— А куда подевалась компаньонка Петровской?
— Э-э-э… Не знаю, господин Аристов, — вздохнув, честно признался Обличайло.
— А сами вы как полагаете?
— Верно, ее отправили обратно в Средневолжск. Ведь обстоятельства поездки уже изменились.
— Ладно, разберемся, — кивнул Артемий Платонович и поделился с приставом событиями последних двух дней, проведенных им у Дагера, закончив свое повествование тем, что отдал письма Петровской для их перевода.
— Вы отдали все письма ей? — в недоумении воскликнул Обличайло, кажется, даже подпрыгнув в креслах.
Разговор происходил в комнате Аристова при плотно затворенных дверях, но все же Артемий Платонович сказал:
— Пожалуйста, потише, сударь.
— Но зачем? — на сей раз почти шепотом спросил пристав, даже не пытаясь скрыть отчаяния.
— А затем, что теперь они для мадемуазель Петровской не имеют никакой стоимости. Она ведь имела возможность с ними познакомиться, изъять наиболее важные из писем, а то и просто подменить их… Но, кажется, она этого не сделала.
— А если все же сделала?
— Тогда она скоро оставит усадьбу барона Дагера. Так или иначе, развязка наступит через несколько дней. Потому-то вы и нужны мне здесь, ведь поначалу я хотел, чтобы вы съездили в Нижний и поручили там кому-нибудь сделать перевод писем. А так и перевод готовится, и вы рядом.
Подошла Вера с невысоким парнишкой. На его рябом лице застыло плутоватое выражение. Он настороженно осмотрелся, как если бы полагал, что ему вдруг надерут уши за очередные проказы.
— Вот это тот самый Семен, что нашел письма, — слегка подтолкнула Вера парня в комнату Аристова.
— Благодарю вас, Вера Михайловна, — быстро оглядев Сеньку, поблагодарил отставной штабс-ротмистр. — Не знаю, что бы я делал без вашей помощи. А скажите, — сказал он после некоторой паузы, — кто-нибудь видел вас, пока вы вели этого господина ко мне?
— Дворник видел, садовник видел, кузен, — начала перечислять Вера.
— Кузен? — насторожился Аристов.
— Да, — ответила Вера. — Он даже едва не поколотил Семена за то, что он ставит в нашей Охотничьей роще эти свои западни.
— Ничего я не ставлю, — огрызнулся Сенька.
— Не лги! — топнула ножкой Вера. — Я вам более не нужна, господин Аристов? — обратила она на него свой взор.
— Нет, Вера Михайловна. И еще раз благодарю вас.
— А вы знаете, молодой человек, что ставить капканы в местах, вам не принадлежащих, противозаконно? — посмотрел на Сеньку Артемий Платонович, когда Вера покинула комнату. — Впрочем, я позвал вас не за этим. Ведь это вы нашли письма?
— Я, — понуро ответил Сенька.
— Так-с, милейший, — удовлетворенно протянул Аристов. — Расскажите, пожалуйста, мне все с самого начала.
— Ну, значит, вышел я прогуляться в лес, — неуверенно начал Сенька.
— Ночью? В лес? Прогуляться? — насмешливо спросил отставной штабс-ротмистр.
— Ну да. А что здесь такого?
— Вы очень любите лес, — скорее констатировал, нежели задал вопрос Аристов.
— Да, люблю, — с некоторым вызовом ответил Сенька, и Артемий Платонович почувствовал, что тут парень не врет.
— Прошу прощения, продолжайте.
Рассказывал Сенька недолго. Когда он закончил, Аристов с минуту молчал, а потом деловито спросил:
— А ты смог бы узнать тех двоих?
— Нет, я не разглядел их лиц. Ведь было темно.
— Мне известно, что ты хочешь получить награду.
— Да, — тут же оживился Сенька. — Ведь я же отдал письма.
— Ты ее получишь, — заверил его Артемий Платонович. — Когда вернешь остальные письма.
— Какие еще остальные письма? — набычился Сенька.
— А которые ты оставил себе на случай, если тебя вдруг обойдут с наградой.
— Барышня не могут обмануть, — твердо сказал парень.
— Здесь ты прав, — согласился с ним Аристов. — Но ведь могут обмануть барышню. Давай договоримся так: ты приносишь остальные письма, а я тебе даю сто рублей.
— Двести. Письма ведь не простые, а на иностранном языке.
— Хорошо, двести, — согласился Артемий Платонович. — Неси и получишь свои деньги.
— Они не у меня, у приятеля, — неохотно признался Сенька.
— Ах, вот как. Тогда возьми их у него и принеси мне.
— Ладно. Только вы, это… не говорите никому.
— Разумеется, милейший.
Когда Сенька выходил из комнаты Аристова, он едва не столкнулся с красивой дамой в облегающем фигуру атласном платье и изящной шляпке, сдвинутой на затылок. Он проскочил буквально в вершке от нее и дунул по коридору, дабы быстрее покинуть усадьбу. Главное было — не попасться на глаза молодому барину, но фортуна на сей раз была не на его стороне. Как только он вышел на аллею, ведущую в Березовку, он увидел фланирующего взад-вперед Михаила, который, заметив его, нахмурился.
— А ну, иди-ка сюда, — грозно позвал Михаил.
— Зачем? — прикинулся непонятливым Сенька.
— Вот как ты заговорил. Иди, коли я приказываю!
— Вы, это, своим дворовым приказывайте, а мне неча. Я теперь вам никто, — раздухарился вдруг Сенька.
— Чего ты сказал? — двинулся на него Михаил, сверкая глазами.
Сенька, недолго думая, рванул прямо через посадки не разбирая дороги. Какое-то время он слышал за собой тяжеловатый шаг молодого барина и треск поломанных под его ногами сучьев, а пробегая по низине, услышал даже его дыхание, которое буквально обожгло его затылок, но он припустил сколь было мочи, и преследователь отстал. «Вот теперь уж точно не следует мне попадаться ему на глаза, — подумал Сенька, добежав до Березовки и направляясь к дому Кузьмы. — Кулак у молодого барина тяжелый — враз кости переломает».
Дойдя до избы Кузьмы, он вошел во двор и постучал.
— Кого еще черт несет? — услышал он недовольный скрипучий голос матери Кузьмы.
— Это я, Сенька, — крикнул он в раскрытое окно избы. — Кузьма дома?
— Нетути, — крикнули ему из окна. — С утра ушел.
— Куда? — спросил Сенька.
— А мне пошто знать? Ушел, мне не сказывал. С него-то станется. Кто я для него!
И вправду, госпожа Фортуна сегодня была не на Сенькиной стороне. Ведь он мог уже сейчас, заполучив у Кузьмы письма, идти окольными путями в замок и, скажем, через три четверти часа иметь в кармане латаных-перелатаных портов две сотни рублей. А это целое состояние! Сколько пряников купить можно. А вместо этого он вынужден идти на выселки, в свою хату, где мать вечно смотрит в окно, а в чугунке — ладно, ежели лежит несколько картофелин. И Сенька повернул в Охотничью рощу, где ему действительно было лучше, чем дома.
Глава 13 НА КОРОТКОМ ПОВОДКЕ
— Простите, что заставила вас ждать, но… Что это с вами? — удивленно посмотрела на Мишеля Петровская.
— Пустяки, — еще не отдышавшись от бега, выдохнул Михаил, смахивая с сюртука налипшую паутину и не сводя глаз с Петровской. А она… Она была обворожительна. Необыкновенная женщина!
— Я задержалась, потому что переводила эти письма для господина Аристова.
— Вот как?
— Только прошу вас, не обижайтесь, мне необходима его помощь в розысках убийц моего жениха, — пояснила она. — Ведь у него передо мной главное преимущество.
Барон понимал, что глупо сердиться на Валентину Дмитриевну, но поделать с собой ничего не мог.
— Какое же?
— Богатый опыт в расследовании похожих дел, — посмотрела прямо в глаза Михаилу Петровская. — А теперь скажите, где вы испачкались и почему так запыхались?
На душе у Мишеля слегка отлегло.
— Право, сударыня, это такие пустяки…
— У вас есть от меня секреты? — чуть кокетливо спросила Петровская. — А я-то, неразумная, доверилась вам и столько рассказала про себя… Знаете, если я обижусь на вас, то нашей дружбе придет конец. А я обижусь.
— Сударыня, Валентина Дмитриевна, простите меня, ради бога. Ну, право, сущая нелепица… Этот бездельник, шалопай Сенька был сегодня в замке. Я увидел его и хотел проучить, чтобы он больше не ставил силки и западни в нашей роще. А он нагрубил мне и побежал. Я — за ним…
— Не догнали? — соизволила улыбнуться Петровская.
— Не догнал, — признался Михаил. — Уж больно быстро бегает постреленок!
— Ладно, я вас прощаю, — уже тепло взглянула на Михаила гостья. Всего-то небольшой шаг вперед, и Мишель почувствовал аромат ее духов. — Вот вам моя рука.
Молодой человек просиял и бросился покрывать ее руку горячими поцелуями.
— Барон, баро-он, — мягко высвободила руку Петровская, ничуть не сердясь. — Право, ну будьте же благоразумны.
— Это уже не в моих силах, — горячо воскликнул Михаил. — Вы извините меня, но в вашем обществе я чувствую себя как глупый гимназист. Вы сводите меня с ума. Поверьте, со мной такое впервые!
— Ах, если бы это слышала ваша кузина! — усмехнулась Петровская. — Она бы крайне расстроилась.
— При чем тут моя кузина? — сделал попытку вновь завладеть рукой Валентины Дмитриевны Михаил.
— А при том, что она могла бы подумать, что между нами существует нечто большее, чем просто дружеские отношения.
На лице Мишеля застыло отчаяние.
— А это не так? — В голосе молодого барона прозвучала надежда.
— Вы заставляете меня сердиться, не забывайтесь! — тонкие брови Валентины Дмитриевны слегка изогнулись. — Ведь я совсем недавно лишилась жениха.
— Которого вы не любили!
— А вот это нечестно. Вы используете мое доверие в личных целях. Знаете, я уже начинаю жалеть, что была так откровенна с вами там, в роще. Будьте все же благоразумны.
— Если бы я мог быть таковым в вашем присутствии! — страстно воскликнул Михаил. — Если бы я только мог надеяться, что моя преданность и ваше обещание, пусть самой маленькой награды, могут…
— Надеяться надо всегда, — прервала его тираду Петровская. — Ну а то, что я обещаю, я обычно исполняю всегда. Вы лучше скажите, зачем приходил к вам этот парень?
— Какой парень? — не сразу сообразил витающий в облаках Михаил, глядя на Петровскую счастливыми глазами. — А-а, Сенька этот. Его приказала привести к нам Вера.