщик присел за свой стол и, вынув письменные принадлежности, принялся строчить маленькие записки. Он давно занимался своим делом, а потому многие еврейские, да и христианские торговцы и ремесленники были ему хорошо знакомы, или, иначе сказать, были ему должны. Так что на экипировке юного рыцаря можно было заработать неплохие деньги, и пан Рувим не собирался упускать эту возможность.
– Что вы пишете, отец? – мягко спросила тихонько подошедшая к нему Сара.
– Ничего особенного, моя красавица, хочу оповестить нужных людей об одном деле…
– Этот красивый юноша собрался на войну?
– Как ты сказала, «красивый юноша»? Ой вей, что же это такое делается, ты стала заглядываться на гоев?! Позор на мою седую голову!
– Да полно вам, – засмеялась девушка. – И вовсе я на него не заглядывалась. Но согласитесь, что он довольно изящный молодой человек.
– Да где там! Он бездельник, плут и пройдоха. Это же надо такое выдумать – бросить университет в надежде поступить на службу к королю, который еще даже не коронован! Можно подумать, что у того своих дармоедов мало. Вот что бы ты сказала, если твой брат бросил хедер[36] ради такой перспективы? Да ты бы наверняка плюнула ему в лицо и больше никогда не угощала кнедликами своего изготовления, которые он так любит!
– Ну что вы, отец, наш Мойша никогда бы так не поступил.
– Вот и я тебе о чем толкую, а ты – «красивый юноша»! – передразнил он дочь. – Тьфу!
– Так что с войной?
– Ох, бедная моя девочка… Ну конечно же война будет, ведь император ни за что не потерпит, чтобы у него отняли такое богатое королевство, как Богемия. Ведь как он будет тогда воевать с турками?
– С турками?
– Конечно. Ты была еще маленькая и не помнишь, а турки и австрийцы целых пятнадцать лет непрерывно сражались из-за Венгрии на чешские деньги, добрая треть из которых была от нас. Подумать только, христиане воюют с мусульманами, а платить за это должны евреи!
– Я слышала, что в имперских землях людей нашей веры очень сильно притесняют.
– А откуда, ты думаешь, в Праге столько евреев?
– Может быть, Фридрих Пфальцский был бы лучшим королем для нас, нежели Фердинанд?
– Может быть, Сара. Может быть. Только я слышал, что его супруга, благородная Елизавета Стюарт, сказала ему, что лучше бы ела бобы с королем, чем жаркое с курфюрстом.
– Красиво сказано.
– Это да. Только вот я думаю, что скоро у них с мужем не будет ни короны, ни жаркого и даже бобы не каждый день.