«в наглядной и доступной форме» ознакомить покупателя по его требованию со всей необходимой документацией на свой товар и с его «потребительскими свойствами»{702}.
Вслед за тем в 1996 г. правительство попыталось поставить преграду на пути дешевого импортного пойла: была установлена высокая цена за импортную водку (44 тыс. руб. за литр по ценам до 1999 г.). Было установлен и «Временный порядок изъятия, конфискации и использования алкогольной продукции и этилового спирта, находящихся в незаконном обороте»: подразумевалась продукция без лицензии, сертификатов соответствия и маркировки акцизными марками.
С 1 января 1997 г., согласно еще одному постановлению правительства, запрещался ввоз на территорию России этилового спирта и водки без лицензии, что вызвало известный кризис на границе с Грузией, откуда поступал спирт на десятки легальных и нелегальных заводов Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Ингушетии. Мораторий на ввоз спирта из-за границы лишил теневиков былых возможностей. В итоге их совокупный доход упал.
В 2000 г. было создано Федеральное государственное унитарное предприятие «Росспиртпром». Правительство передало в его ведение' все находившиеся в федеральной собственности акции предприятий спиртовой и ликеро-водочной промышленности. 18 заводов — государственных унитарных предприятий — были преобразованы в филиалы «Росспиртпрома»; всего же новая структура владеет акциями (от нескольких процентов до контрольного пакета) более 200 заводов. Росспиртпром, таким образом, сейчас является крупнейшим производителем спиртовой продукции; под его контролем находятся такие известные производители водки, как московский завод «Кристалл», иркутский «Кедр», самарский «Родник», до 80 % отечественного производства спирта и 60 % ликеро-водочных изделий. Определена и процедура выделения квот на спирт, т. е. сделан первый крупный шаг в воссоздании государственного контроля над отраслью.
Насколько эффективны эти меры, статистика покажет позже. Пока же ясно, что алкогольный рынок по-прежнему далек от совершенства. Цены на спиртное все так же идут вверх.
Понятно, что необходимо беспокоиться о поддержке отечественных производителей, которые вправе рассчитывать на поддержку государства: оно путем налогового регулирования может доходчиво «рекомендовать» гражданам отказаться от импортных питий и отдать предпочтение родным водке и вину. Но, к сожалению, у нас пока еще не слишком много цивилизованных производителей. К тому же у нас нет убежденности в том, что страна достигла того уровня перепроизводства хороших и разных напитков, при котором насыщенный рынок может отторгнуть низкосортную продукцию как отечественного, так и импортного происхождения.
Поднятая в 1992 г. «алкогольная волна», похоже, и не собирается спадать: россияне стали больше пить и меньше есть. По данным всероссийского опроса, проведенного фондом «Общественное мнение» в 1995 г., 65 % соотечественников от 16 лет и старше более или менее регулярно употребляли именно крепкие напитки: водку, коньяк, ликеры. Больше других пили кадровые военные, рабочие и сельские жители, их руководители и «новые русские» — т. е. те, кто испытывает сильные психологические перегрузки, и те, кому уже нечего терять{703}.
В 1992 г. стоимость спиртных напитков существенно отстала от цен на другие потребительские товары и продукты: водка стала в 2 раза дешевле колбасы (в 1984 г. соответственно в 2 раза дороже). Это, наряду с другими причинами, вызвало резкий рост потребления спиртного. По подсчетам социологов и демографов, абсолютный алкоголь, выпитый в России в 1992 г., составил как минимум 14 л на человека, практически достигнув отметки 1984 г. (14,2 л); т. е. на взрослых мужчин приходится около 80–90 л (в среднем почти по бутылке водки через день){704}.
Если эти расчеты правильны, то Россия уже вышла на первое место в мире и обогнала не только традиционного лидера — Францию (11,9 л чистого спирта), но и недавно «обошедшую» ее Германию (12 л на душу){705}. Наше «превосходство» над Европой усиливается за счет низкого качества пития и описанной выше манеры потребления, тогда как среднестатистический немец ежегодно выпивает 140 л пива, 27 л вина и только 10 л напитков покрепче.
В современной России стали и хуже закусывать: потребление мясных продуктов сократилось до уровня 1960 г., рыбы и рыбопродуктов — до уровня 50-х гг. По данным Центра экономической конъюнктуры, средняя российская семья тратила на алкогольные напитки в 1993 г. 3,8 % своего бюджета: от 1,5 % в Северной Осетии до 7,7 % в Башкирии{706}. По официальным данным Минэкономики и «Росалко», в 80-х гг. в России выпивалось 240–250 млн. декалитров; к концу 90-х гг. этот объем увеличился до 270 млн.; но точных оценок рынка водки с учетом нелегального производства и самогоноварения не существует. По данным компании «Business Analytica Europe Ltd», (специализируется на исследованиях в области потребительского рынка), у нас выпивается порядка 400 млн. декалитров водки в год; при этом с самогоном успешно конкурирует дешевая подпольная водка, занимавшая 70 % водочного рынка{707}; до кризиса 1998 г. бутылку такого продукта можно было купить за 10 руб.
Но и самогон, особенно на селе, прочно удерживает позиции. Сотрудники НИИ наркологии Минздрава РФ при участии социологов ВНИИ МВД в трех типичных областях страны — Воронежской, Нижегородской и Омской — выбрали по 25 типичных сельских семей, еженедельно посещая которые, фиксировали рассказы о том, кто, где, с кем и сколько выпил. Выяснились: до 90 % современных крестьян предпочитают самогон напиткам заводского изготовления, поскольку он значительно дешевле (стоимость собственноручно изготовленной пол-литровой бутылки составляет около 12 рублей, а покупной — 18–20); к тому же 70 % образцов исследованного самогона по качеству не уступают бренди, виски, граппе и другим аналогичным напиткам заводской выделки. Однако получилось, что в целом за год деревня выпивает меньше, чем принято считать: около 7 литров на душу в пересчете на чистый спирт, а не 13, как полагали эксперты{708}. Указанная разница явно свидетельствует: сейчас в стране ни у медиков, ни у компетентных органов нет четких представлений о том, кто, как и сколько пьет в современной России.
Бурный прорыв недавних «трезвенных» канонов поведения, широкая реклама спиртного, мемуарные и газетно-журнальные откровения политиков и актеров о том, где, сколько и с кем выпито, породили и соответствующий политический язык. Очередной пресс-атташе президента Ельцина П. Вощанов характеризовал ситуацию в стране в конце 1994 г.: «Мы вступили в ситуацию политического похмелья. Когда вчерашние собутыльники решают, пить им следующую бутылку вместе или избавиться от одного. А если избавиться, то кто побежит в киоск, с чем побежит и как следует объяснять, что ему надо. Абсурдная политическая ситуация. Я говорю об этом без политических аналогий, без намеков…»{709}
Популярный еженедельник посчитал необходимым информировать читателей о вкусах руководства страны: «Президент России Борис Ельцин отдает предпочтение коньяку (в частности, «Белому аисту» из Молдовы)»; «…Премьер-министр России Виктор Черномырдин любит хороший коньяк и может выпить на приемах 2–3 рюмки». Шампанское только пригубливает. Его предшественник Егор Гайдар, как и Ельцин — любитель минеральной воды. Вероятно, потому, что ею можно развести его любимый напиток — виски «Бурбон», которые производятся в южных штатах США»{710}.
Озабоченных излишне раскованным стилем поведения президента успокаивали: «Как стало известно редакции, Б. Н. Ельцин после возвращения из Германии ведет здоровый, трезвый образ жизни. Да вы и сами можете судить об этом по той активности Президента, которая проявляется в многочисленных встречах с военными, представителями интеллигенции, в посещении спортивных соревнований, в поездках по стране. Выдержать такой напряженный ритм работы ему помогает супруга Наина Иосифовна». А экс-премьер Белоруссии В. Ф. Кебич в интервью вполне искренне повествовал: «…неужели, направляясь к Черномырдину, я повезу ему колбасу? Очистились отношения. Правда… Недавно наш белорусский «Кристалл» выпустил юбилейную суперводку на кремневой воде. Так я ему привез, конечно, и подарил — попробуй, Виктор. Вместе и попробовали». И нынешние государственные мужи считают возможным делать заявления, как, например, Е. Строев о планах визита в Австрию: «Я планирую так: мы пойдем, вы нам нальете по 100 грамм, и мы быстро поедем домой». Или В. Шандыбин: «Я вино не пью, только самогон. Потому что и вино, и водка — подделка. Куда ни придешь, выпьешь 100 граммов и назавтра больной ходишь!»{711}
Современные технологий дают возможность высказаться и другим сторонникам этого уже вполне национального напитка. Теперь на сайте www.e-alcohol.ru желающие могут ознакомиться с наиболее перспективными моделями перегонных аппаратов. Прежней уголовной ответственности за самогоноварение сегодня в России не существует. По старому УК (до 1996 г.) за это полагалось до двух лет исправительных работ, а за сбыт до 3 лет с конфискацией имущества. Сейчас в административном кодексе сохранилась статья горбачевских времен, по которой за изготовление самогона предусмотрен штраф от одного до трех минимальных окладов. К уголовной ответственности за самогоноварение можно привлекать только по статье 171 нового Уголовного кодекса, как за незаконное п