Не подлежит сомнению, что в VII–VIII веках славяне уже составляли значительную часть населения Восточной Европы, хотя являлись они коренными жителями или пришельцами, сказать трудно. Причем это были не отдельные племена, а уже племенные союзы. Тот факт, что названия славянских племенных союзов большей частью были связаны не с единством происхождения, а с районом расселения[362], свидетельствует, что в это время у славян территориальные связи уже преобладали над родовыми.
Основу экономической жизни восточных славян составляли земледелие, скотоводство, охота, пчеловодство и рыболовство. Прочность древнеславянской общины – верви – была велика, что сдерживало социальное и имущественное расслоение внутри нее.
Однако не меньшую роль в экономике восточных славян играла военная добыча. Племенные вожди, князья совершали набеги на соседей, в том числе и на Византию, добывая там рабов и предметы роскоши. Вокруг князей складываются дружины – группы постоянных боевых соратников, друзей лидера, своего рода профессиональных воинов и советников князя. Это были зародыши системы управления восточнославянского социума.
В IX веке произошел существенный скачок в развитии системы управления восточноевропейских славян: было образовано вождество – промежуточный этап между племенем и государством. Воспитали славяне агрессивного князя в своем коллективе или добровольно подверглись внешней оккупации, существовал ли Рюрик на самом деле, и если да, то к какому этносу он относился, не так уж и важно. Главное – возникло протогосударство, которое принято называть Киевской Русью или Древнерусским государством.
Основные признаки вождества – трехуровневая социальная организация, исполнение вождем преимущественно функций судопроизводства и военного лидерства, его опора на родственников при отправлении власти в административно-территориальных округах, отсутствие регулярной налоговой системы и способных систематически вести дела профессиональных функционеров.
Первый уровень Киевской Руси составляли самоуправляющиеся общины, объединявшие домохозяйства как в сельской местности, так и в городах. Общины входили в более крупные объединения, которые возглавлялись князьями, имевшими свои дружины. Такие объединения стали называть удельными княжествами. Наконец, удельные княжества подчинялись великому князю, венчавшему собой третью, высшую, ступень социальной иерархии древнерусского общества.
При осуществлении властных функций великий князь опирался исключительно на родственников и свой авторитет, а не на принуждение. Вместе с тем князь имел право вторгаться в деятельность домохозяйств и осуществлять перераспределение общественных ресурсов. Количество уровней принятия политических, административных и хозяйственных решений было невелико – обычно один-два. Реальным субъектом управления была великокняжеская семья, а сам великий князь был ее лидером и мог быть в случае чего заменен другим членом семьи.
В начальные годы существования Древней Руси уплата дани князю больше походила на откуп от налетчика, а ее размер определялся преимущественно силой дружины последнего. Такое положение совсем не похоже на формируемые государством налоговые системы с их регулярностью, правовой определенностью, фиксацией тарифных ставок[363].
Подобные социальные системы стали возникать в Западной Европе еще в раннем Средневековье. Их принято называть варварскими королевствами. Несмотря на разнообразие культурных и географических особенностей этих вождеств, для них были характерны общие этапы развития, а именно: принятие христианства и создание первых нормативных документов – варварских правд, которым были присущи казуистический характер и отсутствие общих, абстрактных понятий. Описанные в них правовые действия и акты отличались формализмом и воспроизводили различные этапы архаической судебной процедуры. Основное содержание варварских правд – перечень правонарушений и соответствующих им наказаний.
Первыми христианство в V веке приняли франки. У них же в начале VI века появилась Салическая правда. Оба этих события стали важнейшими шагами на пути эволюции вождества Меровингов в могущественнейшее государство Западной Европы.
Аналогичные процессы происходили и в Восточной Европе, правда, заметно позже. Принятие христианства в его православной версии стало первой развилкой русской истории, когда произошло отклонение русла развития Руси от западноевропейского мейнстрима. Однако Русская Правда была типичным для Европы сборником обычаев и традиций.
Сравнительный анализ западноевропейских и русских вождеств стал ключевым моментом в продолжающемся уже почти 200 лет споре об общности или различии социокультурных процессов в этих двух социальных системах.
Значительная часть дискуссии строится вокруг вопроса, существовали ли феодальные отношения, присущие западноевропейским странам, в России, и если да, то когда и в каком объеме. Не пытаясь вмешиваться в этот затянувшийся спор, имевший, на наш взгляд, во многом конъюнктурный характер в зависимости от актуальных политических веяний, отметим лишь одно, как нам кажется, качественно важное различие этих двух типов социумов.
Западноевропейская культура возникла путем синтеза античной и варварской (родоплеменной) культур. В Древнем Риме существовало развитое в первую очередь частное право. И хотя право как система деятельности в варварских вождествах отсутствовало, частная собственность, в том числе на землю, имела место. Поэтому взаимодействие сюзерена и вассалов, феодалов и крестьян основывалось на договорных, говоря современным языком – клиент-агентских, отношениях.
Русское вождество возникло непосредственно из родоплеменного строя, для которого характерна общинная собственность на землю и орудия труда. Веками в русском общественном сознании земля принадлежала Богу, царю, государству, но не отдельному человеку. Поэтому частноправовые отношения в течение всей истории России пробивали себе дорогу с огромным трудом. Собственно, эти отношения так и не получили законченного юридического оформления в Российской империи до XIX века. Взаимодействие государя и подданных основывалось на подавлении и господстве.
Именно эта особенность привела к разительному различию в политическом и социальном развитии России и Европы в Средние века.
Русская Правда в основном регламентировала отношения, возникающие при столкновении древнерусской общины и княжеского (боярского) хозяйства. Сама же вервь продолжала жить по нормам обычного права и не испытывала потребности в законодательстве. Кроме общинников (людей) существовали еще рабы (холопы), которые были полностью бесправны, а также смерды – несвободные или полусвободные княжеские данники, сидевшие на земле и несшие повинности в пользу князя.
Структура общества со временем усложнялась. В Пространной Правде (XII в.) уже известны два вида холопства: обельное (полное) и временное (неполное).
По модификациям Правды можно судить об эволюции системы управления Древней Русью. Например, система наказаний в Русской Правде Ярослава показывает, что в Древнерусском государстве существовали еще пережитки родоплеменного строя, поскольку в ней допускалась кровная месть – институт, типичный для системы управления, которая не может полностью взять на себя функцию наказания за преступления. А вот в Правде Ярославичей кровная месть уже запрещена, а взамен нее введен денежный штраф за убийство (вира), который в зависимости от социального положения убитого дифференцировался в широких пределах.
Наиболее уважаемые, старшие дружинники, составлявшие постоянный совет – думу князя, – стали именоваться боярами. У некоторых из них могла быть и своя дружина. Младшие дружинники постепенно становились слоем управленцев. Княжеская дружина, оторвавшаяся от общины, делившая между собою дань, представляла собой нарождавшееся сословие управленцев.
В общем, по мере усложнения структуры общества система управления эволюционировала в сторону государственного аппарата, а вождество – в сторону государства.
Существенный толчок этому процессу дал экономический кризис XII века. В результате крестовых походов возникли новые мировые торговые пути, а торговый путь «из варяг в греки» потерял свое былое значение. Господствующая элита, лишившись значительной части своих доходов вследствие падения торгового оборота, вынуждена была искать новые источники обогащения. Место дани, взимав-шейся с людей, стала занимать продукция земледелия, а земля сама по себе стала представлять главную ценность. Князья начали конвертировать свою власть в крупное землевладение, используя для этого как экономическое закабаление, так и силовые методы.
В результате христианизации Руси в конце X – начале XI века появился такой крупный землевладелец, как церковь.
Система централизованного сбора дани великим князем с последующим распределением среди своей дружины приказала долго жить. Теперь князь расплачивался со своим управленческим аппаратом, «помещая» его представителей на землю. Так появились помещики, условно владевшие землей и кормившиеся с нее. Вождество стало распадаться на вотчины, которыми владели в основном члены великокняжеской семьи. Вотчины, в принципе, можно было продавать, менять, но только родственникам или другим владельцам вотчин, так что земля в целом оставалась в распоряжении княжеской семьи.
Дань, собиравшаяся князем со свободных общинников, по мере захвата их земель превращается в оброк, уплачиваемый князю уже зависимыми от него людьми. Князья начинают обзаводиться хозяйством и управленческим аппаратом.
Пространная Русская Правда берет под свою защиту и княжескую, и боярскую вотчины, устанавливая размер виры за убийство «княжих мужей». Наряду с княжескими слугами существовали подобные же категории слуг и у бояр, что, в свою очередь, указывает на широкое распространение боярского землевладения. Вся эта бюрократия кормилась за счет населения.