Позднее, в николаевскую эпоху, проблемы пьянства как бы и не существовало вовсе. В 1843 г. Петербургский цензурный комитет запретил печатать статью «О пьянстве в России», подготовленную по вполне официальным и уже опубликованным данным о питейных сборах в 1839–1842 гг.: министр финансов посчитал, что такого рода материалы недопустимы «для обнародования во всеобщее известие»{359}.
Те материалы, которые все же пропускались в печать, объясняли неумеренное потребление водки исключительно «грубой невежественностью» народа, который предпочитает пьянствовать, «несмотря на многие благотворные меры правительства». Казенные крестьяне империи, по расчетам одного из авторов (о крепостных он вообще не упоминал), пропивают по 15 рублей в год и в течение жизни лишают себя значительной суммы, что и является главной причиной их бедности и недоимок ш уплате податей{360}.
Эти причины во многом объясняют темпы роста производства и потребления основного в России алкогольного напитка водки на рубеже XIX–XX вв.:
в 1900 г. было произведено — 36 000 000 ведер;в 1904 г. — 64 017 000 ведер;в 1913 г. — 95 538 000 ведер.Соответственно росло и потребление на душу населения:
1891–1895 гг. = 4,3 л;1898–1900 гг. = 5 л;1901–1905 гг. = 5,23 л;1906–1910 гг. = 6,09 л.К 1913 г. душевое потребление достигло уже 8,6 л водки или 4,7 л абсолютного алкоголя{361}.
В это время спиртное уже прочно вошло в народную жизнь и стало своеобразным атрибутом национального образа жизни, сопровождая любое сколько-нибудь выдающееся событие, как в официально-государственной сфере, так и в быту. Подрядчик или предприниматель выкатывал бочонок рабочим после успешного завершения работ. Молодой сапожник или портной обязан был устроить «спрыски» товарищам и мастерам по окончании обучения. Помещик ставил ведро-другое своим крестьянам на праздник, тем же часто заканчивалась сельская сходка; а уважающий себя хозяин обязан был угостить соседей, собравшихся к нему на «помочи» или по каким-либо иным делам. Отсутствие в таких случаях выпивки уже рассматривалось как «бесчестье».
«Сильно противились, пришлось пропоить 40 рублей, прежде чем позволили выйти…; когда просил о выходе — 1/4 ведра, при составлении приговора — 1/2 ведра, домой пришли — 1/4 ведра, к земскому начальнику пошли — 1/2 ведра…» — такие проблемы были у псковских крестьян, собиравшихся выйти из общины на рубеже XIX–XX вв.{362} Ответы на упоминавшуюся выше анкету кн. В. Н. Тенишева отмечают, что в деревне уже и женщины «напиваются при любом удобном случае», а сама выпивка теперь превращается в обряд; «Без блинов не масленица, а без вина не праздник»{363}.
Однако именно в это время и зарождается в России без излишнего административного шума настоящее общественное движение против пьянства, опыт которого был, к сожалению, не востребован инициаторами антиалкогольных кампаний советской эпохи.
Глава 5БОРЬБАС «ГОСУДАРСТВЕННЫМ ЗЛОМ»
Пройдет еще несколько лет трезвой жизни, народится новое поколение и на нас будут показывать пальцем: «Посмотрите, вот идет человек, который когда-то был пьян…» Мы будем горды сознанием своего исторического прошлого.
Первые попытки. Открытие винокурения и производство дешевого спирта начали новую эпоху алкогольного потребления в Европе, а затем и в других странах, куда предприимчивые торговцы доставляли новый продукт. Однако рост потребления спиртного во многих странах вызывал и ответную реакцию. Поначалу это были довольно грубые меры, вроде указов XVI в., украшающих до сих пор пражские пивные: «Если горожанин будет уличен в пьянстве — на первый раз посадить его в яму на хлеб и воду. Если этот же человек попадает вторично — бить кнутом и посадить в яму на хлеб и воду. Если проштрафиться в третий раз — отрезать нос».
Но все эти строгости сразу же показали свою неэффективность и постепенно сменялись более гибким подходом. В Англии поток дешевого джина, способствовавший развитию массового пьянства в первой половине XVIII века, был ограничен законом 1751 г., вводившим высокое налогообложение для производителей спирта. С 1843 г. в США на уровне отдельных штатов стали появляться первые запретительные законы. В Швеции с 1854 г. получила распространение так называемая готенбургская система: право продажи спиртного на территории города или сельской общины передавалось одной акционерной компании, имевшей право получать не более 5–6 % прибыли; остальное целиком шло на местные нужды.
С начала XIX столетия стали возникать общественные движения, направленные на борьбу с пьянством. Впервые общества трезвости были учреждены в Америке: в штате Нью-Йорк в 1808 г., а в в Бостоне 1826 г. было образовано «Американское общество трезвости». Аналогичные организации появились в Англии в 1829 г., в Швеции в 1835 г. Трезвенническое движение в США середины прошлого века возглавлял сам Авраам Линкольн, предупреждавший, что если алкогольная промышленность пустит в стране глубокие корни, то это принесет «беды еще большие, чем рабство». В последней четверти XIX века по Америке прошел крестовый поход женщин за трезвость; активно действовали «Женский христианский союз трезвости», «Лига трезвенников» и другие подобные организации.
За несколько десятков лет антиалкогольное движение-получило широкое развитие, накопило большой опыт пропагандистской работы, в сочетании с законодательными инициативами и внедрением материальных стимулов поощрения трезвого образа жизни на работе и в быту. С 1886 г. начали собираться международные конгрессы по борьбе с пьянством; появились и первые международные организации трезвенного движения: «Общество синего креста» (1877 г.), «Независимый орден добрых рыцарей храма Господня» (1852 г.), «Общество белой ленты» (1874 г.). В XX веке движение еще более развернулось с помощью неалкогольных промышленников, заботившихся об отрезвлении рабочей силы.
В 1835 г. возникло первое подобное общество на территории Российской империи, в Лифляндии. Собственно же в России единственной известной нам публичной реакцией на рост пьянства стало появление нескольких изданий анонимной брошюры «Берегись первой чарки». Безвестный автор рассказывал о судьбе молодого купца, сделавшегося «в одну неделю… банкрутом и закоснелым пьяницей», и призывал «удаляться от питейных домов». Более или менее массовое антиалкогольное движение началось с крестьянских волнений 1858–1859 гг., вызванных, правда, специфическими причинами.
Последнее откупное четырехлетие (1859–1862 гг.) было отмечено утверждением колоссальных сумм платежей, превышавших предыдущие торги на 40 миллионов рублей. К тому же к концу 50-х гг. XIX столетия в правящих кругах явно обнаружились реформаторские стремления, и в правительстве обсуждалась будущая отмена откупной системы. Желая получить напоследок максимальную прибыль, откупщики уже в 1858 г. стали повышать цены с 3–3,5 до 8—10 рублей за ведро водки при официальном распоряжении, что подобная акция «не должна быть считаема за злоупотребление». В кабаки начали поставлять крайне недоброкачественную водку, добавлять в нее разные дурманящие примеси — например, табак. Вот тогда в ожидании скорой отмены крепостного права в стране с осени 1858 г. развернулось невиданное прежде «трезвенное движение» и возникли первые общества трезвости.
«С молебствием и водосвятием» крестьянские сходки в Тульской, Калужской, Саратовской, Курской, Орловской, Тамбовской, Тверской и других губерниях принимали решения: «Не пить откупного вина и не ходить в питейные дома» полгода или год под угрозой денежного штрафа, а в повторных случаях нарушения — порки. При этом принятые на сходках приговоры о трезвости учитывали конкретные житейские ситуации: они разрешали приобретать вино на свадьбы, поминки, праздники, по просьбе стариков и по другим чрезвычайным случаям{364}.
Образцы такого народного творчества приводились тогда же в сообщениях газеты «Московские ведомости»: 1859 года, марта 15-го дня, мы, нижеподписавшиеся, избранные от мира старшины, рядовые крестьяне и дворовые села П-ва с деревнями Кр-ною и Пог-вою, быв на мирском сходе, по случаю возвышения содержателем болховского питейного откупа на хлебное вино цен, что мы для себя и семейств своих почитаем разорительным, во избежание чего, и для распространения в нас и детях наших доброй нравственности, и чтобы мы были исправными во всех своих обязанностях, сделали между себя сию добровольную подписку, которую сим обязуемся: вино отныне впредь в питейных домах не пить и на вынос в свои дома, кроме каких-либо необходимых случаев, не покупать, зачем обязуемся друг за другом смотреть и о нарушителях сего, чрез выбранных нами старшин, доносить вотчинному начальству для поступления с таковыми как с вредными для нашего общества, а именно: ослушников штрафовать в пользу приходской нашей церкви 10 руб, сер, за каждое взятое ведро и 5 руб, сер, если кто выпьет в питейном доме, а при безденежье наказывать розгами, согласно общему приговору старшин, В случае же, если откроется какая надобность купить вина, то испросить всякий раз на то р