– Ты хочешь сказать…
– Да! - торжествующе воскликнула Клёвая Фенька.- Да, теперь я стану Великой Милостью для страны под названием Россия!!!
Возможно, мне показалось, но и волшебное белое перо, и я молчали в одинаковой тональности. Потом я, кашлянув, первым нарушил затянувшуюся паузу:
– Феня, ты знаешь, вообще-то Россия - не самая отсталая страна. И не все у нас так плохо. Есть, конечно, отдельные недостатки, но…
– Значит, ты мне врал? - яростно спросила Фенька.
– Про что?
– Про то, что ваши люди испытывают чуть ли не каждый день суровые испытания и сражаются с судьбой?!
– Ну, не врал, в общем, но это еще не повод… Фенька, да зачем тебе Россия?! Здесь, в Вибути, так хорошо - тепло, пальмы, золота навалом!
– А я не хочу, где хорошо,- наповал сразила меня Фенька.- Я хочу, где плохо. Так интереснее.
– Может, передумаешь? - тоскливо протянул я.
– Нет. Ты не волнуйся за меня, Верзила. Я там не пропаду. Наоборот, Россия с такой Великой Милостью, как я, станет самой процветающей и счастливой державой.
Ха! И еще раз ха! Вы думаете, я за нее волновался?! Как бы не так! Я шкурнически волновался за целостность своей головы. И вообще жизни. Потому что, как вы помните, был назначен в воспитатели и прочие наставники к этой, с позволения сказать, девчонке! И я, Степан Водоглазов, нес ответственность перед всем государством-племенем Вибути за сохранность и тем более наличие на территории государства их Девственницы. И вдруг эта Девственница возьмет и смоется в Россию! Это не только международный скандал! Это полный и печальный финдец моей грешной, многострадальной, обделенной радостями жизни! Я не должен отпускать ее! Не должен!
– Феня,- сказал я,- подумай здраво: зачем тебе Россия? К тому же там тебя никто не ждет. И нигде. Тебя никто не встретит торжественными шествиями и цветочными гирляндами. Потому что сейчас у нас там, в России, зима. Кстати, ты знаешь, что такое зима?
– У меня хорошие познания в климатологии,- отрезала Фенька.
Дура!
– Климатология климатологией,- рявкнул я.- А на тебе из одежды только бусы и юбочка из пальмовых листьев!
– Ничего, я как перемещусь, сразу решу вопрос с местной экипировкой.
Нет, ну ничем ее не пробьешь!
– А как ты, скажи пожалуйста, перемещаться собралась? - напрягся я.- Что-то не видал я ни одного самолета, следующего рейсом Бандат-Москва!
– Она же Производная,- соизволило вступить в наш содержательный разговор перо.- Ей вовсе не требуются материальные средства транспортировки. Я же вам тут не просто перо, как сами понимаете. Я - Аргумент Функции.
– И что?
– Я задам базовые параметры перемещения Великой Милости в новую сферу влияния. И все. И она - там. Так Россия, говоришь? Может, передумаешь? Может, все-таки согласишься, допустим, на США?
– Россия! Только Россия! - радостно воскликнула дуреха небесного происхождения.
– Сейчас все будет… приготовься…
– Стойте! - Я завопил как изысканный жираф, которому заявили, что он является редкостным уродом.- Погодите! А как же я?!
Клёвая Фенька удивилась:
– Верзила, а что такое? Ты оставайся тут, в племени. Тебя здесь любят и ценят…
Я не стал объяснять этой наивной девчонке то, как именно меня примутся ценить тогда, когда узнают, что я позволил Великой Милости Вибути натуральным образом свалить за бугор. И куда! В Россию! Колдун Тонтон Макут тогда меня собственноручно постарается освежевать. И запечь в пальмовых листьях под манговым соусом!!!
– Нет! - вскричал я.- Любовь и уважение всего племени - это, конечно, здорово! Но не забывай, Фенька, что я - твой наставник и воспитатель! Значит, должен быть всегда рядом. Как верная собака Мухтар.
– Как кто?
– Не важно. Кроме того, Россия для тебя совершено неизведанная страна! Она огромная, совсем не такая, как Вибути! Ты в ней заблудишься, пропадешь и сгинешь без проводника, то есть без меня! Поверь, Фенька…
– Слушай, Производная, объясни ты этому смертному, что я свои параметры рассчитываю только на перенос трансцендентальных сущностей,- заявило перо.
– Это что значит? - спросил я. у Феньки.
– Ты не сможешь отправиться со мной,- сказала она.- Ты материальный. Слишком материальный. Не такой, как я. Поэтому давай прощаться. Ты хороший человек, Степан Водоглазов. Я о тебе даже в России помнить буду…
Фенька отошла от меня на шаг, подняла высоко над головой руку с пером. Всю ее девчоночью фигурку залил ярчайший свет, она была внутри этого света, будто муравей в капле янтаря…
Она посмотрела на меня, и я увидел, что она уже практически слилась с общим безумно сияющим светом.
– Дудки,- сказал тут я.- От Степана Водоглазова еще ни один транспорт не уходил!
И я прыгнул в эту световую бездну.
И захлебнулся светом.
И утонул».
Глава двенадцатая. БОГИ В СУМЕРКАХ
Мы вдруг узнали, что от нас ждут слишком многого.
Еще никогда государство-племя Вибути не переживало подобного явления своих богов. Точнее, даже не явления.
Нашествия.
Первый день пребывания Викентия Вересаева (со товарищи) на вибутянской земле подходил к концу. На кружевные кроны пальм опускались сумерки, нежные и приторные, как сливовый мусс. Где-то далеко в джунглях раздавался топот сотен бегущих ног - это изысканные жирафы спешили с закатом спрятаться в своих мраморных гротах…
Но речь сейчас не об этом.
А о том, что на землю столицы государства-племени Вибути ступили великие боги в истинном своем обличье. И сделали они это отнюдь не ради жреческих молитв. И не под воздействием колдовства Тонтона Макута.
Боги пришли к Викентию Вересаеву.
Богов было слишком много, поэтому внутри царской резиденции они просто не поместились. И тогда жрец Ун, крошечный, жалкий человечек с поистине глобальными способностями дипломата, предложил встречу господина Вересаева с богами племени вибути провести в обширном царском дендрарии, отличавшемся не только многообразием, но и изысканностью флоры. Эта самая флора, здорово ошарашенная столь явным присутствием богов, в данный момент врубила свои ароматы на полную мощность. От смеси сладкого, пряного, томного, терпкого, мускусного и прохладного в дендрарии было не слишком комфортно дышать. Хотя «не комфортно» - это слабо сказано. Но богов это не заботило, поскольку, будучи богами, в нормальном дыхании они не нуждались. Боги волновались по другому поводу.
– Что он о себе мнит, этот смертный?! - гневно сверкнула неземной красы очами богиня Манюнюэль.- Он заставляет себя ждать! И кого! Богов!
Манюнюэль, богиня всех видов, симптомов и проявлений любви, грациозно возлежала на ложе из пышных и душистых цветков, отдаленно напоминающих пионы. На вызолоченную лысину богини благоговейно села ярко-желтая бабочка. Еще одна такая же бабочка сидела на плече богини, представляя собой нечто вроде аграфа, скрепляющего те невесомые и почти невидимые покровы, в которые облачилась дивная Манюнюэль, дабы не смутить простого смертного своей небесной красотой.
– Действительно! Как не стыдно! - поддержал Манюнюэль недовольный голос Махуанлоло - богини плодородия, земледелия и скотоводства. Махуанлоло выглядела дородной бабищей с шестью крепкими толстыми руками. При этом богиня плодородия не стеснялась носить такие пестрые наряды, что при одном взгляде на нее можно было получить какую-нибудь офтальмологическую травму. Своими шестью руками Махуанлоло споро плела нечто невообразимое из веревок, толщиной напоминающих телевизионный кабель.
– Да уж! - счел долгом поддакнуть двум богиням Охломамон. Этот хлипкий близорукий божок, покровительствующий граверным работам, появился у племени Вибути по какой-то нелепой случайности. Вибутяне сроду не занимались граверными работами, но не прогонять же бога. Поэтому за Охломамоном закрепили гончарное ремесло и вообще керамику. И возможно, именно поэтому керамика, а равно и гончарное ремесло не получили в государстве-племени Вибути должного уровня развития.- Ух, я бы этих смертных!
– Да, их не мешало бы проучить! Я всегда ратовал за то, чтоб жизнь смертных была лишена рутины и спокойствия! - мрачно подал голос бог Чванги, покровитель всех видов кровопролития и всех видов оружия. Бог Чванги был почти забытым в вибутянском политеизме (поскольку вибутяне в основе своей были мирным народом), а потому жаждал изменить свое не слишком высокое реноме…
– Спокойствие потребно вам, о небожители! - раздался голос откуда-то из глухих зарослей редкостной агатовой пальмы. Голос звучал так, как звучал бы тромбон, если б его хорошенько набили ватой.- Ведите же себя достойно! Мы сами решили, что нам нужен этот смертный, а потому будем ждать его столько, сколько потребуется. Время - ничто для нас.
Вышеприведенную ватно-тромбонную речь произнес не кто иной, как сам легендарный создатель племени вибути, бог Онто. Глухие заросли надежно скрывали Онто от остальных богов, но никто из небожителей не осмеливался отпускать шуточки по поводу того, как переживает вибутянский демиург насчет своей внешности и возраста.
– Слова твои мудры, верховный владыка,- как всегда умело подольстилась Манюнюэль.- Однако даже у богов может иссякнуть терпение по отношению к смертным.
– Чушь! - прогудел на это Онто, да так, что с лысины Манюнюэль вспорхнула бабочка и немедленно рассыпалась на тысячи чешуек.- Чепуха! Если ты бог, у тебя ничего не может иссякнуть. В особенности терпение. А если у тебя что-нибудь иссякло, то ты не бог.
– Как это верно! Как это тонко сказано! По-настоящему божественно! - неумело завосхищалась парочка совсем никудышных божков Н'та (покровитель плетельщиков пальмовых юбок) и Кхнуру (покровитель процесса засахаривания кузнечиков). Этим божкам не грозила хорошая карьера, потому они одно только и умели - при удобном случае льстить высшим божествам и как можно реже попадаться им на глаза.
В этой вялотекущей перепалке богов не принимали участия только розовый слон Ндунги (как вы помните, отвечающий за всякое веселье и безакцизное производство спиртных напитков), его сводный брат Камратий, мокрый, зеленый и мрачно трезвый, а также явившиеся со своей пограничной службы боги Виза и Угэк. Эта четверка богов развлекалась азартной игрой, чье название и правила для смертных не должны представлять ни малейшего интереса. Понимаете, это традиция. Какой пантеон ни возьми, какую языческую религию ни встряхни, обязательно в ней найдутся боги, занятые