– Ладно, с этим разберемся на месте.
– Вам, вероятно, будут нужны лошади?
– Точно!
– И много?
– Со мной тридцать человек, плюс ты. Возможно, ещё пару-тройку человек. Вот и считай.
– Если прикажете, я пошлю гонцов в Шверин и Гюстров. Герцогские конюшни, конечно, теперь не столь роскошны, как при ваших покойных кузенах, мир их праху, но необходимое количество предоставят.
– А в Ростоке?
– Можно и здесь, – скептически покачал головой померанец, – но…
– Магистрат станет противиться?
– И это тоже, но к тому же кони здесь похуже будут.
– Ладно. Так и сделаем, а пока будем снаряжаться, я навещу герцогиню Софию и нашу юную принцессу.
Тут наш разговор прервала хозяйка дома, принесшая вместе с миловидной служанкой кувшин воды и чистые полотенца, чтобы мы могли умыться и помыть руки.
– Как тебя зовут, красавица? – поинтересовался я, вытираясь вышитым рушником.
– Боженка, – робко отвечал та, покрывшись от смущения лёгким румянцем.
– Ты из Чехии?
– Так. Я пражачка.
– Это невеста нашего Иржика, – мягко улыбнувшись, пояснила Марта, и показал глазами на суетящегося рядом слугу.
– Буду знать, – вернул я ей улыбку, хмыкнув про себя: – «И в мыслях не было»!
Накормили нас просто, но сытно. Жирная чеснечка, кнедлики с омачкой[98], и нарезанный крупными ломтями копченый окорок, который мы почти весь тут же и умяли. Судя по всему, запас продуктов в этом доме был не слишком велик. Запивали всё это просто замечательным пивом. Всё-таки не зря у Ростока слава города пивоваров.
– Спасибо, хозяюшка, – поблагодарил я зардевшуюся от похвалы Марту. – Всё было очень вкусно. Только чует моё сердце, разоритесь вы, если мы повадимся тут столоваться.
– Не говорите так, государь, – покраснел фон Гершов. – Всё что у нас есть, пожаловано вашей благородной матушкой и Её Величеством Катариной. И для нас честь принимать вас у себя.
– Ладно, не буду, – примирительно улыбнулся я и обернулся к Михальскому. – Послушай, Корнилий. А ведь у тебя тут тоже фольварк имеется! Ты бы проведал владения что ли?
– Если будет на то Ваше разрешение, – поклонился литвин, которому я и впрямь в прежние времена пожаловал землю в своих владениях.
– Ишь ты, – сделал скорбное лицо Рюмин. – У всех фольварки есть, один я нищ и наг, аки пустынник…
– Чтобы я так жил, как ты жалуешься! – погрозил я дьяку пальцем в ответ, под смех своих спутников.
Едва мы успели покончить с угощением, перед домом фон Гершовых стала собираться толпа. Сначала носильщики в одинаковых ливреях притащили носилки в которых явно находилась важная персона, поскольку впереди и сзади этого «транспортного средства» шли слуги в такой же униформе что и носильщики. Следом за ними двигались еще две почти таких же процессии, отличавшиеся разве что цветом камзолов. Потом зацокали копыта, и появилась карета, запряженная парой крепких лошадок. Надо сказать, что узкие улицы средневековых городов крайне неудобны для гужевого транспорта и потому конные экипажи – самая настоящая редкость. Это не говоря о том, что существующий на данный момент они довольно примитивны. Для плавности хода, в лучшем случае, ременные петли, хотя, говорят, уже кое-где встречаются S-образные рессоры. Но это эксклюзив, к тому же стоящий баснословных денег. Слава Богу, хоть поворотные круги есть. В общем, русское название «колымага» к нынешним VIP-повозкам очень подходит, поэтому неудивительно, что городской нобилитет предпочитает неуклюжим повозкам носилки.
– Что это значит? – хмуро спросил я у Болика, когда мне доложили о данном ажиотаже.
– Вероятно, отцы города узнали о вашем прибытии, мой кайзер.
– Тьфу ты, пропасть, вот тебе и инкогнито!
– Ваша слава бежит впереди вас!
– Ладно, встречай этих обормотов, а потом проводи сюда. И пусть принесут какое-нибудь кресло.
Померанец со всех ног бросился выполнять распоряжение и через минуту я, как и полагается сюзерену, восседал на импровизированном троне, ожидая своих вассалов прибывших для изъявления верноподданнических чувств.
– Интересно, кто это к нам с таким шиком приперся? – поинтересовался я у Рюмина, хорошо знавшего местные расклады.
– Даже не знаю, – пожал тот плечами. – Народ здесь прижимистый, зря и крейцера[99] не потратят. Посмотреть бы, что там за герб, но из-за народа ничего не видно.
– Из-за народа? – удивленно переспросил я.
– Ну-да. Целая толпа разных бездельников собралась, не протолкнуться!
– Это карета князя Ульриха, – пришла нам на помощь Марта. – Герб на дверцах не виден, но ливреи форейторов и лакеев ни с кем не перепутать.
– В смысле, мой будущий зять?
– Нет, его дядя. Нынешний епископ Шверина.
– Странно, что ваш муж, сударыня, не узнал эти цвета, – нахмурился Михальский, вставая по левую сторону от моего кресла.
Хозяйка дома не успела ему ответить, потому что двери распахнулись, и в зал буквально влетел младший брат датского короля.
– Дорогой кузен! – воскликнул он, одновременно окидывая всех нас пытливым взором, видимо пытаясь понять кто есть кто.
Задачка и впрямь не самая простая. Несмотря на то, что из всех присутствующих сижу только я, мой наряд самый скромный, можно даже сказать бедный. Рюмин, как и полагается посольскому дьяку в длинной бархатной ферязи богато украшенной шитьем и прочими излишествами. Про Михальского и говорить нечего, шляхтич он и есть шляхтич. Алый жупан из тончайшего сукна, расшитый позолоченным шнуром, соболья шапка с алмазным пером и для полного комплекта драгоценное оружие. И тут на их блестящем фоне я в простом камзоле и с непокрытой головой. Из украшений разве что цепь на груди и та не слишком толстая.
– Мы хоть и не встречались ранее, но я взял на себя смелость прийти к первым, чтобы поприветствовать одного из величайших героев современности! – немного выспренно начал мой дальний родственник.
– Мы тоже рады знакомству, – немного лениво процедил я в ответ, сразу задавая дистанцию, но из вежливости не напоминая встречу во время Кальмарского сражения. Нас хоть тогда и не представили, но я точно знаю, что Ульрих был в свите своего брата. – Прошу извинить скромность приема, мы путешествуем инкогнито и не ожидали встречи с вами, кузен.
– Конечно-конечно, – рассыпался в любезностях светский епископ, не желая замечать моей холодности. – Великим людям свойственна простота.
– Подайте какой-нибудь стул, нашему кузену, – велел я слугам, но прежде чем те успели сделать хоть шаг, Ульрих замахал руками.
– Не стоит, Ваше Величество! Для меня будет честью стоять рядом с вами.
Говоря это, он смерил взглядом моих спутников и, видимо, правильно оценив Михальского, бочком втиснулся между мной и Рюминым. В общем, когда фон Гершов ввел остальных посетителей, ушлый датчанин стоял рядом со мной, демонстрируя, таким образом, близость. Как и следовало ожидать, это были «отцы города». Кое-кого я помнил по прежним визитам, как например бургомистра Керкгофа, и бессменного члена совета Рауке, прочих представил мне Ульрих.
– Смотрите, Ваше Величество, это профессор теологии Квисторп, а это глава гильдии нотариусов Якобсон.
– Что за люди? – по-русски спросил я у Рюмина, игнорируя дальнего родственника.
– Да ничего так, не особо вредные, – туманно отозвался Клим.
– Будьте осторожнее, дорогой кузен, эти горожане те ещё свиньи! – продолжил шепотом датчанин и я на секунду задумался, а уж не знает ли он наш язык.
– Мы рады приветствовать Ваше Величество в верном ему Ростоке, – склонились в низком поклоне городские патриции.
– Благодарю, господа, – важно кивнул я в ответ.
– Мы пришли узнать, государь, нет ли у вас каких-нибудь пожеланий?
– Разумеется, – улыбнулся я. – Список уже составляется, и вы получите его в самом скором времени.
– Список? – выпучил глаза бургомистр.
– А как же, – моя улыбка стала просто лучезарной. – Но прежде, я хочу встретиться и поговорить со своей благородной тетушкой. Она, кстати, жаловалась на вас.
– На нас?!
– Да, друзья мои! Судя по её отчётам, вы склонны манкировать своими обязанностями, а особенности теми, от которых зависит безопасность вашего славного города, да и Мекленбурга в целом. А в Европе, знаете ли, неспокойно!
– Но Её Светлость, – промямлил Керкгоф, – сами изволили согласиться с непомерностью расходов на армию…
– Конечно, она слабая женщина и уступила вашей безответственности. Но Мы намерены положить этому конец!
– Неужели вы хотите воевать? – осторожно поинтересовался профессор, недобро сверкнув глазами.
– Упаси Бог! – широко по православному перекрестился я, вызвав ещё несколько неприязненных взглядов. – Напротив, господа. Мы собираемся сделать всё, чтобы война императора с Фридрихом Пфальцским никак не коснулась Нашего герцогства. Но давайте будем реалистами, если мы сами не позаботимся о своей безопасности, то о ней никто не побеспокоится. И нежелающие кормить и содержать свою армию, будут кормить, и содержать чужую.
– Но нам казалось, что покровительство такого могущественного монарха как русский царь, само по себе, достаточная гарантия безопасности! – медоточиво пропел Якобсон.
– Увы, господа. Я слишком далеко, а тётушку вы слушать не желаете… Впрочем, я допускаю, что она в силу возраста несколько сгустила краски и ситуация на самом деле не столь печальна. В общем, я полагаю завтра же отправиться в Любц и досконально во всем разобраться. Рекомендую вам прибыть туда с полными отчетами.
– Как вам будет угодно, – снова склонились нобили и поспешили откланяться под предлогом выполнения моих поручений.
– Ха-ха-ха, – жизнерадостно рассмеялся Ульрих едва они вышли. – Как это у вас получается, дорогой кузен. Вы их просто в порошок стерли!
– Ну, это не сложно, – скупо улыбнулся я в ответ. – Просто в каждый наш визит, кто-нибудь из крупных чиновников уличается в воровстве или измене, после чего отправляется на виселицу. Это чрезвычайно нравится простонародью и помогает держать в тонусе нобилей.